Беседа среди звезд

Диалог двадцать четвертый

– Почему я меньше чувствую и вспоминаю мое воплощение и жизнь с Кришной?

– Было великое духовное объединение.

– Все же мне больно, что не Рукмини, а Радха вошла в историю.

– Но Радха – это только миф. Аспект пастуха и Радхи был близок народному пониманию.

– Кришна жил 5000 лет тому назад?

– Добавь несколько сотен.

– Рама – немного раньше Кришны?

– За 500 лет до него. Кришна был полной противоположностью Бога, занятого любовными приключениями. Он был серьезным мыслителем и мудрым правителем.

– Как же произошло его убийство?

– Я был убит, после того как отказался воевать вместе с моими родственниками против моего друга и лучшего из людей.

– Было какое-то предательство?

– Да. Рукмини сказала мне, что мой родственник, который сотрудничает со мной, – предатель.

– И что ответил ей Кришна?

– Я сказал, что зависть предателя велика и он желает получить мои владения, что его сотрудничество с моим врагом пресекает все наши возможности, но других союзников у нас нет.

– Что было дальше?

– Сотрудничество предателя с моим врагом принесло мне поражение. Меня низложили и изгнали.

– Куда же направилась наша семья?

– В мое отдаленное поместье, где жизнь могла быть только очень аскетичной. Прибыв туда, мы собрали топливо для очага, и я вышел к просеке в густом лесу, чтобы осмотреть запас наших дров. В это время стрела с отравленным концом поразила мою ногу.

– Каким ядом был напитан наконечник?

– Кураро. И не было средств для извлечения этого яда из крови. Он действовал почти мгновенно. Рана начала гореть, и я сказал тебе: «Мой конец близок». Ты в отчаянии заломила руки и, ответив: «Я не могу жить без тебя», – вонзила вытащенную из моей ноги стрелу тоже себе в ногу.

– Я умерла тут же?

– Нет. Яд был уже слабее. Сын со слугой положили нас рядом на костре. Ты уже теряла сознание и ушла почти одновременно со мной. Сын скрылся с этого места и тем избег смерти, а потом вернул права на владения отца.

– О жизни Рукмини в источниках запечатлено так мало.

– Новые ученые смогут найти в «Махабхарате» намеки и о сожжении Кришны, и о самосожжении Рукмини.

Хронология 1935 года

В связи с вопросом Нобелевской премии Ояна и Логван должны были установить контакт с тремя северными странами: Данией, Швецией и Норвегией. 2 января 1935 года пришла телеграмма о том, что нужная сумма на поездку Ояны имеется. И 4 февраля она покинула Наггар.

После отъезда Ояны у Елены Ивановны фактически не осталось пары для принятия сообщений во время бесед с Владыкой. С Яруей и Люмоу можно было принять только что-то самое краткое.

Накануне отъезда Ояны Владыка сказал:

– Вся моя мощь останется с тобою, сокровенная Свати. Вся радость сердца будет с тобою. Мои сокровенные лучи будут тебя окружать, а мое огненное кольцо – охранять. Не удивляйся, если не будет указаний через Ярую и Люмоу. Кроме общего Учения, через них нельзя посылать указания. Потому полагайся на свое иеровдохновение. Очень усилю лучи огненные.

В феврале Елена Ивановна увидела символический сон. В страшную непогоду она, изнемогая, несла годовалого ребенка. И невозможно было поставить его на ноги, так как они подкашивались, а вокруг не было никого, кто мог бы помочь.

– Истинно, несешь бремя Нового Мира, – пояснил Владыка.

25 февраля были получены письма из Америки с описанием последнего свидания с Рузвельтом. Ему было передано третье письмо Елены Ивановны, и он принял все указания Владыки. Но все же голоса из Америки доносили царящее там недоумение и волнение.

17 марта Николай Константинович и Юрий сообщили о начале нового полевого сезона.

22 марта пришла телеграмма о том, что ратификация Пакта Рериха будет проходить в офисе президента Рузвельта.

8 апреля пришла почта из Америки с описанием подробностей встреч с Рузвельтом и Уоллесом. Послания Елены Ивановны были приняты прекрасно, с полным пониманием и желанием сотрудничать.

13 апреля газеты принесли известие о покушении на Рузвельта, в котором никто не пострадал.

– Рузвельт был спасен, – пояснил Владыка.

15 апреля в Вашингтоне государства обеих Америк в присутствии президента Рузвельта подписали Пакт Рериха. Президент сказал слова, переданные по радио.

В этот же день Елена Ивановна услышала под утро грустное сообщение, которое касалось предательства в отношении лично нее. Она уже давно, остро и мучительно, чувствовала его нарастание.

19 апреля была получена телеграмма с упреками от Логвана. Его предыдущая телеграмма была помещена Яруей в протоколы, посланные в Америку, и стала доступной Модре, чего он очень не желал.

22 апреля пришли письма из Америки. Некоторые из них были очень нехорошими. Елене Ивановне пришлось вместо одного письма писать три, так как Круг разделился на три группы.

В почте за 29 апреля не оказалось ожидаемых писем от Ояны и Порумы.

10 мая Елене Ивановне вновь приснился символический сон. Она шла в темноте по липкой, местами засасывающей грязи, преодолевая ухабы, подъемы и спуски, и несла огромную тяжелую книгу, содержащую все Знание. Около нее шла преданная служанка, добровольно вызвавшаяся ей помочь, но лишь сопутствовавшая, не облегчая ноши и не поддерживая. Временами около Елены Ивановны появлялось следующее за ней чудесное ложе, покрытое сине-голубой материей, но она им не пользовалась. Служанку по пути притянули зовы родственников, которые убеждали ее, что она уже достаточно сделала и должна подумать и позаботиться о себе. И тут же служанка решила воспользоваться ложем и в пыльных одеждах и грязных сапогах растянулась на прекрасной ткани.

– Сон правилен, – сказал Владыка.

– А мое толкование, что служанка – это Ояна, а родственники – Хорши?

– Это явление ясновидения.

28 мая Елена Ивановна проснулась посреди ночи от ощущения, будто какая-то крючковатая, абсолютно черная фигура, окруженная красным светом, висит над ее головой и хочет придавить ее. Она поняла, что это злобные и темные посылки. Она мысленно соединилась с Владыкой – и все исчезло.

30 мая Елена Ивановна услышала: «Гнусное оповещение», – и поняла, что Ояна в Америке старается в открытии сокровенной информации. Она остро ощутила пересуды, услышав: «Ужас! Жена!» Ей было тяжко сознавать предательство ближайших.

– Владыка, может быть, мне сжечь зеленые книжечки?