Испытание

– Поверил тебе. Как ты там говорил? Продержать пару дней и предложить сделку? Никто не станет её искать? Она совершенно беззащитна? – с каждым словом голос Орест повышался.

– Сядь и не мелькай перед глазами. Выпей лучше, ты слишком нервный, – раздражённо проговорил Грегори.

От осознания смысла услышанных слов у меня потемнело перед глазами. Мой жених… возлюбленный… он во всём виноват!

– Я не виноват! – внезапный ответ, будто мои мысли были подслушаны.

– Слышал уже, – недовольно проговорил Орест. – Я виновен в том, что чуть не сдох. Демис виновен в том, что поднял шум. Исмина виновна в том, что не остановила Демиса. Наверное, кто-то ещё виновен. Один ты не виноват.

Снова плеск и звон. Страх во мне сменялся злостью. Почему Грегори так поступил со мной? За что?!

– Она слишком идеальна, – прозвучало обречённо, словно это самый ужасный порок в мире.

Орест рассмеялся.

– Плесни-ка мне ещё. Я, наверное, слишком трезв, чтобы понять тебя?

По моим щекам побежали горячие неконтролируемые слёзы. Только желание вызнать большее удерживало меня на месте.

– Она слишком идеальна, – приглушённо повторил Грегори.

– Знаешь, в прошлый раз я удержался от вопросов только под впечатлением предложенной суммы. Хотя предполагал, что ты хотел наказать девушку таким странным образом или же избавиться от невесты, имея весомые причины к этому. Но теперь меня гложут сомнения. Чего ты добиваешься?

Послышались громкие глотки, а затем снова звон разбивающегося стекла.

– Ты никогда этого не поймёшь! – внезапно крикнул Грегори. – Пока это проклятие не накроет тебя, ты ничего не поймёшь!

– И всё-таки? Мне снова придётся покинуть Эльпиду, но теперь уже по настоянию отца. И трёх месяцев здесь не пробыл! Вот так показал отцу, что отлично без него справляюсь! Справился. Только благодаря тому, что историю предпочли замять, нам не грозит каторга или темница. Иначе никакие отцы не помогли бы.

– Мой тоже высылает меня из столицы. Неожиданно он решил проверить счета и, естественно, обнаружил огромные траты. Теперь считает, что я промотал все на шлюх. Знал бы он…

– Узнает. Мой просто так это не оставит и доложит генералу в ближайшие дни. Странно, что до сих не рассказал. Наверное, решил проверить, пообщавшись со мной. Проклятье! Я снова повёлся, как мальчишка!

– Откуда он, вообще, узнал?

– Проверил ментальный след на Хионии после того, как спас её от изнасилования. А потом просто соотнёс детали. Она запомнила меня весьма детально, и описание не только записано на пластине, но и воссоздано иллюзионистом управления. Отец сразу отметил схожесть, но ничего не предпринимал, пока не стащил тех троих с твоей невесты. Знаешь, они ведь успели её раздеть, а она уже не сопротивлялась…

– Заткнись! Я не хочу этого знать!

– Ты же этого добивался, не так ли? Сломать? Подчинить? Или я ошибаюсь? Ты так и не ответил мне.

– Ты когда-нибудь был зависим, Орест? Не просто от чьего-то одобрения, а так, что не мог бы иметь собственных мыслей? Не был, сам знаю. А я вот стал. Стал с того самого мгновения, как заглянул в её глаза, – последние слова Грегори проговорил очень тихо, я еле разобрала их. – В тот вечер мы с сослуживцами решили прогуляться по набережной. Джил предложил познакомиться со студентками. Ты же знаешь, я, вообще, всех этих магичек не люблю, но все равно согласился. Естественно, мы оба были очарованы Исминой, приняв Хионию за её младшую сестру.

Как же неприятно было все это слушать! Да все слова и обвинения собственной семьи ничто, по сравнению с тем обманом, что мне открылся. Неимоверными усилиями я сдержала ком рыданий, подступивший к горлу. Больно! Очень больно.

– И чтобы произвести впечатление на Исмину, вместе с Джилом погнался за воришкой, который вырвал ридикюль у Хионии, – продолжал Грегори. – Но потом, когда я вернул сумочку, Они с такой благодарностью посмотрела на меня… Это невозможно выразить словами. Я просто пропал. Проклятье, Орест, ты не сумеешь понять меня!

– Мне кажется, так проявляется любовь, – с явной насмешкой протянул приятель Грегори.

– Любовь… Я, как сумасшедший, искал с ней встреч, изворачивался, чтобы добиться следующего свидания. Боялся дышать в её присутствии, опасался любого неверного движения. Но потом она пропала. Прекратила выходить из академии. Я места себе не находил, не понимая, что мог сделать не так. И ничего не давало забыть её. И это продолжалось три месяца. Ты можешь себе представить? Три проклятых месяца!

– А потом она вышла?

– Нет, – протянул Грегори.

Голос у него стал развязно-пьяным, каким бывал у тех, кто явно перебирал с алкоголем.

– Я встретил Исмину. Эта шлюха попыталась взять меня в оборот. Но я даже пользоваться ею не стал. Видел бы ты тогда лицо этой дряни, когда я пригласил её в дом и, написав письмо Хионии, велел передать его, вместо того, чтобы завалить её, ноги-то она уже профессионально подраздвинула.

Раздался слаженный смех.

Ещё и Исмина… Но это открытие уже ничем не отозвалось во мне. На самом деле, я всегда знала, что она первая, кто предаст. Но такого не ожидала. Наверное, не дано мне избавиться от привычки искать в людях лучшее и придумывать им оправдание.

– Когда я понял, что не могу без Хионии, то решился на предложение. Или она скажет «да», или… да такого варианта, вообще, не допускал.

– Я так понимаю, она согласилась? – подогнал Орест.

– Согласилась. В общем сложности прошёл где-то год с нашей первой встречи. Но только в тот день я поцеловал Хионию.

– Впервые?

– Да, – глухо отозвался Грегори. – Ты можешь представить это?

– С трудом, – отозвался Орест.

– Я ещё больше удивлю. С того самого дня я отказался от женщин. Вообще.

– Да ты шутишь!

– Не шучу. Меня воротит от них. Такое чувство, что я испачкаюсь, дотронувшись до кого-либо, кроме Они.

– Это, и правда, очень похоже на проклятие, – с сочувствием согласился Орест.

– Я обращался к ведьмам, – признался Грегори. – И не смотри на меня так! Да, я их ненавижу, но что мне оставалось делать? Я соглашался с каждым словом Хионии, откладывал свадьбу по её настоянию, мирился с её увлечённостью учёбой, мы даже имена детям выбрали.

– А делать не начали их? – хохотнул Орест.

– Она не позволяла заходить дальше поцелуев, – не обращая внимания на тон друга, ответил мой жених.

А жених ли?

С остервенением я сорвала с себя серьги, чуть не поранив мочки, и стянула браслет. Сначала хотела их отбросить подальше, но голос Грегори остановил меня.

– Понимаешь, одно её слово, и я готов прыгать перед ней. Не могу с ней спорить. Вот такая у меня зависимость.

– Ты безумен, – заключил Орест. – Проклятье! Я ведь не предполагал, что она невинна! Ты представляешь, что твоё наказание могло сотворить с ней?

– Это не наказание. Она слишком идеальна, а я пытался это исправить.