Мой Темный повелитель

– Угу, – темное покрывало сна накрывает меня с головой.

Когда просыпаюсь утром, то вижу даже солнечный свет через жалюзи. Мама дремлет в кресле в углу, а отец – на небольшом диванчике.

– Мам, – горло всё ещё саднит, как и руки мои болят, все истыканные иглами. Но моя родительница тут же открывает глаза.

– Ой, уже проснулась?

– Пить дай, – сиплю по-прежнему.

– Да-да, конечно.

Она тут же подает мне стакан воды, а после садится опять в кресло.

– Как твоя голова?

– Еще болит, но уже не так сильно, – и говорить мне уже легче.

– Я слышал, что моя пациентка пришла в себя, – раздается бархатный голос от дверей, а у меня сердце пропускает удар. Мужчина в костюме входит в палату и с деловым видом изучает медицинскую карту, а я пытаюсь сделать хотя бы один вдох, но не могу. Спустя минуту начинаю тупо задыхаться. – Так, кажется, вы не очень хорошо себя чувствуете.

Он берет меня за руку, и я дергаюсь, чувствуя прикосновение этих длинных красивых пальцев. Кажется, я сейчас умру во второй раз от одного только его присутствия здесь. Но мужчина ничем не выдает того, что знает меня, и знает, как никто другой.

– Может быть, вам укол сделать успокоительный? Сто сорок ударов в минуту – ненормальный пульс, – он слегка хмурится, а я уже почти теряю сознание. – Елена, с вами всё хорошо?

Он ещё что-то говорит, но из-за звона в ушах я просто не слышу слов, а после проваливаюсь в беспамятство.

Резкий запах бьет прямо в мозг, словно иглы, возвращая в реальность и заставляя открыть глаза. Но, открыв их, я встречаюсь взглядом с черными колдовскими глазами.

– Вы как? – он отстраняется и выкидывает ватку, пропитанную нашатырным спиртом.

– Саша, – тихий шепот срывается с губ, но на лице мужчины не проскальзывает ни тени узнавания.

– Да, меня зовут Александр Андреевич, – он демонстрирует бейджик. – Но учитывая, сколько времени мы с вами провели, думаю, действительно можно перейти на более неформальное общение.

– Не понимаю… – хотя где-то на подсознании начинаю догадываться, что все, что было со мной там, в Рутении, оказалось плодом моего воспаленного воображения. От этого становится так горько и обидно, что я не могу сдержать слезу, которая скатывается по щеке вниз.

– Вы не хотите переходить на “ты”?

– Нет.

– Извините, – он отстраняется, но я сама уже хватаю его за руку.

– Подожди, – мой голос едва слышен. – Подожди, я не против перейти на “ты”, но я не понимаю…

– Это последствия травмы головы. Что ты помнишь последнее?

Забавно, если я начну рассказывать ему о стране с магией, меня не переведут в психушку из интенсивной терапии? Такая перспектива мне совершенно не улыбается, поэтому опускаю всё, что случилось со мной при выходе из пещеры.

– Я помню лишь, как на меня посыпался потолок в Ведьминой пещере. Кто-то что-то кричал, а потом – темнота и пыль.

– Понятно, – в этом слове мне чудится подвох, словно он ожидал другого рассказа. Но не уточняет, а я молчу, ожидая, что ещё он может добавить. Но тут в палату врывается Кира.

– О, милая, как хорошо, что ты пришла в себя, – он наклоняется и целует меня в лоб, я же растерянно перевожу взгляд с одного мужчины на другого. Один – моё прошлое, другой, как я думала, будущее. Ну, или в моей больной голове родилась эта история и мечта.

– Да, я проснулась, – растерянность от увиденного и искреннее беспокойство на лице Кирилла ставят меня в тупик. Но я не могу отделаться от мысли, что мне всё это не приснилось.

– Хорошо, родная, ты прости меня за те слова, которые я наговорил тебе в пещере, это была ревность и злость на твой отказ.

– Да, конечно, – соглашаюсь, а сама наблюдаю, как врач поднимается и делает шаг к двери. Мне не хочется его отпускать, но пока я не в силах даже самостоятельно сходить в туалет. Поэтому проверяю свою мечту и надежду иным способом. – Но ты же понимаешь, что мы всё равно не вместе?

Плечи Александра Андреевича напрягаются на мгновение, и, если бы я не следила за ним так пристально, это мимолетное напряжение прошло бы для меня незамеченным. Но я поймала его за этим движением, и, хотя доктор вышел, так и не обернувшись, я обрела более цельную веру в то, что не сошла с ума.

Кирилл ещё какое-то время сидит рядом, рассказывая, что случилось после обвала в пещере, что все живы и здоровы, а заканчивает это щенячьими глазами и мольбой:

– Может быть, не всё потеряно для нас?

– Кир, ты отличный парень, но я больше не люблю тебя, – странно, но будь это до обрушения, я бы испытала адскую боль даже от попытки произнести слова эти вслух, как и наблюдать, что он с кем-то мутит. Теперь же я испытала облегчение от произнесенных слов, словно подвела черту под прошлой жизнью.

Мама права, доктор весьма и весьма недурен собой, а если ещё и не женат, то остается надежда на ещё более неформальное общение. Может, это и бред моего воображения, рожденный событиями, пока я была в коме. Всех их я видела, возможно, приходила в себя, а воспаленный мозг дорисовывал всё остальное. Но моя любовь к Дарку совсем не мифическая и не бредовая. И это чувство никуда не исчезло, даже несмотря на то, что я больше не там.

– Вам уже лучше? – на этот раз на нем поверх костюма надет белый халат. Странно, но видеть на этом мужчине белую одежду мне непривычно и дико.

– Мы же договаривались перейти на “ты”? – поправляю одеяло, укрывая ноги. – Или нет?

– Хорошо, – он слегка улыбается, а я готова взвыть от досады, что этот мужчина как две капли воды похож на моего Даркинга. Только кажется более сдержанным и без волшебства.

– И, отвечая на вопрос, – да, мне намного лучше, – сквозь ресницы смотрю на него и замечаю, что он тоже внимательно изучает меня. – Как скоро меня отпустят домой?

– Не спеши, Елена…

– Просто Лена, – перебиваю его, мечтая услышать, как моё имя снова произносит этот мужчина.

– Хорошо, – он снова слегка улыбается, – так вот, Лена, до окончательной выписки у нас ещё уйма времени.

– Даже не знаю, что сказать, хорошо это или, наоборот, не очень.

– Хорошо уже то, что ты пришла в себя, – он снова что-то пишет в карте, потом достает маленький фонарик и наклоняется ко мне, посветив мне прямо в глаза. От него пахнет дорогим парфюмом, смешанным с мужским запахом, так что я нервно сглатываю. – Всё в порядке? – невинный вопрос – и такой же невинный взгляд.

– Да, просто не очень люблю, когда меня слепит что-то.

– Реакция зрачков немного странная, от света они должны сужаться, а у тебя, наоборот, расширяются.

“Это потому, что ты так близко ко мне наклонился, идиот! – ругаю мужчину про себя. – У меня не только зрачки расширились, я и дышу с трудом, словно пробежала пару километров.”

– Это, наверное, последствия травмы головы.

– Возможно, – он ещё раз осматривает меня, а после отстраняется, лишая меня возможности рассматривать лицо вблизи, но даже так я успеваю заметить небольшой шрам на его щеке. – Хорошо, мне нужно завершить обход, но вечером перед уходом я ещё загляну поинтересоваться, всё ли у вас… тебя в порядке.

– До свидания, Александр… Андреевич, – я специально делаю паузу между именем и отчеством, но он словно не замечает этого.