Таверна «El Capitan» и ее обитатели

И я делаю вид, что не узнаю его. И опять пою мантры.. Три раза в неделю… Четвертый месяц. Я уволюсь из этого района..

Рюмочка

Сеньора Рюмочку мы знаем уже месяцев пять. Вот сколько работаем, столько и знаем. Он с другом стал заходить прямо со дня открытия ресторана.

Заходил с утра, здоровался и говорил :

– Рюмочку, пожалуйста.

Потом перекидывался парой слов с поваром, задумчиво смотрел в прошлое (это было видно по глазам, потерянные и печальным), пил рюмочку (!) виски, вздыхал, говорил "до скорого" и уходил.

Часа через три появлялся заметно покрасневший, но еще держащийся молодцом, снова здоровался, просил рюмочку, пил ее дольше и торжественнее, немного смотрел телевизор и уходил, обещая вернуться.

Чаще всего Рюмочка заходил и вечером, уже почти никакой, обойдя таким макаром все районные бары, узнавал новости, рассказывал что-то из сегодняшнего, хлопал стопарик и уходил до завтра.

Я думала, что он вообще не ест никогда. Несколько раз предлагала закуску в подарок (ну, может, денег нет у человека), но сеньор Рюмочка всегда вежливо отказывался, и было видно, что реально эту еду он прямо сейчас ненавидит даже…

Щупленький, лет за шестьдесят, со следами былой красоты (такой изящной и немного кукольной даже, как маленький тореодор, спившийся после выхода на пенсию.)

Говорят, что держал ресторан, имел семью. Потерял все, спился. И продолжал оставаться приятным добрым человеком.

А с месяц-два тому элегантная леди, вдовствующая пару лет, живущая по соседству, а заодно заходившая к нам обедать, от скуки разговорилась с Рюмочкой.

И он… пообедал вместе с ней! И потом они пили кофе! С пирожными! А на следующий день он зачесал назад отросшие волосы, надел темные солнечные очки, новую рубаху, скрипящую от стрелочек на рукавах, и пришел завтракать!

Правда, Она пила свой кофе, а Он – свою рюмочку, но они Завтракали Вместе! И они улыбались. И она заливисто смеялась и звенела браслетами (они, испанки, такие браслетные, что та елка, но это неважно)!

А он откидывал назад голову, запускал руку в волосы, взбивал их волной и что-то говорил, говорил. И голос! Какой у него оказался голос! Глубокий, сильный, завораживающий. Влюбленный.

Рюмочка действительно влюбился. Она была старше него, но это же неважно… Она веселая, умная, красивая, уверенная в себе. Кто говорил, что она стерва? В таком возрасте стерв не бывает! Она…

Она его бросила через неделю. Просто сказала, что её раздражает его влюбленный взгляд. Ей не нравится, что он ожидает ее под домом, чтобы гулять вместе. Ей не нравилось, что он хочет встречаться с ней не тогда, когда она даст разрешение, а всегда.

Она убила его. Нашего интеллигентного пьющего Рюмочку. Он почернел и сник. Он приходил под ресторан и ждал ее на завтрак и обед.

Она приходила с подругами и, смеясь, рассказывала всем, что она хочет сохранить с ним дружбу, но он ведь алкоголик. Алкоголик. И он надоедлив. И у него глаза побитой собаки… И вообще она имеет планы на другого мужчину. Он моложе и богат…

Я хотела плакать. Я хотела бежать и давать ему совет прийти с другой женщиной. Наплевать на Нее. Улыбаться. Жить, как хочет. Есть. Пить. И обязательно. Прийти. С другой. Женщиной!

Но муж сказал, что испанцы не поймут и не примут этот совет. Нельзя.

Я уважала Рюмочку и потому не лезла со своим сочувствием и советами… Но я так хотела ему помочь!

Прошел месяц. Другой мужчина, видно, не имел планов на нашу даму… Она одна по-прежнему.

Рюмочка тяжело пережил предательство. Такое ощущение, что его нашли, отогрели, окрылили, одомашнили, а потом бац-и коленом под зад: не такой. На улицу!

Они еще слабо здороваются. Она отворачивается, старается не замечать его. Иногда видятся у нас же. Потому как постоянные клиенты.

И! Тыдыщ! Вчера он подстригся и резко помолодел!

Сегодня он …тамтарарам… барабанная дробь! – пришел с другой! Он её привел обедать и посадил напротив бывшей…

Честно скажу, я иногда подглядывала и любовалась лицом нашей ошарашенной, ошеломленной, офигевшей дамы. Это симфония расстроенных инструментов при пьяном дирижере! Это жалобное соло виолы д'аморе на одной струне с валенком вместо смычка! Это немое "Герасим, ЗА ЧТО?" Это первая встреча грешной задницы, обожающей приключения, со сковородкой в аду! Это проворачивание вором неподходящего ключа в замке дома комиссара полиции… С ожиданием сирены, наручников и удара под дых…

И наш Рюмочка, с улыбкой Гагарина, ясной и невинной, подкладывающий салатик для мило щебечущей и ничего не замечающей спутницы…

Мы отомщены!

Ну ладно, не мы, но, клянусь, мне было приятно. Нельзя унижать никого. Особенно тех, кого ты в себя влюбил, кого поманил любовью. "Мы в ответе"… И все такое.

Я идеалистка, конечно. Но это сделало мне сегодня день!

Дидель в Эль Капитане

Когда я жила в общежитии Мурманского пединститута, на нашем маленьком проигрывателе ( нашем – это Надюшки Малеевой, обладающей кукольной внешностью и оперным голосом…И кто бы мог подумать, что именно она останется работать учителем до сих пор, а я подамся вначале в психологи, потом на телевидение, а потом вообще в испанскую кулинарию) до дыр заигрывались пластинки с песнями Никитиных, Дольского, Таривердиева, Окуджавы, слова которых мы знали практически наизусть.

Антонов был уже выражен слабее, парой пластинок всего, а Машина Времени пришла позже: вместе с субтильным, но очень тогда крутым кассетничком Романтика.

Из Никитиных чаще мною пелись три песни, они же и врезались в память: «Александра», « Птицелов», « Бричмулла».

Александрой, как я уже тогда знала, я назову свою будущую дочь (но основополагающая роль в этом вопросе была сыграна, конечно, фильмом "Москва слезам не верит"), Бричмулла была для меня чем-то золотисто-недосягаемым, цветами какими-то, облаком или закатом, или деревом типа той же чинары, что такое чинара я тоже себя представляла слабо, и только веселый Дидель был вообще ни к селу, ни к городу, но очень бойкий, маршевый и оптимистичный. Когда в комнате не было моих соседок по курсу (а некоторые из них пели просто замечательно, та же Надюша, например) я позволяла себе подпевать во все горло, улучшая значительно исполнение Никитиных. Ну я так думала… Что противоречило мнению моих соседок, конечно.

? Золотаааааая Бричмулла.. – выводила я яростно, и очень хотела путешествовать тоже.

Прошли годы. Дочь Александра уже выросла. Она лучше, чем я могла мечтать тогда, в юности: реально сильная, умная, красивая и вообще лучшая моя подруга, помощник и защитник.

Про Бричмуллу я забыла. Как и про ослика, арбу и чинару. Но когда в Испании встретила желтые сочные кисло-сладкие ягоды нисперо-мушмулы, сразу почему-то вспомнила Никитиных,

и радостно запела "золотааааая мушмула", твердо уверненная, что нисперо мне предсказали Никитины тоже.

Только недавно выяснила, причем, совершенно случайно, что Бричмулла – поселок в Чимганских горах на границе Узбекистана. Но тогда золотые плоды абрикосо-сливового вкуса соединились у меня с Никитиными, молодостью, романтикой, ощущением свободы и путешествия…

Песня же Птицелов никак не отразилась в моей судьбе до прошлого года. Но когда мы открыла таверну, то одним из первых в нее вошел, влетел, вхромал, вмаршировал Паоло. Паоло – это песня. Даже если вы не умеете петь и поете в дУше для себя только, а ваш душ вообще в бункере, который звукоизолирован. Так вот, в ваш бункер ворвется песня, как Паоло. Или Паоло, как песня. И вы будете жалко отплевываться шампунем, прикрывая причинные места мочалкой и тюбиком с краской, булькать, краснеть, но он вас вообще не заметит. Ни разу. Он вбежит, чтобы рассказать о себе. Это безбашенный болтун Паоло…

Так идет веселый Дидель

С палкой, птицей и котомкой

Через Гарц, поросший лесом,

Вдоль по рейнским берегам.

Неугомонный энерджайзеровый Дидель-Паоло-бродяга всегда вбегает, прихрамывая и опираясь на костыль, как бес или, например, смерч, сломавшийся о водонапорную станцию, но ползущий наскоками дальше на поля и равнины и потому ни капли не побежденный.

– Ахтунг! Бон джорно! Привет! Сьюкин синь! Ола! – приветствует вас на всех известных ему языках Паоло, значительно обогативший свой лексикон после знакомства с нами.

– Как дела, красавица? – нет более риторического вопроса в мире, чем этот, обращенный ко мне. Скажу ли я хорошо, плохо, зеленый, так себе, стеариновая свечка, или торт с орехами, – неважно. Паоло обязательно разразится тирадой на тему "сукиныдетивсезашибиськакужасжизньбольвсеброшуиуеду".