Казан-мазан

У нас морковка и др. овощи, а тут – хлопок. Посадили нас на автобус и отвезли на поле. Норма – 10 кг на душу. Хотя колхозники собирают по 80-120 кг. Весь день на солнце и ветру. Лицо теперь горит… Счас буду мазаться кремами. Да, приобщились, как говорится. Растёт этот хлопок, как наша картошка, длинными рядами на огромных полях. Но тут рабочая психология иная, чем у нас на Урале. У нас всё делают на ура!. Убрал – и гуляй Вася. А тут коробочки раскрываются в течение месяца. Вот и утюжат это поле десять раз (и более) по принципу тише едешь, дальше будешь; что не собрал сегодня, соберут завтра… Короче, сбор хлопка выливается в культурно-массовое мероприятие. С обедом у сотрудника, живущего в этом колхозе…

Сбор хлопка проходит весело. Слева направо: бухгалтер, с.н.с., егерь. Фото из семейного архива

Скоро ночь. Опять на небе включит аллах луну. Опять будет выть под окном собака на куче сорго. И я опять засыпая вспомню всех вас, Сергу…

Спокойной ночи. Целую тебя крепко-крепко. Всегда твой Пух."

Научный отдел с азиатским колоритом

Ну мы конечно знали, на что шли. Вернее, ехали в туркменский город Ташауз, чтобы работать в научном отделе Капланкырского заповедника.

К нашему приезду заповеднику было уже два года. Там был полный штат. И даже был научный отдел в лице одного начальника. Не хватало только научных сотрудников. Тех, кто будет собственно и работать, исследовать территорию, вести учеты, создавать ежегодную Летопись природы заповедника. Постепенно мы познакомились со всеми сотрудниками, но первые месяцы в основном общались с заместителем директора по научной работе. Это был узбек с обычными узбекскими ФИО: Атамурадов Сабур Атамурадович. Он не имел биологического образования. Да и высшего образования не имел. Но он был коммунистом. И возглавлял партийную организацию заповедника.

Научный отдел в 1982 году в пустыне. Начальник в форменной фуражке. Я – справа от него.

Поскольку в Министерстве охраны природы в Ашхабаде в наш приезд работали и даже руководили отделом заповедников европейцы с научными степенями, то с нашего заповедника требовали отчёт о проделанной работе. Главным отчетом была Летопись природы. И мы даже получили в руки летопись за прошлый год. Целый рабочий день мы веселились в конторе, читая про китообразных в пустынном заповеднике и другие плюшки. Это был переписанный учебник зоологии для шестого класса. Видно у Сабура Атамурадовича был школьник подходящего возраста из его многочисленных детей.

Чтобы расположить к себе человека, в Средней Азии приглашают в свой дом, кормят пловом, угощают чаем с лепёшкой и конфетами. Понятно дело, наш начальник представлял, что ничего научного он не сотворит, в поле не поедет работать, но начальником надо остаться. Поэтому как-то раз пригласил в гости. Мы сидели на полу веранды на кошмах, а из дверей дома то и дело выбегали ребятишки, и их было не меньше десятка разного возраста. Атамурадов щедро раздавал детям конфеты. Тогда Володя спросил: "Сабур Атамурадович, это всё Ваши дети?" . Тот ответил: "Тут и мои, и старшего сына." "А как вы их не путаете, ведь их так много". "Я их знаю, вот этот мой, этот тоже мой, этот старшего сына, а этот… А! Жена знает".

Перед подачей плова Сабур-ага всегда выставлял руки вперёд ладонями вверх и делал вид, что молится. Потом махал рукой и восклицал: "Ай, так сойдёт!" И приглашал всех к поеданию плова. Порой он оправдывался перед нами: "Вы не подумайте, я коммунист, но у нас так положено".

Плов подавали всегда после чая. Поскольку плов готовится часа полтора, то мы полтора часа заполняли желудки жидкостью. Чай в Средней Азии обычно пьют зелёный, каждому гостю выдавали маленький заварочный чайник примерно на 300 мл и пиалу. Во время чаепития положено разговоры разговаривать. Так наш начальник узнал, кто на какие должности рассчитывает и не покушается ли на его пост. Мы не претендовали. Главное, чтобы нас вовремя и с оборудованием и обмундированием вывозили в пустыню. Мы согласны даже на младших научных сотрудников. Сабур Атамарудович успокоился и заверил, что машины всегда в нашем распоряжении. А к полевому сезону к весне он организует нам вагончик и цистерну для воды.

Ну и ещё мы договорились, что в ближайшие дни он отвезёт нас на территорию заповедника для поиска места для полевого стационара.

Письмо от 15 ноября 1981 г.

"Здравствуй, милый дружочек! Здравствуй, родная Вакуолька!

Как ты думаешь, откуда я шлю тебе это послание? Из аэропорта г. Ашхабада. До самолета целый час. Я только что зашла в магазин, запаслась мясом (в виде сосисок и окорока), благо оно здесь есть. А то у нас в Ташаузе одна картонная колбаса. Ну, это ладно.

А в Ашхабад мы летали по делу. Дела были в Министерстве, дела были в Копетдагском заповеднике, дела были в библиотеке АН. А дней было мало. Всего пять. Вообще-то тем людям, которые не сачкуют, времени хватило. Я успела всё и даже больше, чем намечала. Познакомилась с товарищами из Института ботаники и Института пустынь. Милые люди. Отзывчивые. (Сделаю сноску: русские).

В библиотеке переворошила кучу книг и журналов. Узнала о территории заповедника всё, что было возможно. За последнее время, впервые после написания диплома, испытываю некое моральное удовлетворение. Узнала, вернее познала, много нового и интересного про Каракумы, про их мужественных исследователей.

Жалко только, что не смогла поговорить (с глазу на глаз) с работниками из Управления заповедников. Эти дела проворачивали ребята. Я бы не постеснялась сказать им прямо, что пока у руководства в заповеднике будут те, кто есть, заповедника как научного серьёзного учреждения не будет.

Сегодня утром позвонила Наталье, – настроение поднялось до небес!… Ну вот, краткое послание на сём кончаю заверениями в том, что скоро прилечу к вам, мои мюмзики. Держите хвост пистолетом. А я иду на регистрацию и посадку в АН-24. Целую тебя крепко! Пух!"

Письмо от 17 ноября 1981 г.

Письмо составлено после неудачного похода в горисполком по поводу выделения нам отдельных квартир, как было и обещано директором заповедника при распределении. Эти попытки мы предпринимали периодически целый год…

"Здравствуй, милая Вакуоля! Спешу отослать тебе ещё один экспонат в коллекцию "Восточный вариант". Это не шутка, это вполне серьёзный документ, который сообщает (горисполкому), что мы работаем, а не дурака валяем. Кстати, и вы теперь можете быть осведомлены об этом официально (смотри подпись и печать). Весьма недурственно было бы после фамилии Байрамов поставить дефис…Но не стала портить докУмент.

Справка о месте работы в горисполком

Весь смак в том, что печатный вариант полностью соответствует рукописному черновику, составленному директором. Вот в такой обстановке мы живём и работаем. Ты уж не сетуй на проскальзывающие в письмах признаки моей дегенерации. Лучше как друг укажи мне на них. Буду по мере возможности исправляться.

Да, тут нам необходим трезвый мудрый взгляд со стороны.. Не то сами не заметим, как станем такими же болванами. Возможно мы и болваны, оттого, что до сих пор ещё не уехали отсюда.

Ну ладно, всё. Жду ваших писем. А ещё больше жду встречи в декабре (1-4).

Ваш непутёвый Пух!"

Как мы первый раз в пустыню ездили

Горячая пора в пустынном заповеднике – это весна. И наш немногочисленный научный отдел на совещании принял решение отправиться на полевые даже немного пораньше: в феврале. Чтобы оценить обстановку с ландшафтами, заложить маршруты для учета численности, определиться с видовым составом и возможно застать пролёт птиц. А место для стационара надо было выбрать осенью. Поэтому мы поехали на территорию заповедника в октябре. Что-то уже стерлось в памяти от этой первой поездки, но некоторые моменты отпечатались, как фотографии, местами черно-белые, местами – цветные.

Надо отметить, что штат лесной охраны в заповеднике был укомплектован полностью. Лесников было не менее двадцати. И они выезжали на овечий стан Едихауз регулярно, используя три машины ГАЗ-66. Директор одну машину передал научному отделу. И вот погожим октябрьским деньком мы загрузили в кузов спальники, матрасы и одеяла, которые зам. по науке Сабур Атамурадович приобрел для своих подчиненных. Также в кузов поместились 30-литровые фляги с водой, пара казанов, печка, кумганы и несколько кошм. Собственно такое снаряжение было и у лесников. Кроме нас, троих молодых специалистов, в пустыню поехал наш начальник научного отдела и два лесника, чтобы показывать дорогу.

Помню водителя по имени Овез. Я время от времени ехала с ним в кабине, потому что дама. Он рассказывал мне про быт туркменских сёл. И про тюрьму, из которой недавно вышел. А сидел он там за то, что попал в аварию, в которой погибла его мать, сидевшая на пассажирском сидении. И что-то мне расхотелось ехать в кабине после этого рассказа. Я поменялась местами с начальником, чему он был очень рад.

Ещё помню, как мы перекусывали по дороге около рыбожарки. Да, именно такое было придорожное заведение, помимо известной чайханы. Рыбу лесники нам доставили прямо в кузов ГАЗ-66. Она была горячая, ароматная и очень вкусная. И удивительно, в ней не было костей. Позже, познакомившись с местной ихтиофауной, я поняла, что это был судак.

От Ташауза до границы Капланкырского заповедника путь не близкий: 300 км. И в пути мы пару раз останавливались у родни и знакомых наших сопровождающих. В каждом доме нас поили чаем и кормили лепешками. Плов не делали. Долго это, да и мы не настаивали. В сёлах жили бедно: мясо ели только по праздникам. А разве это праздник: приезд каких-то русских? Первую ночевку мы запланировали у колодца Чаршли. Но подъезжали к месту уже в темноте и немного заблудились. Так что решили ночевать, где придется. Лесники расстелили кошмы на песке, развели костёр из саксаула, вскипятили воду в кумганах. Саксаул горит долго и дает много тепла. Видно так всю ночь наши провожатые у костра и просидели. Водитель спал в кабине, а мы вполне уютно устроились в кузове.

Около колодцев Чаршли. Их тут целый комплекс, так как поят овец на выпасе

На следующее утро этот колодец всё же отыскали. Осмотрелись: кругом однообразные пески, а заповедник-то создавался именно с целью изучения переходной зоны от глинистых пустынь Устюрта к пескам Каракумов. Поэтому место в песках совсем не подходило для полевого стационара. Но раз уж мы оказались в центре Каракумов, то решили доехать до знаменитого русла Узбой. Это древнее русло, по которому периодически текла река Аму-Дарья с востока на запад, соединяя озеро Сарыкамыш с Каспийским морем.

Это было моё первое и единственно посещение Узбоя. Больше я сюда никогда не попадала. Потому что это южная часть территории заповедника, а мы организовали стационар в северной. Но до сих пор стоит перед глазами глубоченный длинный котлован с водой на дне. А подойти к обрывистому берегу страшно, настолько далеко дно. Упадёшь туда, – и не выбраться.

Ещё запомнилось морозное утро. Даже иней был. Настолько было холодно, что зуб на зуб не попадал. Один из лесников даже шубу свою мне дал. Но как только поднялось солнышко, опять стало жарко. Вот это и есть резко континентальный климат пустыни.

Мне дали погреться в шубе. Готовлю завтрак и обед одновременно

В советское время в пустыне чаще попадались не биологи, а геологи. Они искали и полезные ископаемые, и воду. Их брошенные стоянки и даже многолетние стационары попадались нам много раз за годы работы. И вот на первом выезде в пустыню мы увидели живых геологов. Вернее, одного русского парня, грязного и всклокоченного. Он суетно бегал вокруг костра с кастрюлей и приговаривал, как сумасшедший: "макароны по-флотски, макароны по-флотски…" Мы переглянулись: как бы и нам такими не стать после нескольких месяцев полевых работ. Посмеялись и поехали дальше.

Так мы и не выбрали место для стационара в эту первую поездку. Но со второго захода всё получилось. Только об этом чуть позже.

Письмо от 18 ноября 1981 г.,

написано в болезненном состоянии и в ожидании двух событий. 1. Приезда следующей партии специалистов (будущих) для знакомства. 2. И моего отъезда в Свердловск на свадьбу близкой биофаковской подруги.

"Здравствуй, моя милая Вакуоля! Огромное тебе спасибо за хлопоты по хоззамам. Обязательно воспользуемся предоставленной информацией. Хотя с такими дубинами, как тут сидят, будет трудновато. Но что сетовать, знали, на что шли.

Компания Иванова and K всё ещё не приехала. Устала уж ждать. Сама заказала билет на 1-е в Свердловск. Завтра пойду выкупать. Серёжа тоже собирается, правда думает, а не совсем ли уехать?.. Так как дела тут продвигаются крайне медленно. Каждый день сталкиваешься с глупостью непролазной, с огромным нежеланием что-либо делать. Короче, условий для работы нам не дают. Но пока ничего и не спрашивают. Мы тут нужны только сами себе. Хотя и из этого можно что-то выудить, работая исключительно на себя. А заповедник только тогда станет заповедником (в прямом смысле этого слова), когда сменят тут директора, зама по науке (какая ирония: бывшего начальника лесхоза!). А сейчас тут – круговая порука и рука руку моет. И никакой науки тут не надо никому. Так что не ругай себя предателем. Всё так, как надо. Время подводить итоги не пришло.

Рисунок сделан Шубенкиным В.П., октябрь 1981

Это мысли и замечания по твоему письму… За поздравление – большое спасибо! И от ребят тоже. И ащо – огромнейшее спасибо за последний пришедший шедевр эпистолярного жанра! Бедняга, писала до 3х ночи… Как мне отблагодарить тебя, родной мюмзик, за такой подвиг? Разве что подарить тебе точно такой же ответ… Но, увы, меня пожалуй на столько не хватит. Потому как в последние дни, по прибытию из Ашхабада, здоровье моё расстроилось. (Маме конечно не говори). Всё – переадаптации. Пяти дней хватило, чтобы сломать норм. реакцию желудка на солёную воду Ташауза. Сейчас опять страдаю. К тому же холодно стало, осень настала. В Ашхабаде была теплынь, а прилетели сюда – сразу прохватило. Так что силы оставляют толстого и неунывающего Пуха.

Ну что ж, перейдём к быту. Он налаживается. Готовлю я, на газовой плите, не слишком хитрые блюда. Картошку сегодня на ужин почистил и сварил Серёжа. Я только порезала зелень. Ну ничего, ты права, стоит только начать…

А с продуктами тут значительно легче. Только мои кулинарные способности невелики. Вот уже третий день устраиваем праздник живота, в основном во время ужина (потом долго ворочаемся). Отъедаемся после командировки. Хозяйка устраивает нам второй ужин. Обычно после нашего ужина в 7 часов она в 8-9 преподносит нам ащо чего-то.

В кинотеатре у нас тут спасают конкорд и переживают 33 несчастья. Поскольку мы сами тут с кучей несчастий, то на эти фильмы не пошли. Ждём "Тегеран-43". У вас небось уже прошёл.