Вампир-самозванец

– Естественно!

– Ну, ладно тогда, – он вновь оседлал велик, но про бутылку и словом не обмолвился, а Владик – не отдал, – Я сейчас на речку. Ты в ближайший час там появишься?

– Постараюсь.

– Ну, пока.

– Пока.

Подросток умчался на велике его мечты. Владик запоздало вспомнил, что забыл спросить у него имя, но решил подождать до следующей встречи. И пошёл отыскивать нужный дом.

Стемнело. На небе появилась луна. На втором этаже, под крышей дома, в окне мелькнул свет фонарика. Затем окно тихо открылось, и из него стала выползать длиннющая коса из сплетённых вместе бельевых верёвок. Причём, сплетённых явно в спешке и неаккуратно. К концу верёвки был привязан рюкзак. Рюкзак медленно и тихо опустился на землю. Потом из окна вылез парень. Спускался он медленно и неумело. На высоте полутора метров он не удержал скользкую косу из верёвок и с громким воплем упал. Поднялся и, не переставая материться такими отборными словечками, каким бы позавидовал любой алкаш, мнящий себя гением мата и острословия, да ещё и с большим стажем в этом деле. Матерился громко, так, что, может уже всю или полдеревни перебудил. Он вытащил из-под майки фонарик, развязал узел, надел рюкзак, фонарик перехватил поудобнее, добежал до забора, запихнул фонарь под майку, заправленную под ремень джинсов, лихо перемахнул через забор, выудил фонарь и, наспех освещая дорогу, пулей помчался к лесу.

Парня звали Владик. Поскольку других Владиков в нашей истории пока не завелось, вы, может быть, уже угадали, что это был тот самый Владик.

Спрашивается, а нужно ли ему было сбегать из дома в свой первый дачный день? Отвечаю: необязательно. Но дома его довели – и он решил в очередной раз сбежать. Собственно, поэтому он собирался быстро и уверенно, да и почти всё необходимые вещи у него были при себе в рюкзаке.

Парень добрался до леса и уже медленнее заскользил между деревьями…

День у него сегодня явно выдался неудачным…

Когда он минут через пять после общения с подростком обнаружил нужный дом, то выяснилось, что никто не собирается его встречать и радоваться его появлению. Даже из вежливости.

Дедушка развалился в гамаке и читал газету. Новоиспечённый братец ещё с утра куда-то смотался. Родители ушли на романтическую рыбалку вдвоём. Детей им, что ли, не хватало?! Бабушка намылилась к кому-то в гости, трепать языком. И, мало ему этого холодного приёма, так дед ещё и наорал на него, что он явился так поздно. Вдобавок, в холодильнике всё, что там было, уже съели – и он стоял пустой. Попытки найти что-нибудь приличное попить ни к чему не привели. На кухне было штук пять пустых чайников, пустые вёдра из-под воды, использованная заварка и такие же пакетики с чаем. И всё.

Дед ехидным тоном ответил со двора, что за водой нужно идти к колодцу, а если он не захочет, то может попить воды из микроскопической лужи, сохранившейся между кустами шиповника. Если та ещё сохранилась. Но с утра там точно была. Ещё дед не забыл уточнить, чтобы Владик сходил в магазин за продуктами. Осмотр кустов, грядок и парника показал, что почти всё, прилично вызревшее к сегодняшнему дню, уже сорвано, съедено или пущено на варенье и консервы. Пришлось поесть жёлто-оранжевых, не шибко зрелых помидор, и поклевать чуток клубники, розовато-белой и семь штук красных ягод, уцелевших под самыми нижними листьями.

Смыться на речку к нормальной компании не удалось. Оба стареньких велосипеда приквартизировали папа с мамой, а сам парень ни за что бы не выехал из дома на своём старинном трёхколёсном велосипеде. Как назло, речка была далеко, а идти сил уже не оставалось.

Испытывая муки голода – желудок скудной подачкой не нажрался – парень поднялся на второй этаж и уныло закурил. Почти сразу же в комнату влетел злой дед. И как только учуял?.. И старый хрен устроил скандал номер два. Возможно, он бесшумно поднялся по лестнице и устроился в засаде за дверью, приникнув глазом или носом к замочной щели, а, увидев сиё преступное деяние, сделал злобное лицо и только тогда соизволил зайти?.. После двадцатиминутной словесной перепалки, которую слышали все жители деревни и, может быть, даже папа с мамой у реки, у Владика отобрали пачку сигарет. А затем отобрали и рюкзак с сигаретами. Дедушка запер парня в комнате, затем вышел во двор, развёл небольшой костерок и показательно сжёг три пачки сигарет под окнами чердачного логова Владика. Тот всё видел и ещё громче, чем во время ссоры, комментировал происходящее.

Затем дед-мучитель взял рюкзак с оставшимися сигаретами и куда-то ушёл. А когда через полчаса вернулся, то сидел в гамаке и пересчитывал деньги. Пожрать, кстати, так и не принёс. Всё ясно, предки решили закручивать гайки.

Парень этого не вынес, отошёл от окна, включил магнитолу, прихваченную снизу из комнаты родителей. Вставил в магнитолу кассету «Рамштайн», врубил на всю громкость и протанцевал до конца кассеты. После врубил «Арию», а после неё – «Кипелова». Дверь, кстати, запер изнутри, так что дед в неё без толку ломился поначалу.

Зато потом произошло нечто из ряда вон выходящее. Выглянув как-то в окно, протанцовывая мимо, Владик обнаружил, что на их участке собралась толпа народу разного возраста: от малышни до пенсионеров. И эти психи как умели и могли устроили под окнами дискотеку. Причём, его дед прыгал и вопил громче всех.

В какой-то миг Владик подумал, что перекурил на станции и даже было задумался бросить насовсем… Потом снова выглянул в окно, но эти дикие танцы в стиле первобытных плёмен продолжались.

Вот, закончилась вторая сторона кассеты с «Кипеловым». Владик из вредности переключил магнитофон на радио, да ещё и на волну попсы. Но люди упорно не желали расходиться и продолжали танцевать.

Через полчаса он выключил магнитофон, но и это не помогло: кто-то притащил свой магнитофон, свои кассеты – и танцы продолжились. Но хозяин нижнего магнитофона часто врубал медленную музыку – и все увлечённо танцевали парами. Его собственный дед подхватил какого-то трёхлетнего карапуза, предположительно, мужского пола – судя по голубым штанам и зелёной футболке – и увлечённо кружил его в медленном танце или подбрасывал, а трёхлетка восторженно вякал, взлетая и опускаясь в его руки.

Владик отшатнулся от окна, ощущая, что ещё немного этого дурдома – и ему потребуется в дурдом настоящий. Он устало упал на старую раскладушку, даже без постели и одеяла, закрыл глаза рукой и думал, думал… и иногда думал, что, может быть, просто обкурился?.. Может, это пройдёт к этому или следующему утру?.. Или он всё-таки спятил – и попадёт в психушку?

Судя по звукам снизу, к отдыхающим присоединились вернувшаяся бабушка и мама с папой. Никитка, гад, так и не явился – мотался где-то в компании или в одиночку.

Этот дурдом закончился только к вечеру, когда все уже падали от усталости и с трудом, довольные – Владик всё-таки в окно подсмотрел, когда шум затих – расползались по домам.

Бабушка поднялась на второй этаж, постучалась в дверь и предложила поесть. На ужин был свежесваренный суп. Суп парень не любил, особенно, гороховый, но почему-то слопал четыре тарелки подряд. Дедушка с хитроватой улыбкой заметил, что внука лучше долго не кормить, тогда он будет есть всё. Парень совсем не обладал ангельским терпением, особенно, после такого сумасшедшего дня, потому запустил в него пустой тарелкой из-под супа, от которой дед с лёгкостью увернулся. Видимо, они тут все чокнутые… на свежем воздухе-то!

А тарелка не только разбилась, но и умудрилась попасть в полку с посудой и свалить часть её на пол, перебив.

Дед молча наклонился – и подхватил из-под стола грязную железную миску, советской ещё поры, с тусклыми цветочками и треснувшей снаружи белой эмалью, из-под которой просвечивала темнота. И так же молча запустил её, одев на голову внуку. Тот взвыл и заматерился. Ощутимо запахло свежим рассолом, который в ней недавно был.

– Получи фашист гранату! – проворчал дед, ухмыльнувшись, – Тарелками в меня швыряться будешь?! Ишь, распустился! Совсем совесть потерял!

– Да ты что творишь? – всплеснула руками бабушка, – Голову ему пробьёшь так!

– А ты посмотри, во что он превратился!

Парень снял тарелку, швырнул ею об пол и яростно уставился на него. Но пожилой мужчина медленно подошёл к нему, сгрёб за ухо и отконвоировал парня на чердак, запер там до утра. Мол, сам мне потом благодарен будешь.

– А то ишь до чего дожили! – сердито проворчал дед, – Кровопийствует, на пожилого человека, военного, немцев прогнавшего, нападает с тарелками! Да меня немцы с гранатами и танками не взяли! Ты, что ли, возьмёшь?! Уу, гад! Кровопийца! Вырос на нашу голову! Сел на шею и ножки свесил! А ещё и цепляется. Не так ему. Как так? Стариков беззащитных обижать, что ли?!

Уже внизу лестницы задумчиво прибавил, то ли в продолжение душеспасительной нотации, то ли сам себе:

– Хотя от такого и сами кровопийцы взвоют.

– А может, всё-таки, съедят его? – мрачно отозвалась бабушка, которая подслушивала, – Они же кровопийцы всё-таки.

– Да хрен его знает! – отмахнулся дед, – Сожрут они его или не возьмут? Ты мне лучше скажи милая, пойдём мы завтра за грибами или нет?..

Бабушка там какие-то картофельные эксплуатации мужчин семьи планировала. После дед пошёл ворчать к отцу, мол, почему Никиты до сих пор нет?

Мол, хватит нам одного хулигана в доме, зачем второго привели? На что родители отвечали, что «Никитка хороший, отзывчивый ребёнок, но он имеет привычку иногда где-то пропадать». Других вредных привычек за младшим братцем пока замечено не было.

Впрочем, Владику было наплевать на братца, да и на даче оставаться в таких нечеловеческих условиях не хотелось. Поэтому, собственно, дождался темноты, сплетая косу из бельевых верёвок, найденных на чердаке – сушившуюся на них одежду мстительно свалил в кучу на пол – и потом привязал её к верному рюкзаку, почти уже готовому к дороге. Разве что без сигарет и денежных накоплений. Придётся питаться жаренными грибами и прочими лесно-речными дарами. К счастью, дед-грабитель не обнаружил тайный карман, в котором скрывались две дополнительных зажигалки и складной ножик… Между нами говоря, добывать себе еду и готовить её примитивно-первобытным способом Владик умел – уже ж не раз сбегал из дома. А чтобы основательно сбегать из дома, нужно уметь добывать и готовить еду. И вообще, летом это практичнее всего…

Ветки хлестали Владика по всему телу, словно пытались остановить. Но он упорно прикрывал глаза руками и шёл, шёл… Кажется, на джинсах добавилось ещё две дырки, но так даже красивее будет. Крутому чуваку дырки к лицу. То есть, к заднице… Он задумчиво опустил руку вниз. Не, на бедре дырки будут. А, и ладно…

Чуть погодя он задумался, что батареек-то к фонарю нет… Фонарь надо бы беречь. Короче, разжечь костерок или лезть на дерево…

Тут Владик поскользнулся на грязи, оставшейся от лужи, и упал. Кажется, сегодня выпала месячная доля неприятностей. Где ж они, пакости, сконденсировались до такого объёма?! Фонарь, кстати, в кусты улетел. Пришлось ползти туда и наощупь его искать. Хорошо хоть светил. Ну, что ж. Была ни была. Так хоть одна радость в дне сегодняшнем из-под залежей кошмаров откопалась. Настроение, кстати, было уже на отметке «хуже быть не может», а руки и ноги были сплошь исцарапаны и в синяках. Кроме этого уже жутко хотелось спать, хотя для него было нормой засыпать и в два ночи, и в пять-шесть утра. В голову настойчиво полезли мысли о диких зверях и ядовитых змеях. А комары, к счастью, уже закончились – то ли сытые спать уползли, то падали в отключке от голода.

Вдруг впереди послышались приглушённые голоса. Владик вспомнил рассказы о бандитах, обосновавшихся в местных лесах. Сначала хотел было уйти, потом подумал, что бандиты, быть может, будут дружелюбнее его домашних. Выключил фонарик – звуки чьего-то голоса затихли на несколько секунд – и осторожно двинулся вперёд.

На большой поляне в лесу в самом центре горел костерок. Странно, почему свет его не пробивался через деревья? Да ну, разве бывает такое?.. Скорее уж, точно обкурился днём или перегрелся на солнце…

На брёвнах у костра сидели трое парней. Черноволосый голубоглазый парень среднего роста, в принципе, накачанный, но без фанатизма. Только кончики его волос почему-то были выкрашены в бирюзовый цвет. Дебил, что ли?.. Брюнет – он сидел к Владику спиной – в принципе роста и телосложения нормального, хотя не накаченный особенно. И худой высокий блондин с растрёпанными волосами… кончики которых были… бирюзового цвета?.. Дебилы… Вот дебилы! Чё за мода-то вообще?.. Блондин вырезал что-то ножиком на коре бревна, на котором сидел. Нож, кстати, был необычной формы, чем-то похож на кинжалы из исторических энциклопедий, музея. Разве что вязь письма на лезвии была непонятно на каком языке написана, отливала синевой. Брюнет спокойно подкладывал ветки в огонь. А шатен сидел, опершись одной рукой о бревно, смотря куда-то вдаль отсутствующим взглядом. На руке его поблёскивал массивный браслет из металла.

– Почему я должен заниматься самой нудной работой? – возмутился вдруг блондин, – У вас двоих это получается быстрее и намного лучше!

– Тебе же нравится рисовать, – брюнет оторвался от своего занятия, а шатен не обратил никакого внимания на происходящее.

– Но не всякую же ерунду и по сотне раз!

– Прошло всего лишь две недели, как мы вернулись, – серьёзно возразил его собеседник.