Зона особого режима

– Ты че такая дерзкая? Сейчас как поймаю и за уши оттаскаю.

– А ты попробуй-ка догони, – бросает она, цепляясь за меня своими черными глазами-бусинками, вот-вот готовая сорваться и побежать.

Хочу сделать рывок, но, оказавшись в гусином кольце, не могу двинуть за ней. Не по головам же!

Мелкая убегает, сверкая пятками, а я, решив, что встречу ее еще и проведу воспитательную работу, меняю направление и неожиданно замахиваясь сумкой, прорываю блокаду в месте, где собрались, вероятно, не такие безбашенные гуси. Вот только ненормальные птицы не оставляют меня в покое и преследуют, как врага народа, а гребаный предводитель снова умудряется ухватился за штанину, при этом больно прижать икру.

Продолжаю идти к дому, таща за собой упрямого гуся, обещая себе, что отомщу: выловлю его и съем.

Кто бы мог подумать, что птицы могут быть хуже собак!

Врываюсь в калитку, еле избавляясь от преследователей, и смотрю по сторонам, как бы здесь на настоящего пса не нарваться. В этот момент встречаюсь взглядом с волчьей мордой, которая тут же обретает остальные части тела, выскочив из конуры, и начинает устрашающе тявкать. Только в отличии от гусей, этот экземпляр на цепи и до меня ему не добраться.

– Хоть обтявкайся, – кидаю ему и поднимаюсь на крыльцо.

Стучу в дверь. Ни звука.

Открываю и зову:

– Анна Васильевна!

Снова тишина.

Вхожу в темное помещение и сослепа со света врезаюсь куда-то не туда, потому как на меня начинает валиться какая-то утварь. Еле успеваю прикрыть сумкой голову, чтобы не получить сотрясение мозга.

Когда все баки и кастрюли находят свое пристанище на полу, я улавливаю шаги, а когда глаза привыкают к полумраку, вижу объемную бабку.

Тяжелый взгляд, как сковорода в руке, с которой она меня встречает.

Вот так экземпляр!

В моем понимании, собранном из детских воспоминаний маминой мамы, бабушка – это божий одуванчик, а не карга с местным средством самообороны и убийственным взглядом.

– Ты кто таков?

– Дёмин.

– Ааа, Васькин внук, – она разворачивает свою тушу и жестом показывает следовать за ней.

Иду, глазея по сторонам. Да, антураж, конечно, специфичный. Не хватает только Бабы-Яги, Кощея и прочей нечисти. Ну ничего. Привыкну.

Хозяйка доходит до стола и садится на лавку, указывая глазами на соседнюю.

Послушно плюхаюсь и смотрю на нее. При свете, падающем из окна, баба Нюра не кажется такой страшной, как показалась там, в коридоре, но, судя по морщинам, залегшим на переносице, она явно скверного характера.

Молчу и наблюдаю, как родственница наливает заварку и кипяток из самовара и придвигает мне чашку.

– Как звать-то тебя?

– Дени.

Бабка давится чаем, потом смотрит на меня опять таким же душевыдирающим взглядом и произносит:

– Так, Дениска, давай потолкуем.

Чувствую, разговор мне не понравится, но вариантов нет. Автобусы из этой дыры только утром отправляются.

– Отец твой попросил тебя временно схоронить в хате. Я дала добро с условием, цто ты меня слушаешь и проблем не создаешь.

Киваю. Проблем здесь захочешь – не создашь, а слушать… Не думаю, что у бабки возникнут желания из серии «Пойди туда, не знаю куда, и принеси то, неизвестно что».

– Тогда цаевницай и пойдем, покажу твое место.

Пью чай с пирогом, который кажется самым вкусным изделием из теста, которое я пробовал в жизни, и следую за хозяйкой.

Лестница на чердак смущает, но я, как креативщик, ищу во всем плюсы. Практически собственная территория.

Прохожу по бревнам, ведущим к комнате, пытаясь удержать равновесие, как эквилибрист в цирке, и с удивлением наблюдаю, как женщина шестьдесят плюс, весом восемьдесят плюс легко маневрирует впереди меня.

Чудеса. Но, может, мне оттого так сложно удержать равновесие, что я постоянно оглядываюсь и смотрю то на старый деревянный сундук, точно из прошлого века, припаркованный в углу, то на веники, висящие на веревке, то на еще какую-то траву.

– Проходи, – открывая комнату, произносит она.

Захожу. Каморка с кроватью и шкафом на другой стороне, небольшой столик у окна. Да у меня в квартире санузел побольше будет, а уборку в этом помещении, наверное, делали в прошлом веке.

Кривлюсь.

– Да здесь паутина кругом. Причем не всемирная, а такая себе настоящая, с пауками.

– Сейцас метелку тебе дам. Обустроишься.

– Я?

– А кто? Я, цто ли, старая, тебе прислуживать буду?

Бабка уходит, а я падаю на кровать одновременно с упавшим ниже плинтуса настроением, но мгновенно дергаюсь, услышав дикое истошное «мяу».

Резко подскакиваю и вижу, как несется прочь, в оставленную щель в двери котяра, замаскировавшийся на покрывале.

Звездец! Может, не надо было обращаться к отцу? В городских джунглях все знакомо и привычно, а здесь на каждом углу ждет засада.

6 глава. Селфи

Метла, практически такая, на которых летают ведьмы, совок, тряпка и таз с водой появляются буквально сразу, и я таращусь на них, словно увидел впервые. Если честно, сперва я подумал, что прозвучавшее «обустроишься» так, для видимости, типа бабка так значимость свою поднимает, но она на полном серьезе с каменным лицом ставит мне причиндалы для уборки и без слов уходит.

Н-да. В нашей семье забота о чистоте и порядке в доме всегда лежала на матери, а когда я перебрался в другую квартиру, нанял женщину из клининговой компании, которая приходила убираться раз в два дня, но не жить же в грязи!

Вздыхаю и принимаюсь за дело.