Хранительница: в мире нерассказанных историй

Наверно, он ожидал чего угодно, только не этого, поэтому просто развёл руками и сказал:

– Ты всё ещё сомневаешься? Катерина, ты – Хранительница! Иначе тебя бы здесь не было! За многие десятилетия ни один, НИ ОДИН, повторюсь, человек не находил этого места! Люди проходили мимо! Ты первая, кто вошёл в эти двери. Я не могу этого объяснить! Возможно, сам Сказочник, если мне удастся найти его, сможет, но не я. Всё, что я знаю, это то, что Библиотека признала тебя своей. Нам надо многое проговорить. Ты будешь слушать?

Я кивнула, и Теофилус продолжил:

– Тогда садись и запоминай!

Этот вечер прошёл очень быстро. Наверно, это и имел ввиду Теофилус, когда говорил о том, что с временем шутки плохи. Иначе, почему оно так быстро идёт тогда, когда тебе больше всего хочется, чтобы оно остановилось? Если бы я знала, где находятся часы ЭТОЙ истории, я бы, наверно, попыталась перевести их назад, чтобы снова пережить последние три месяца, ставшие самыми лучшими в моей жизни! Но я покорно сидела в кресле, укутанная в мягкий, пахнущий травами плед, пила чай и слушала волшебника, перечислявшего всё, за чем мне предстоит следить. Теофилус даже примерно не знал, сколько продлится его поездка, но мы договорились созваниваться каждый день. У Теофилуса мой телефон был единственным в записной книжке, так что я могла не волноваться, что он с кем-то меня перепутает. В основном в этот вечер он повторял всё, что уже говорил до этого: и про часы, и про растения (некоторые надо было поливать несколько раз в день!), и про вещи из историй, которые я хотела примерить или потрогать до потери пульса, что, естественно, было запрещено. Он напомнил о том, чтобы я не забывала читать то, что необходимо (список тут же возник в воздухе) и о том, чтобы проверяла карты время от времени. Также он просил ни в коем случае не пытаться ничего писать и переписывать на его столе. Словом, новой информации я не получила, а от старой голова пошла кругом! Мне даже показалось, что он просто не хотел, чтобы я рано ушла. Наверно, перспектива отправиться в неизвестный мир пугала его не меньше, чем меня – перспектива остаться здесь одной.

Единственное, что мне открылось нового в этот вечер, было назначение той самой винтовой лестницы. Она вела на второй этаж, и, поднявшись туда, я застыла с открытым ртом. Потолок терялся где-то в вышине и тоже был стеклянным, как над оранжереей. В окна бились снежинки, в комнате горел камин, стояло огромное кресло-качалка и кровать, на которой были навалены горой пледы. Витражные окна отражали пламя свечей, висящих в воздухе, рядом с одним из них стоял небольшой письменный стол, на котором огромное белое перо само обмакнуло себя в чернильницу и продолжило писать, словно находясь в руке человека-невидимки. Здесь было так уютно, что я чуть было не обиделась на Теофилуса за то, что он не показывал мне эту комнату! Правда, он тут же сказал, что в его отсутствие я могу чувствовать себя её полной хозяйкой. Перо застыло на этих словах, приподнялось, но уже через несколько секунд снова бодро что-то застрочило. Когда мы спустились вниз, Теофилус со смехом пояснил, что это перо невозможно унять! Ему всё равно, что писать, но иногда оно слагает вполне неплохие вирши! Впрочем, понять их смысл бывает очень затруднительно.

Так и закончился наш последний вечер в месте, и впервые за всё время Теофилус проводил меня до самых дверей, и долго стоял в них, освещённый со всех сторон парящими в воздухе свечами, глядя мне вслед.

Глава 5

Следующее утро было пасмурным и снежным.

Приближался Новый год, и праздничное настроение понемногу передавалось всем в интернате. Вскоре должны были привезти ёлку, и многие ребята собирались помочь украсить её и участвовали в подготовке утренников.

В это время и атмосфера была особой, и настроение – приподнятым. Мои враги на время даже забыли о моём существовании. В их отношениях, судя по разговорам, которые до меня доносились, всё было отлично: Ритка цвела, Артём ходил спокойный и большую часть времени не сводил с неё глаз. Варвара ненадолго уехала в командировку, и без неё мне даже дышалось легче.

В группах тоже ставили небольшие ёлочки, и устроили конкурс на самую красивую группу. Ольга Викторовна и Фаина Петровна притащили целые коробки шаров, мишуры, дождика, и после обеда все мы с удовольствием украшали спальни и гостиную. Вскоре были повешены гирлянды, и группа засияла, преображённая и ничуть не похожая на себя.

Я наблюдала со стороны за всей этой предпраздничной суетой, и впервые в жизни не чувствовала себя лишней на празднике жизни. Конечно, с интернатом это ощущение связано не было, хотя я и помогала украсить группу, но в этой суматохе обо мне подзабыли, и следующие несколько дней я спокойно приходила и уходила, не вызывая ничьих подозрений.

В первый день я очень боялась, что с уходом Теофилуса всё изменится, и в Библиотеке мне будет некомфортно. Но, как оказалось, зря. Библиотека встретила меня светом и теплом, а на столике дымился чайник и стояла большая тарелка с печеньем и кусками пирога. Мы с Малышом очень хорошо провели время: проверили часы, побродили по оранжерее (Малыш, правда, зарычал на какое-то растение, и я решила попозже прочитать про него), позвонили Теофилусу, который смог ответить только с третьего раза – до этого он упорно нажимал по ошибке кнопку отбоя. Переделав всё необходимое, я забралась в кресло с ногами, и пёс последовал моему примеру, облюбовав кресло Теофилуса. Вот так, с книжкой и чаем, я провела свой первый одинокий вечер в Библиотеке.

Следующие несколько вечеров прошли также, с той лишь разницей, что иногда возникали какие-то мелкие проблемы. Я обнаруживала их быстро, словно по наитию, и скоро перестала удивляться тому, откуда я знаю, когда пришло время подвести часы, а когда – почистить волшебный плащ-невидимку. Это приходило само, и я поверила, что в Библиотеке смогу решить любую проблему.

К тому же здесь всегда было, чем заняться. Конечно, я помнила все наставления старого волшебника, но кто бы мог долго противиться искушению примерить или поближе посмотреть на предметы, о которых до этого только читал?

Несколько раз я заходила в комнату с зеркалами, любуясь на собственное отражение в платьях из сказок и других историй – ощущение было новым и необычным. Малыш так вообще залаял, не признав меня. В комнате волшебных предметов я облазила все уголки, рассматривая в деталях каждую необычную вещицу. Понятно, что я не смогла сопротивляться, и кое-что померила, потрогала и изучила поближе. И только едва не разбив одну из хрустальных туфелек, я успокоилась и отправилась дальше. В подвал я тоже спустилась, полистала книжки Теофилуса, понюхала свисающие с потолка травы, погрелась возле камина и неожиданно заскучала по старику.

Звонки от него поступали каждый день, а через неделю он даже научился отправлять смс-ки, но это не могло заменить наших вечерних разговоров. Где он бродил, я понятия не имела, но просила его быть осторожнее и не раздавать деньги направо и налево – если они закончатся, как он вернётся назад?

В те дни, при виде предновогодней суматохи и веселья от приближающегося праздника, я робко и неуверенно поверила в то, что со мной, действительно, случилось чудо, и была уверена, что теперь всё наладится! Ведь я же справляюсь со своей ролью! Библиотека под присмотром, и я, и Малыш в относительной безопасности, тем более что перед праздником, всем было не до нас.

Я ошиблась.

В тот день уроки сократили, потому что нас должны были приехать поздравлять сотрудники местного завода – такие благотворительные акции они предпринимали пару раз в год, привозили нам сладости, а мелким – ещё и игрушки. Так как желания есть конфеты у меня не было, я решила очень быстро сбегать в Библиотеку – у меня было предчувствие, что там нужна помощь. Быстро выбравшись за ворота и так и не найдя Малыша, я отправилась туда. Погода в преддверие Нового года установилась чудесная: снег красиво переливался на солнце, а берёзы, окружавшие школу, казались сказочно-прекрасными в сверкающих шубках из инея. Настроение было прекрасным, и я уже представляла, как мы с Малышом отметим свой праздник в Библиотеке. В ней, кстати, тоже появилась Ель. Мне показалось, что Библиотека позаимствовала её из какой-то волшебной истории, потому что появилась она уже украшенной изумительными золотыми шарами величиной с мою голову и свечками, от пламени которых всё вокруг выглядело словно усыпанным золотистой пыльцой. Во все стороны от неё исходило тёплое сияние, и предчувствие чуда было сильно как никогда.

В Библиотеке меня ждал сюрприз. Под ёлкой каким-то неведомым образом появилась небольшая горка подарков. Я застыла в изумлении, не понимая, кто мне мог это прислать, и так и не решилась проверить содержимое, решив оставить всё для праздника. Подарки были самые разные: от крошечных коробочек до больших упаковок, разноцветные, украшенные пышными бантами. Возле одной из них я даже увидела письмо, подписанное витиеватым почерком, но не стала пока открывать. К тому же, при входе мне послышался звук, напоминавший лёгкий шелест, и краем глаза я уловила взмах серого совиного крыла. В полном восторге от такого сюрприза я немножко полюбовалась представшей картиной и, пообещав вскоре вернуться, закрыла дверь. Возвращалась я в прекрасном настроении и предвкушала удовольствие от распаковки подарков новогодним утром!

Я так замечталась, что не сразу поняла, что что-то происходит.

Сбоку от общежития стояла целая толпа рябят и взрослых. Вначале я решила, что все они вышли, чтобы встретить спонсоров, приехавших в школу, но потом услышала самое ужасное.

Жалобный визг Малыша. Страшный, надрывный, почти человеческий крик, оборвавшийся на самой высокой ноте.

Всё тело одеревенело, но ноги уже сами собой понесли меня туда. Я растолкала толпу и увидела, что Малыш лежит на земле, а рядом с ним стоит ухмыляющийся мужик с ружьём. Мой крик, наверно, был не менее страшен, чем последний визг пса. Я бросилась на мужика, уже не думая ни о чём. Руки, действуя отдельно, били по всему, до чего могли дотянуться, ногтями я впилась в лицо, и всё продолжала кричать, перемежая крик с бранью. Кто-то попытался меня оттащить, мужик уже не ухмылялся, но начал сопротивляться – и я отлетела в снег. Вскочив, я оказалась лицом к лицу с Варварой. И я поняла.

Это был её приказ. Это она была виновата в гибели единственного дорогого мне существа! Я бросилась на неё, ни секунды не сомневаясь, и схватила за волосы, одновременно сделав то, о чём мечтала давно – врезав кулаком прямо в лицо. Все вокруг кричали, чьи-то руки обхватили меня, пытаясь оттащить от Варвары, которую я пыталась ударить повторно. Я вырывалась, отбивалась, дыхание сбилось, я хрипела и орала, чтобы меня выпустили. Варвара презрительно, мерзко улыбнулась, вставая с земли, пригладила волосы и громко сказала:

–Воронцова, немедленно успокойся! Что за цирк ты устроила? Собака была опасна! Немедленно успокойся!

Но я не собиралась и, продолжая отбиваться, закричала:

–Собака? Это ты опасна, с…! ТЫ! Чтоб ты сдохла, тварь! С…! ОТПУСТИ МЕНЯ!

Мне, наконец, удалось вывернуться, но между мной и Варварой уже оказалось несколько человек. Надо же, как защищают свою покровительницу!

– Ублюдки! Все вы! Что мы вам сделали? Твари! Вы все убили его! Чтоб вы сдохли!

Я не могла больше смотреть на это! Развернулась и побежала, захлёбываясь криками и слезами. Перед глазами по-прежнему было тело Малыша на снегу. Прости! ПРОСТИ!!!! Это моя вина! Я не взяла тебя с собой, и они тебя убили! Но виновата я! Я! В моей жизни впервые появился друг, и я не смогла его уберечь! ПРОСТИ!!!

Следующее, что я помню – это какой-то двор, в котором силы оставили меня. Я молотила руками в кирпичную стену дома, не чувствуя боли от ударов, и продолжая рыдать. Где-то в глубине появилась мысль, что надо добраться до Библиотеки, но сделать это я смогла не сразу. Боль ломала и корёжила меня, я то падала на колени, обхватывая себя руками, то пыталась подняться, цепляясь руками за стены. Но где-то в глубине я понимала – меня будут искать. Будут. Я сбежала, и Варвара захочет окончательно раздавить меня. Мне надо идти. Надо. Я должна. Ноги маленькими шажками наконец понесли меня вперёд, и скоро впереди я увидела дверь Библиотеки.

Не могу, просто не могу взяться за ручку! Мы столько раз проходили здесь вдвоём! А сейчас я зайду одна и буду понимать, что Малыша больше никогда, НИКОГДА не будет! Нет!

Но рука потянулась к ручке, я распахнула дверь и застыла на пороге.

Возле стола Теофилуса стояла фигура в тёмном плаще.

***

–Здравствуй, Хранительница! Что ж… Заходи!

Голос, идущий из-под глубоко нависшего капюшона, показался мне знакомым, и на какой-то момент моему потрясённому сознанию показалось, что вернулся Теофилус. Я сделала шаг и оказалась внутри. В Библиотеке было темно, тихо, свечи оставались безжизненными и потухшими, стены – серыми, и уличный холод, проникнув внутрь, сковал меня.

–Я надеялся, что мне хватит времени, но раз ты пришла… Так даже интереснее!

Нет, это не Теофилус. Мысли с трудом ворочались в голове, в душе всё застыло, и я тупо пялилась на странную личность, стоявшую у любимого стола волшебника. Я казалась себе разбитой на мелкие осколки, и сделала шаг вперёд машинально. Дверь захлопнулась, я прошла внутрь и остановилась, пытаясь понять, что необходимо сделать. Но внутри было также тихо и темно, как снаружи.

–Не стой, Катерина. Садись! Нам есть, о чём поговорить!

Фигура не шевелилась, и я опустилась в кресло, стараясь не смотреть на другое, напротив – последним там лежал Малыш.

Фигура в капюшоне не шевелилась и по-прежнему возвышалась у стола, пробуждая отчётливое, хотя и смутное пока ощущение угрозы. Непослушными одеревеневшими губами я спросила:

–Кто вы?

–О, наконец-то! Я думал, ты не задашь этого вопроса! Я отвечу на него! Да! Я так давно мечтал придти сюда! Я так счастлив, что отвечу обязательно! Хотя… Ты бы и сама могла понять! Я – ученик Сказочника! Того самого, которому якобы принадлежит эта… Библиотека. Того самого, которого отправился искать этот нелепый старик, возомнивший себя героем! Почему Сказочник никуда его не пристроил? Да потому что не существует историй, которым был бы необходим спятивший маг-недоучка! Я уверен, что Сказочник и не хотел создавать для него историю! Он получился крайне неудачным… Вряд ли из него вышел бы толк!

Мне было так плохо, что его слова о Теофилусе сначала даже не достигли моего сознания. В другое время я бы, наверно, вступилась за старика, но сейчас все силы уходили на то, чтобы не рухнуть на пол – такой ужас я пережила.

–Что вы тут делаете? – голос звучал хрипло, совсем чужой, и с каждой секундой всё сильнее болела голова, меня тошнило и знобило, и я могла задавать лишь простейшие вопросы.

–Мне очень нужно было попасть сюда! И я даже поделюсь с тобой, зачем! Не люблю действовать скрытно! Тем более, когда вернётся этот … волшебник, ты уже не сможешь ничего рассказать! И так как шансов найти Сказочника у него нет, я займусь и им, только попозже. И тогда всё здесь станет моим!