Обещаю тебя забыть

– Охренеть! – тянет Рита, громко отхлебывая напиток.

Берет печенье из вазочки и с хрустом отламывает. – Каким ветром его сюда занесло?

С Ритой мы познакомились после моего расставания со Стасом. Я не скрывала от нее подробности, так что мою историю она знает от а до я.

– Бизнес, как я поняла.

– Но ведь это еще ничего не значит? Такие шишки сюда только для заключения договоров приезжают. А тут даже не он, а его зам. Да и вообще ты сама говоришь, что не в курсе, работают они вместе до сих пор или нет.

Рита закидывает в рот кусочек печенья и смачно хрустит им. Смотрит со знанием дела.

Я согласно киваю, помешивая ложечкой чай в кружке. Так-то оно так, только вот неприятное предчувствие никуда не уходит. Кусает, скребет, царапает.

– Ты его так и не простила? – давит на больную мозоль.

– А ты? – поднимаю на нее взгляд. – Ты бы на моем месте простила?

Подруга задумывается, даже жевать перестает. Хмурит брови, отчего на переносице образуется небольшая морщинка.

– Ну если только ради денег. В смысле, не простила, а вернулась бы ради денег, – тянет неуверенно. – И то вряд ли. Предательство – это всегда больно. Потом всю жизнь отравлять будет.

Вот. Даже Ритка, которая ищет не столько любимого, сколько кошелек на ножках, не готова мириться с изменой.

– Так меня никто не просит вернуться. Проблема в другом. Во-первых, я просто не хочу его видеть. Пересекаться. Ни при каких обстоятельствах. Противно. А если у него дела с администрацией города, то они обязательно заглянут к нам на кофеёк. А во-вторых, что будет, если он узнает о Ромке? Как отреагирует на то, что я ему не рассказала? А если решит мстить?

Но подруга меня удивляет. Она беспечно жмет плечами и выдает как ни в чем не бывало:

– Пф-ф, всего-то! Я думала, ты его еще любишь, страдаешь, а тут… Скажи, что родила от Костика, а он тебя бросил. Все равно тот уже уехал, не обидится.

Я зависаю.

Я действительно довольно тесно общалась с Риткиным двоюродным братом во время беременности. Конечно, это была простая дружба, но кто об этом знает, кроме меня, Кости и подруги?

Они тогда снимали квартиру этажом выше. Костик помог мне донести тяжелую сумку, так и понеслось.

Друзей в чужом городе у меня не было, я выбрала этот край спонтанно, поэтому новым знакомствам была только рада. Рита вообще мне стала как сестра за считаные месяцы. Мы тогда быстро сблизились, а спустя пару месяцев подруга по секрету шепнула, что ее брат по уши влюблен в меня и готов стать отцом моему ребенку, когда тот родится. Я вначале подумала, она шутит, отмахнулась, но уже спустя небольшое время ее слова подтвердились. Костя действительно предложил мне руку и сердце.

Обманывать парня я не хотела, как и пользоваться его добротой, поэтому сразу же отвергла. Он, кстати, отнёсся с пониманием, но попыток завоевать меня не оставил.

И даже когда Костику предложили перспективную работу с высокой зарплатой за границей, он не торопился принимать предложение, надеясь, что сможет добиться от меня взаимности и уже тогда по итогу решит – ехать или остаться со мной.

– Ты серьезно? – давлюсь чаем.

– А что такого? Нормальная версия, правдоподобная. По срокам плюс-минус сходится. Вспомни, у нас даже соседи думали, что вы встречаетесь и это его ребенок. Так что в случае чего всегда можешь прикрыться этой версией, а копать глубоко ни один мужик не станет. Надо ему это? Или ты собралась своим недомужиком прикрываться? – снова тыкает в больное место Рита.

– Никем я не собираюсь прикрываться, – огрызаюсь раздраженно. С Лешей у меня еще и отношений толком нет, чтобы им прикрываться. А ведь пора бы уже. Тут Рита права. – И вообще, я устала, пойду спать. Спокойной ночи.

Допиваю остатки чая и ухожу из кухни. Возвращаюсь в спальню. Последняя фраза подруги не выходит из головы. Если мне все же суждено пересечься со Стасом, то лучше, чтобы к этому времени у меня был какой-никакой мужчина. Плечо. Защитник.

Вспоминаю худощавого долговязого Лешу и грустно усмехаюсь. Его, конечно, с большой натяжкой можно назвать защитником, но другого варианта у меня нет, да никто и не говорит, что ему придется вступать в драку. Главное – статус.

Открываю мессенджер с нашей перепиской, перечитывая последние сообщения. Пора уже брать все в свои руки и действовать, иначе мы рискуем так до пенсии топтаться на месте. Так что, может, оно и к лучшему, что на горизонте замаячил призрак бывшего? Может, это знак?

Глава 4

– Слушай, ну это стандартная процедура. Ничего удивительного, что есть небольшие задержки. В нашем случае вообще все продвигается довольно бодро, – складывая бумаги в папку, оправдывается Набережный, пытаясь сгладить углы.

Только мне плевать. Я ему плачу не за то, чтобы стоять, как и все, в очереди, не за то, чтобы обивать пороги всяких инстанций, и уж точно не за то, чтобы при почти готовом пакете документов и одобрении со стороны администрации уже который месяц топтаться на месте. Договоры мы заключили еще в прошлом году, а начать полноценное строительство не можем до сих пор.

– Стас, не гони лошадей. В вопросах, касающихся памятников архитектуры, всегда так.

– Каких памятников, Вадим?! Ты видел, что осталось от тех складов, именуемых памятниками? Что там сохранять? – теряю остатки самообладания. – Одну стену и груду кирпичей? Что?!

Вадик благоразумно молчит, чутко улавливая мое настроение. Спорить сейчас со мной ему выйдет себе дороже, поэтому он выбирает выжидающую тактику. Чуть позже я успокоюсь, Набережный по своим каналам попытается ускорить дело, и тогда мы снова сможем вернуться к обсуждению вопроса. В этот раз, возможно, даже с успехом.

Я вообще начинаю сомневаться в том, что не зря ввязался в это дело. Да, хорошие инвестиции, поддержка от государства, развитие потенциала в области, но сколько нервов уже потрачено, а это еще даже не начало.

Мы с моим юристом выходим на улицу, и я по инерции тянусь за сигаретами. Небо сегодня серое, свинцовое, так и давит на голову. Настроение паршивое.

Рядом по тротуару вереницей идут мамочки с детишками. То ли детский сад где-то рядом, то ли какие-то секции для малышей. Внутри что-то противно сжимается. Когда-то я тоже мечтал о семье. О сыне, о дочери, о любимой жене, которая будет ждать меня дома. О тихой уютной гавани, куда можно приходить после вот такого нервяка и просто отдыхать душой. Не получилось. Не срослось.

Прикуриваю сигарету, делая затяжку. Расслабляюсь. Взгляд бесцельно устремляется вдаль. В какой момент моя кривая свернула не туда? Что я делаю не так? Ведь если все идет по плану – я должен кайфовать от происходящего, а у меня скулы сводит от этой монотонности и постоянной гонки за чем-то. За деньгами, за властью, за местом под солнцем. Зачем? Ради чего все это? Опять эти философские мысли и ощущение, что я упускаю что-то важное.

Делаю еще одну затяжку, снова рассматривая прохожих, и взгляд неожиданно цепляет из толпы знакомые черты. Стройный силуэт, тонкая талия, светлые волосы. Я даже закашливаюсь в первый момент, не веря своим глазам. Обман зрения или фантом из прошлого? Игра воображения? Когда-то слишком долго и безрезультатно я искал в толпе этот абрис, чтобы поверить в то, что нашел. Когда-то очень больно и с корнем вырывал из сердца ее имя.

Моргаю несколько раз, чтобы согнать чертово видение, но оно не растворяется. Наоборот, приближаясь ко мне, обретает все более четкие узнаваемые черты, бьет в самое сердце.

– Катя, – выдыхаю вместе с дымом.

– Что? – непонимающе крутит головой Вадим.

– Ничего. Жди меня здесь. Я скоро, – бросаю на автомате и кидаюсь наперерез идущей в нашу сторону девушке.

Она не изменилась. Почти. Волосы стали длиннее, грудь больше, а в целом осталась такой же, какой я ее запомнил в момент нашей последней встречи.

– Привет! – Ноги сами несут навстречу.

Катя не сразу реагирует, увлеченная разговором с мальцом лет трех-четырех, которого ведет за руку. Кивает ему, улыбается и, только когда я горой встаю на ее пути, удивленно поднимает голову.

Секунда, вторая, третья, и в больших серо-голубых глазах мелькает странное выражение. Узнала.

– День добрый, – отзывается холодно.

– Не ожидал тебя здесь увидеть.

Делаю глубокую затяжку, жадно вглядываясь в такое знакомое и в то же время чужое лицо.

Что хочу найти? Хрен его знает. Что она рада меня видеть? Что скучала? Что ждала?