Ученица особого назначения. Невеста особого назначения

Ученица особого назначения. Невеста особого назначения
Елена Соловьева

«В этот день рухнул мой привычный мир. Взорвался и принялся отстраиваться заново.

В нашу забытую Богом и людьми провинцию заявился бестер. Тот, чье имя не принято произносить вслух. Им пугают детей и устрашают подростков. Бабка Глаша, кухарка, часто так приговаривала: вот будешь ковырять в носу и рявкать на старших – прилетит бестер, заберет в лабораторию. Превратит в жабу да заставит служить при дворе, важным господам на потеху.

Кто бы знал, сколько в той шутке правды…

Жарким августовским вечером над поселком углекопов завис дирижабль. Двухпалубный, размером с нашу церквушку. Обшитый светло-серым металлом, блестевшим на солнце. Огромные лопасти вращались с громадной скоростью, воздух гудел и подрагивал…»

Елена Соловьева

Ученица особого назначения. Невеста особого назначения

Ученица особого назначения

Глава 1. «Не так страшен бестер, как его малюют»

В этот день рухнул мой привычный мир. Взорвался и принялся отстраиваться заново.

В нашу забытую Богом и людьми провинцию заявился бестер. Тот, чье имя не принято произносить вслух. Им пугают детей и устрашают подростков. Бабка Глаша, кухарка, часто так приговаривала: вот будешь ковырять в носу и рявкать на старших – прилетит бестер, заберет в лабораторию. Превратит в жабу да заставит служить при дворе, важным господам на потеху.

Кто бы знал, сколько в той шутке правды…

Жарким августовским вечером над поселком углекопов завис дирижабль. Двухпалубный, размером с нашу церквушку. Обшитый светло-серым металлом, блестевшим на солнце. Огромные лопасти вращались с громадной скоростью, воздух гудел и подрагивал.

– Это сколько же квадров нужно, чтобы поднять его в воздух? – присвистнул Пашка. – Семьсот, не меньше!

– Тысяча! – возразил Лешка. – Выходит, таких, как наш Петрович, с сотню нужно, чтоб дирижаблем управлять!..

Лешка многозначительно поднял вверх указательный палец и напустил на лицо серьезности. Сынок приходского священника, он единственный из нашей компании умел считать. Потому и важничал.

– Кто ж виноват, что нас квадрами при рождении обделили? – шмыгнул носом Пашка. Утер нос рукавом рубахи, оставляя на и без того чумазом лице грязный след. – Плохо твой батька, видать, служит, вот и не жалуют нас способностями. Мне так мамка говорит.

– Да твоя мамка только и говорит, – не остался в долгу Лешка. – Хлебом не корми, дай языком почесать…

Между мальчишками завязалась потасовка. Вроде по пятнадцать лет исполнилось, взрослые почти, а все им неймется. Белобрысый, слегка полноватый, но крепенький Лешка смотрелся карликом рядом с долговязым, поджарым брюнетом Пашкой.

– Прекратите, нашли время! – я попыталась вразумить драчунов.

На мой мышиный писк ребята внимания не обратили. А, может, и вовсе не услышали. Подумаешь, девчонка-сорванец ростом с вершок. Пусть старше ребят на целых два года, зато худенькая и маленькая. Стриженая чуть ли не наголо, в кепке с чужой головы. В безразмерных штанах и мужицкой рубахе – тоже, кстати, с чужого плеча. Кто такую всерьез воспримет?..

– Отстань, Уголек! – отмахнулся от меня Пашка. – И малого оттащи, не то заденем ненароком – всем потом влетит.

Макарка, младший брат Пашки, тоже полез в драку. Пятилетка – а туда же. Рукава закатал, кулачки сжал. А покраснел-то, того гляди и лопнет, как помидор перезрелый.

– Ты-то хоть будь благоразумным! – я схватила малого за шкирку и отвела в сторонку. – Забыл, как тебе брат с локтя случайно заехал? Как потом пришлось к глазу бычье сердце с ледника прикладывать?

– Давайте лучше на чудо техники поближе посмотрим? – предложила я мальчишкам. – Помутозить друг друга вы всегда успеете.

Пашка с Лешкой перестали кататься по пожухлой траве – будто только и ждали предложения. Обменялись хмурыми взглядами и наперегонки пустились в сторону Серых гор. Мы с малым кинулись следом.

– Ну же, не отставай! – скомандовал Пашка. И тут же упрекнул братца: – А ты чего какой медленный? Все веселье пропустишь.

Боковым зрением я заметила, как насупился Макарка. Нижняя губа предательски дрогнула, глаза покраснели. Пришлось на секунду остановиться и предложить:

– Запрыгивай уже!..

Макарка закинул руки мне на шею, обхватил ногами талию. Повис, точно маленькая обезьянка. Совсем как в книжке с раскрасками – мы такую у хозяйских детей видели. Помогли немного, размалевали. Правда, кроме углей и побелки ничего не нашли, и вместе с книжкой изгваздали всю детскую. Ох, и влетело нам тогда!..

– Гляньте-ка, опять над этим местом кружат!.. – прокричал Пашка, задыхаясь от быстрого бега.

– Старики говорят, под Серыми горами прежде подземный город был, – важно заявил Лешка. – Дед Кузьма там однажды свечение видел. Хотел отцу моему показать, да там обвал случился.

Мы остановились как раз под дирижаблем, вытянули шеи, боясь пропустись что-то важное. Вот расскажем Петьке с Глашкой – все локти себе пообкусают. Им-то, хозяйским отпрыскам, не положено в заброшенные шахты лазить да по улицам босиком носиться.

– Дед Кузьма только хвалиться и горазд. Да пиво глушить по воскресным дням, – сухо заметил Пашка. – Если б не его десяток квадров – давно б взашей выгнали.

– Пока в поселке не появится новый одаренный – Кузьму все терпеть будут, – по-взрослому мудро заметил Лешка. – Без него некому единственный поезд до города тягать, вот и терпят.

Я ссадила малого на землю, приложила ладонь козырьком ко лбу и прищурилась.

– Кажись, нашли чего!.. – решила вслух. – Вон, гляньте, лучами впадину в горе высветили. И лопасти слабее крутиться начали…

Мальчишки сильнее вытянули шеи, но разочарованно вздохнули. Пашка и вовсе махнул на меня рукой.

– Ну и выдумщица ты, Уголек, – прошипел обиженно. – Нет там никаких лучей, брешешь ты.

– Да как же?! – непритворно возмутилась я. – Вон, красные, от пуза дирижабля отходят и на впадине заканчиваются. Да вы что, спелые, что ль?..

Мальчишки переглянулись. Пашка покрутил у виска и зашелся хохотом. Лешка поправил на носу постоянно сползающие очки и многозначительно заявил:

– Вот за что я тебя уважаю, Уголек, так это за буйную фантазию. С тобою никогда не соскучишься.

– Не за то вы меня цените, – буркнула я, – не за фантазию. А за то, что быстрее и выносливее многих мальчишек. И работаю наравне с вами.

– И за это тоже! – продолжил хохотать Пашка. – Если б не болезнь твоя – ей-бо – женился бы. Нарожали бы малышей таких же выносливых, как ты. И красивых – как я.

«Женишок» выпятил молодецкую грудь и самодовольно улыбнулся. А мне стало не до смеха: свою ущербность всегда воспринимала болезненно.

– И что бы наши с тобой красивые малыши делали? – взбунтовалась я. – Уголь добывали, не разгибая спины, чтобы к тридцати выглядеть дряхлыми стариками и кашлять не переставая? Иль тоже к Нюрке устроим – грязную работу делать да по поручениям бегать?

– Да ну тебя, вечно все изгадишь, – отмахнулся Пашка. – Я ей о высоком, а она вот заладила… Деды наши так жили, и мы проживем. Вообще мечтаю в город податься – вот там жизнь.

– Кому мы без квадров там нужны?.. – вздохнул Лешка.

Мы с Пашкой посмотрели на него с легкой завистью. Уж кому-кому, а Лешке переживать не о чем. Батюшка пристроит старшого на теплое местечко – голодать точно не будет.

То ли дело мы, голодранцы. Старшие работники говорят, будто нам еще повезло, что тетка Нюра подобрала сирот, хлеба не жалеет и одежды. Да больно жесток кусок-то у хозяйки, поперек горла часто встает. С семи лет работаем как взрослые, а платы не видим. Вон, даже Макарку к труду приобщать начали – вместе со всеми отправили пироги шахтерам продать, да оставить приглашения в игорный дом хозяйки. Никто и не подумал, что малышу тяжко так далеко идти, да еще и узелок тащить.