Территория чувств

Территория чувств
Елена Ронина

Каждый из нас невидимыми нитями связан с местом, где родился и прожил многие годы. Обрывая эти нити, можно поменять судьбу, но можно ненароком сломать собственную жизнь.

В романе Елены Рониной три сюжетных линии, три главных героя. Алексей эмигрирует в Германию; Александр меняет жизнь провинциального городка на суматошную, московскую; Зоя, на старости лет, продает свой дом и переезжает жить к детям. Автор показывает их судьбы на протяжении долгих лет. Отношения отцов и детей, мужчины и женщины, бизнес в России и в Германии, эмиграция как она есть со всеми сложностями и трудностями – основные темы этой книги.

Елена Ронина

Территория чувств

© Е. Ронина, 2014

© Т. Миллер, 2014

© Д. Мерсер, 2014

© Издательство «Водолей», 2014

Часть 1

Алексей

1

Алексей не любил аэропорты и вот это предпосадочное время, когда не знаешь, куда себя деть, чем занять. В аэропорту ты чувствуешь себя полностью зависимым. От работы персонала аэропорта, от надёжности самолетов, от погоды, в конце концов. Здесь все равны, как в бане. Алексей усмехнулся своим мыслям. Когда он был последний раз в бане? То есть в настоящей, советской, той, которая осталась далеко-далеко, в его советском детстве. Да, сколько воды утекло, и вот он уже восемнадцать лет в Германии, немцем за это время не стал, но приспособиться сумел. Вот и в аэропорт приехал, как положено, за два часа. Немцы приучили его к пунктуальности? Да нет, он всегда был организованным, и это ему помогало в жизни. Есть люди очень талантливые, есть просто способные, а есть те, которые умеют организовать свою жизнь, время. Алексей скорее относился к тем, которые умеют организовать время. Он всегда и всё умел четко рассчитать, чувство времени жило у него внутри: он никогда никуда не опаздывал, никогда не обещал лишнего, чего не мог сделать, а это тоже чувство времени. Обещал только то, что может точно успеть.

Он немного ослабил галстук. В Германии, несмотря на конец сентября, было жарко, но он принял решение ехать в костюме. В Москве уже прохладно, дожди, так что пиджак кстати, да и всё же едет на месяц, и он знал: сестра организовала культурную программу, в том числе с посещением Большого театра. Он перекинул плащ с одной руки на другую. Да, надо было, конечно, убрать плащ в чемодан, но всё было упаковано настолько плотно, что плащ просто не вошёл. Конечно, Зоя говорила, что им ничего не надо. Но не поедешь же с пустыми руками. Поэтому, кроме купленных подарков, он вез две палки сырокопчёной колбасы, кофе, хороший шоколад, мясные консервы. При покупке продуктов он всё силился вспомнить, что так понравилось Зое, когда она была в гостях у него в Дуйсбурге пять лет назад. Намазывая бутерброд «Нутеллой», она всё вспоминала своих внуков:

– Ты не представляешь себе, как эти засранцы любят сладкое. Я от плиты не отхожу: то пирог с вишней, то с курагой, а так бы намазала им хлеб этой пастой – и свободны.

– Зайка, обещай мне, когда я приеду к тебе в гости, ты мне будешь печь свои пироги круглые сутки.

– Господи, да ты только приезжай, всё, что закажешь, буду делать.

И вот он наконец-то собрался, одиннадцать лет не был дома, что его ждет, как его встретит бывшая Родина. А главное, как его Зайка, наверное, постарела. Он ужасно боялся увидеть сестру старой и немощной – ту которая практически заменила ему мать, которая его воспитала и вела по жизни. Он уехал из родного дома, когда ему было 23 года, они живут врозь 36 лет, а всё равно есть ощущение сильной взаимной связи. Вот так, вернуться на Родину в 58 лет, просто в гости. Алексей вздохнул и опять подумал, на кой ляд сдалась ему эта поездка. Разговаривал бы, как и раньше, со своей Зайкой по телефону. К чему он сейчас приедет? И главное, чем он им всем может помочь. Они слишком далеки от него, он не в состоянии решить их проблемы.

2

Аэропорт Дюссельдорфа – не самый плохой вариант, всё компактно, не нужно бегать с этажа на этаж, очереди идут достаточно быстро, доброжелательный персонал, после ремонта появилось много магазинчиков. И главное, от его родного теперь города Дуйсбурга ехать всего полчаса. Частенько Алексею приходилось улетать из Франкфурта и возвращаться туда, вот уж невесёлое путешествие. Алексей в принципе не любил никаких монстров, будь то аэропорты или даже города. Вот и для своего местожительства он выбрал Дуйсбург, хотя вполне мог жить в Дюссельдорфе. Компания, в которой он работал вот уже десять лет, находилась как раз между этими двумя городами, и дочери склоняли его к переезду. Но здесь он был непреклонен: хватит ему чужого языка и чужой культуры на работе. В родном теперь Дуйсбурге у него сейчас есть небольшой, но уютный дом с прекрасной солнечной террасой и даже маленьким клочком земли, где он ухаживает за своим любимым олеандром. Это его личная территория, он не любит гостей, никого не приводит в дом, и это тоже не вновь приобретённая привычка, просто он научился быть один, и ему вполне комфортно. Одиноко иногда, да, но он научился быть и одиноким тоже.

Алексей ещё раз прошёлся по дьюти фри. В здании аэропорта работали кондиционеры, и ему в костюме из тонкой шерсти было даже прохладно. Может быть, купить ещё вина? И виски для Саши? Вроде сейчас в России это модно – пить виски. В Германии пьют пиво. Алексей вообще пил мало: возраст, проблемы с поджелудочной посадили его на определённую диету. Сначала он переживал, как же без пива, потом привык и даже был благодарен своей болезни: почти пропал живот, он значительно постройнел и объективно выглядел моложе своих лет. Нужно ещё отдать должное генетике: несмотря на свои почти шестьдесят, Алексей был обладателем густых и жёстких волос. Правда, с проседью, но сейчас и молодые рано седеют. Как каждому человеку, ему было небезразлично, как он выглядит, а переехав в Германию и, в общем, решив проблемы семьи, он начал думать о здоровье. Много гулял, по выходным катался на велосипеде, пять лет назад бросил курить. Вот и результат. Как говорится, на лице.

И всё же нужно купить бутылку «Рислинга» и, может, «Айсвайна». Да, конечно, для его Зайки, она любит всё сладкое. Ну и хороший коньяк для Саши. Уж коньяк-то все пьют. «Курвуазье»? Алексей покрутил в руках бутылку. Недёшево. Но, в конце концов, когда он поедет в следующий раз. А та ситуация, в которой сейчас оказался его племянник, и впрямь несладкая. Пить начинать не стоит, всё равно не поможет, но пятьдесят граммов отличного коньяка не помешают.

Алексей сам не сознавался себе в том, что нервничает. Он всегда нервничал, когда ехал на свою бывшую Родину. Не хотел туда ехать. Даже не поехал на похороны мужа сестры. Хотя прекрасно знал, что та его ждет, что он для неё единственная надежда и опора. Сын. Конечно, Санька при ней, но Алексей тоже потерял жену и знал, какая это страшная потеря. Остаёшься один. И Алексею никто и никогда не смог заменить Нину. А ведь прошло уже почти 18 лет. Что же говорить о Зое? Алексей потерял жену, когда ему было сорок. Собственно, молодой еще мужчина, теперь, с высоты своего сегодняшнего возраста, он понимал – только жизнь начиналась. У многих так, во всяком случае. Но тогда ему казалось, что жизнь закончилась. Он даже злился на Нину: как она могла оставить его? Как она не понимала, в какой дикой ситуации он оказался, что ему делать, какой груз на него свалился!

Зоя осталась одна в шестьдесят четыре года. Трагедия. Она привыкла жить за спиной Василия. Всегда королева при своём верном рыцаре. Да. Настоящая трагедия. Но Алексей не приехал, не поддержал. Почему? Всё просто: испугался. Испугался, что увидит постаревшую Зою, что придётся решать какие-то вопросы. Он не хотел больше проблем, он много чего сделал в своей жизни. И он устал. И от ответственности, и, главное, от страха за своих близких. И он не мог больше переживать похороны. В его жизни их уже было достаточно. У Зои взрослый сын, его жена – есть, кому позаботиться.

3

За эти 18 лет он приезжал на бывшую Родину всего два раза. И оба по делу. Сначала нужно было уладить отношения с родственниками бывшего компаньона. Ничего из этого не вышло. Даже вспоминать не хочется эту безобразную поездку.

– С чего Вы взяли, что Вам что-то причитается? Да там не осталось ничего, Вы всё растратили.

– Позвольте, как мы могли всё растратить, мы как раз начинали новую тему, и я знаю, сколько денег было на счете фирмы.

– Не было никаких денег. Точка. Вы всё равно ничего не докажете.

Переговоры он вёл с двоюродным братом бывшего компаньона, невесть откуда взявшимся, во всяком случае, Алексей, занимаясь их общим бизнесом, никогда о нём не слышал, а Андрей даже не упоминал такого имени. Но по документам – да, всё сходилось, родственник, и бумаги у него были все в порядке, а у Алексея выходило, что доказательств никаких.

– Слышь, ты, жируешь в своей Германии, удалось свалить, и радуйся, нечего у людей последний кусок из горла вытаскивать.

Судя по дородной внешности и золотому кольцу на мизинце, родственник тоже с голоду не пух. Алексей понял: спорить бесполезно, да и слаб он был ещё после трагедии с Ниной, после переезда в Германию. Он ещё сам находился между небом и землей. Он не знал, зачем приехал, на что надеялся. Вернуться обратно он уже не мог, но уже очень хорошо понял, что за границей тоже никому не нужен: ни он, ни его семья. Забрать хотя бы, что ему здесь причиталось, то, что было его. Деньги ещё никому не навредили и помогли бы ему встать на ноги быстрее. Уезжали впопыхах, в каком-то угаре, плохо соображая, просто бежали от того ужаса, который произошёл. И вот собрался с силами, приехал, и что? – Лучше бы не приезжал. Хотя в какой-то миг подумал: «Там, где я сейчас, у меня тоже ничего нет, но никто меня и не обманет. Вот так, по-хамски, наотмашь».

Эмиграция – это сложное состояние, не описать, не передать. И сам перед собой постоянно оправдываешься и кривишь душой в разговорах с другими.

– Да, живём! – это обязательно бодрым голосом. – Ни в чём не нуждаемся! Вот отдыхать ездили в Турцию. А на выходные на автобусе в Амстердам. Да почти даром! Да!

Зачем он всё это рассказывает? Главное, кому? Гоше Кравченко, который уже давно не в Турции, а на Лазурном берегу отдыхает. Или поездка эта в Амстердам. Чёрт его дёрнул туда поехать. Всю дорогу пришлось под зад толкать впереди себя древнюю бабульку И чего той дома не сидится? Передвигается с трудом, почти ничего не слышит.

Это уже было во время его второй поездки, уже пытался завязать новые связи. В голове всё улеглось, систематизировалось, пытался построить в Германии собственный бизнес, надоело быть на побегушках, это с его-то образованием, с его, по мнению других, хорошими мозгами. А почему не заняться поставками в Германию? Вроде возникала на горизонте тема с икрой. Он всё разузнал про таможню, про грузоперевозки, нужно было только найти надежных людей там, на бывшей Родине. И опять мимо, и опять всё не то. Осадок остался надолго. А тянуло-то туда постоянно.

4

До аэропорта ехал на такси, вот тоже черт знает что. Дочерей просить не захотел. Почему? Ведь нельзя сказать, что совсем они стали друг другу чужими людьми. Или возраст у Алексея подошёл, всё его раздражало. Или не мог он им простить Милу, то, что не поддержали его, не позволили отцу найти то, новое счастье. А ведь совсем уже было собрался.

Такси не стал вызывать по телефону; Алексей жил совсем рядом с Плазой, а там такси стоят всегда. Погода прекрасная, это днём станет жарко, и он бы изжарился в своем костюме, а ранним утром ещё свежо, со стороны Рейна дует свежий ветерок, и даже не раздражает грохот трамвая, который через каждые десять минут проносится мимо отеля.

Таксист мгновенно выбежал из машины, увидев импозантного седоватого мужчину в тёмно-сером костюме, катящего чемодан на колесиках. Таксист тут же выхватил чемодан, аккуратно положил его в багажник, удивив Алексея лёгкостью движений, – чемоданчик-то весил прилично, учитывая все банки и подарки. Алексей подал водителю и свой плащ и прошёл к переднему сидению такси.

– Zum Fluglaffen.

– Gut.[1 - – Zum Fluglaffen.– Gut.]

Сначала молчали, Алексей смотрел в окно, город стал уже практически родным. Очень зелёный, опять же две реки – Рейн и Рур, а Алексей вырос на речке, ему без воды никак. И хоть и портовый город, но нет той суеты, что царит в прилегающем Дюссельдорфе. И набережная красивее, и даже не спорьте!

– Так и у нас Рейн, и до Дюссельдорфа 20 минут на трамвае. Зато нет этих толп туристов, всё гораздо тише, спокойнее. Магазины всё те же, а зелени сколько! Один Парк воспоминаний чего стоит.

Так Алексей останавливал знакомых, постоянно интересующихся, почему всё же не Дюссельдорф. А сам он привык здесь. Слово «любил» – не подходило. Ему казалось, что он уже давно ничего и никого не любил. Просто ко всему привык. Разве что Зою. Вот её любил, остро скучал, ждал телефонных разговоров, только и она раздражала. Вот ведь кошмар. Климакс это, что ли. Он усмехнулся. Наверное, немного громче, чем нужно было. И сразу отреагировал таксист:

– Домой возвращаетесь, в командировке были?

Да, и никакие 18 лет не могли в нем скрыть советские корни. Вот ведь удивительное дело!

– Вроде того, – неопределённо произнес Алексей. Он сейчас ехал на Родину и практически готов был зачеркнуть эти прожитые в Германии 18 лет.

– Откуда?

– Из Иркутска.