Воин забвения. Гранитный чертог

– Родич из Малохи сказывал, что как будто видал вельдов, – проговорил он наконец. Ждан кивнул на его слова. – Он ходил на лося в сторону озера – там их и повстречал. Еле ноги унес – не до охоты стало. Их было много: дюжины три или больше. И шли они как будто на запад. Но наших деревень не трогали.

Что ж, все говорило о том, что вельды расположились где-то неподалеку от отрогов Холодного гребня. Близко к нему не прижмутся – иначе могут оказаться в ловушке, а значит, ходу до их лагеря дней пять верхом. Но если придется оставлять коней у тривичей, то может и на шесть растянуться.

Перебирая в голове мысли о вельдах, Млада краем уха слушала разговор мужчин, хоть больше ничего полезного староста рассказать не смог. Она совсем уже отогрелась, даже сапоги стали подсыхать. Пахло влажной тканью плащей, которые сушились у печи. Младу явственно тянуло в сон. Пытаясь сморгнуть навалившуюся на веки тяжесть, она отвернулась и заметила, как из-за стенки, закрывающей южный угол избы, выглядывает светловолосый мальчонка, зим пяти от роду. Засунув большой палец в рот от любопытства, он неотрывно смотрел на Галаша, сидящего к нему ближе всех. Вряд ли малыш понимал, о чем ведут речь суровые на вид мужи, но все его лицо настолько светилось восхищением, что губы Млады невольно расплылись в улыбке. Мальчик перевел на нее взгляд и тут же спрятался. Впрочем, вскоре снова показался из укрытия. Послышался нарочито строгий голос Переславы: «Не мешай. Пойдем – спать пора!» – и мальчик юркнул обратно.

Показалось даже, что малыша не было вовсе – это память подложила образы из прошлого. Возможно, когда-то в детстве Млада дружила с таким вот мальчиком, а потом он погиб вместе со своими родителями, и сейчас уже не вспомнить его лица. Она много что забыла из того дня, долгие лета отгоняя воспоминания, приносящие боль. Только они снова выползали из самых дальних уголков, словно призраки зыбкой, как лихорадочный бред, прошлой жизни.

Млада устало закрыла глаза.

Ратибор, заметив это, опустил ладони на стол и поднялся.

– Кажется, пора отдохнуть с дороги. Ждан проводит – тут недалеко.

Парни засобирались вяло, не торопясь покидать натопленную избу. Но и на том спасибо, что пустили под крышу и накормили с дороги.

Пока кмети возились, толкались в сенях, Ратибор подошел к Младе:

– Как же ты в дружину-то попала? – его тихий вопрос не услышал больше никто.

Мудрые глаза Ратибора светились участием и он, казалось, сейчас готов был принять любую жалостливую историю. А их за время скитаний было выдумано порядочно. Млада давно уже научилась кормить ими излишне любопытных слушателей, хоть чаще предпочитала молчать.

– По собственной воле пришла, – уклончиво ответила она, решив, что вливать в уши Ратибору одну из выдумок будет нечестно и невежливо.

– Что ж за нужда такая молодой девушке идти на военную службу? – Ратибор подал ей брошенный по приходе на пол заплечный мешок. – Женщина должна семью создавать, хранить очаг, а не выполнять мужскую работу. А мужчина должен заботиться о ней, защищать и оберегать…

– Так уж получилось, что я обучалась владению оружием с детства. Теперь, как ни крути, вся моя жизнь с этим повязана.

Млада на миг задумалась над своими словами. И правда: теперь она не могла представить для себя другой жизни. А и была ли она когда-нибудь, другая жизнь, или то был лишь сон, подробности которого стираются из памяти со временем? Каких бы ужасных дел она ни творила, а отмахнуться от них уже никогда не удастся – слишком глубокий след оставлен.

Ратибор вздохнул.

Кмети выводили на улицу коней.

– Что ж за времена у нас такие, что даже девица оружие в руки взяла… – размеренно проговорил староста. – Сын мой вот тоже все рвется к князю на службу. Даже приходилось его запирать, чтобы не убежал. Мне удалось убедить его в том, что здесь он нужнее. Да и род такого рвения не одобрит. И без крепких сыновей сейчас никак – время больно неспокойное.

– Думаю, у твоего сына достанет благоразумия послушать вас.

Повисло молчание. Каждый задумался о своем. Надежа махнул Младе, и она, коротко кивнув старосте, пошла за кметями. Под ногами расползалась грязь. Лениво побрехивали собаки за заборами. Ждан шел неподалеку, неся в руке факел.

Едва передвигая ноги от усталости, они дошли до коновязи гостиных изб, расположили лошадей. В одном из длинных домов, где обычно останавливались княжьи люди, собирающие дань, и проезжие купцы, разожгли очаг. Здесь оказалось не так уютно, как у старосты. Сразу видно: проходное жилище. Едва раздевшись и развесив вещи сушиться, кмети повалились на застеленные к их приезду лавки и уснули.

Млада еще немного посидела в тишине, почему-то размышляя о Ратиборе и его сыне. Недаром во взгляде парня чудилась странная враждебность: похоже, давно он винит отца в том, что его не пускают в дружину. Но против рода в таких огромных племенах, расселившихся на обширных землях, не пойдешь.

Помнится, Млада в свое время бросила все и ушла. Бросила дом, почти ставший ей родным, и семью, любившую ее. Пошла по велению сердца и совести за человеком, которого совсем не знала, но в котором чувствовала необыкновенную силу. И она хотела, чтобы он поделился этой силой с ней. Но через много лет он ушел, оставив ее одну в растерянности и страхе.

Млада тряхнула головой, отгоняя неуместные воспоминания. Однажды она научилась не думать о том, что было когда-то, а теперь что ни день – то новая пытка. Лучше было бы вообще ничего не помнить…

Глава 4

Березняк, серый в свете пасмурного утра, пах горечью мокрой пожухлой травы. Вдалеке призывно свистели иволги. С ветвей сыпались остатки прошедшего ночью дождя. Янтарь недовольно мотнул головой, когда его забрызгало очередным ворохом капель. Млада успокаивающе похлопала мерина по шее и поежилась: вдоль тропы проскользнул порыв ветра, загнал под одежду сырость.

Во время ночевки на нынешнем погосте сапоги так и не успели хорошо просохнуть. Ладно хоть заскорузлый плащ из рогоза надежно защищал от оседающей на плечах измороси. Она теперь была постоянной. Ни разу с того момента, когда отряд выехал из Беглицы, небо не прояснилось. Только рыхлая хмарь тянулась над лесом без конца и без края и заканчиваться не обещала.

Все всадники, как один, уже впали было в полудремоту, когда позади, нарастая, раздался стук копыт. Кто-то то ли торопился по своим делам, то ли спешил нагнать их. Надежа обернулся первым, а за ним остальные.

Беспощадно понукая кряжистую пегую лошадь, по тропе мчался сын старосты Ждан. Лицо его блестело от влаги, он часто моргал и щурился, пытаясь сквозь размытую пелену мороси разглядеть что-то впереди себя. Его волосы давно уже намокли и облепили голову, но слетевший капюшон поправить он и не пытался.

Десятник дал отряду знак остановиться. Ждан поравнялся с ним и приветствовал всех коротким кивком.

– Что-то случилось? – Надежа неспешно оглядел его.

– Нет, – выдохнул сын старосты. – Я просто боялся вас не нагнать.

Млада переглянулась с Невером – тот пожал плечами.

– Говори яснее, зачем гнался за нами, – раздраженно покривился десятник.

– Хочу с вами поехать и вступить в дружину.

Такая простота ответа заставила Галаша громко хмыкнуть, а Надежу удивленно поднять брови. Млада и Невер остались безучастными. И так понятно, что молодчик сморозил глупость. Мало того что десятник не имел права принимать никого в дружину, так еще и время, чтобы прибиться к отряду, Ждан выбрал самое неподходящее. Кому он нужен, в разведке-то?

– Эт ты хватил… – протянул Надежа. – Брагу у отца накануне тырил, что ль? С чего тебе привиделось, что мы тебя в дружину можем взять? Даже если бы я и хотел, лишний человек нам сейчас очень некстати.

– Я помочь могу чем. Места здешние знаю и в лесу ночевал, охотился много раз… – торопливо продолжил Ждан. – А с вами мне в дружину проще будет-то…

Надежа улыбнулся и посмотрел на Невера.

– Слышь, Невер. Мальчишка-то на твое место метит. Говорит, земли знает… Чего доброго, тропы еще.

– Да слыхал я, – безразлично отозвался кметь и сплюнул на землю.

Взгляд Ждана становился все более отчаянным. Знать, сложно было момент выгадать, чтобы улизнуть из-под отцовского надзора. А теперь точно придется возвращаться.

– Ехал бы ты обратно, – негромко проговорила Млада. – Мать волноваться будет. Ратибор выпорет, коль прознает. А так, может, отговоришься.

Парни тихо загоготали. А Ждан только вперился тяжело и враждебно, будто она и только она была виновата в его бедах. Знать, вдвойне обидно крепкому парню, что девица-то в дружине, а от него нос воротят, как от немощного какого.

– Ты ее послушай, – согласился Надежа. – А коли так в дружину охота, так езжай в Кирият, к воеводам. Они на тебя посмотрят да и решат, пригодишься или нет. А я воли не имею тебя в кмети брать.

– Правду сказать, нужен ты нам, как собаке второй хвост, – высказался наконец Галаш. – Удумал тож!

Десятник поднял руку, останавливая кметя, уже готового излиться потоком насмешек. Ждан опустил голову, раздумывая.

– Все равно за вами поеду, – пробурчал он.

– А поедешь, – уже не так добро ответил Надежа, – я тебя сам за шкирку поймаю и выпорю. Тогда уж точно о дружине можешь позабыть, если под ногами станешь путаться! Увижу хоть тень твою – прощайся со шкурой на спине.

Ждан зло шмыгнул носом, не поднимая взгляда. Кмети развернули лошадей и поехали дальше, оставив парня позади. И судя по всему, тот благоразумно не стал их преследовать.