Ветер моих фантазий. Книга 2

«Так, запустить ещё одного, чтобы сразу зарастил кожу и восстановил повреждённый сосуд…»

Кри Та Ран встал, спокойно, как будто бы всё ещё был цел. Быстро огляделся, повернувшись кругом.

– Голограмму окружающей обстановки я тоже отправил. Всем.

Сандиас задрожал. Он не понимал, кто эти «всем», но понимал, что чем больше людей узнают, тем больше вероятность возникновения неприятностей у его отца. А нрав у отца был суровый и, случалось пару раз, что он уже руку на сына поднимал. Раз потому, что тот не вовремя подошёл поговорить. Раз за дело. Но бил отец беспощадно и больно. И страшно обидно внутри было после его наказания. Тело-то домашние и рабочие роботы быстро подлатали, но боль в душе они стереть не смогли, боль у мальчишки осталась.

Дёрнулся Кристанран. Кианин присел рядом, снова ладонью коснулся худой груди. Отметил, улыбнувшись:

– Сердце снова бьётся.

И зачинщик кровавой бойни облегченно выдохнул. Одно дело попортить чужих кианинов – если совсем в хлам, то можно ж и новых подарить. Но убить настоящего человека, ещё и ребёнка – это преступление. А преступления карались. Впрочем, если эта малявка выживет, то папа может скандал замять. Эдак легче замять, когда этот трус живой. Даже если он и провалялся несколько минут мёртвый, с остановившимся сердцем. Его душа не успела покинуть тело, не успела оторваться от него – и ладно. Пока душа и тело вместе – всё ещё как-то восстановимо.

Хотя почему душа иногда ещё держится изувеченного тела, а иногда уходит от целого или сносно сохранившегося – тайна. Нет, просто оплошность учёных. Ведь глупо же допускать, что Дикая Природа сильнее ума людей и достижений их науки? Глупо считать, как создания некоторых глупых иных цивилизаций, что природа – это не сложное творение долгой эволюции, а разумное существо, которое ещё и осознанно что-то от людей прячет!

Сообщить о нападении и угрозе жизни человеческого мальчика – действие логичное. Шантажировать зачинщика драки, едва не стоившей его аини жизни – тоже логично. Вроде бы всё. Пока всё.

Но Кри Та Ран мрачно двинулся к Сандиасу.

Тот напрягся, но не сбежал. Ведь отцу уже донесли. Отец наверняка уже в дороге. А этот кианин… ха, вывел же обманщика на чистую воду! Этот кианин не посмеет его самого убить, потому что он – человек, ребёнок, да ещё и сын главы Совета их планеты.

«Поугрожает, поугрожает – и отстанет. Иначе родственничкам Кристанрана будет гадко жить в дальнейшем, – подросток ухмыльнулся. – Да и у папы должны быть связи везде. Папа у меня практичный»

Но кианин вдруг размахнулся. От мощной затрещины Сандиаса отбросило и ощутимо приложило об землю.

– Ты… – проорал он, подскакивая.

И застыл, увидев безумный, полный ненависти взгляд чужого хианриа.

«Разве… кианины умеют играть настолько убедительно?..» – потрясённо подумал избалованный отпрыск человеческой семьи.

– Если он умрёт насовсем – я тебя убью! – пообещал Кри Та Ран, прежде чем бросился обратно к своему аини.

И это тоже… было как-то слишком по-человечески.

«Разве что… – глаза у сына учёного потрясённо расширились от внезапной догадки. – Китрит 66-1?!»

И снова тихие будни

В дверь позвонили поздно ночью. Я как раз только разобралась с продолжением книги, как раз дописывала главу об начале вражды Сандиаса и кианина Кри Та Рана.

– Почему так поздно? – растерянно спросил папа, отправившийся раньше всех открывать.

– Можно войду? – донеслось робкое.

Растерянно отодвинулась от стола. И пошла замок на моей комнате открывать торопливо, пока папа не успел Ки Ра выгнать. Кажется, что-то срочное случилось у того.

К счастью, папа и не подумал выгонять моего друга. И, когда я уже распахнула дверь, которой огородилась от остального мира и близких, чтобы не мешали творить, когда уже в коридор выскочила, то увидела вымокшего до нитки парня, робко замершего за порогом. Или ему помогло, что так некстати попал под дождь? Дожди осенние страшно холодными бывают. Как бы ни заболел.

Пройдя мимо папы, осторожно взяла парня за запястье. Тот растерянно посмотрел на мои пальцы, обхватившие его руку. Потом – робко заглянул мне в глаза. На папу я не смотрела. Да и чего тут. Жалко человека. Тем более, который меня защитил. И даже от парней с оружием.

– Пойдём, переоденешься! – потянула Ки Ра внутрь. – И в горячий душ тебе надо, а то простудишься.

Влекомый мною, кореец всё же решился переступить через порог в мой дом. Смущённо зашёл внутрь. Поклонился моему отцу. Чётко сказал:

– Я извиняюсь за беспокойство.

– Нет проблем! – отмахнулся отец, дверь закрывая, но оставляя его уже на одной стороне с нами.

– У меня есть лишняя одежда, – улыбнулась Ки Ра, осторожно руку его выпуская.

– Да уж, повезло, что ты такой маленький, – ухмыльнулся мой отец, правда, запоздало понял, что ляпнул, и смутился. – То есть, я…

– Маленький да удаленький, – чётко сказал вдруг парень, улыбнувшись ему. Видимо, процитировал заученное прежде. Похоже, его уже часто русские доставали, раз он для таких шуток и тем запасся словесным оружием.

– Сейчас принесу тебе сменную одежду, разувайся пока, – и кинулась в свою комнату. – И не возражай, тебе нельзя после дождя замёрзнуть и простудиться!

Ки Ра обнаружился уже на кухне, вместе с папой. Мой родитель чайник кипятил и уже поставил две кружки на стол. Перед гостем – самую большую и толстую, что у нас в доме была. Свою, причём. Хотя обычно рьяно защищал свои любимые вещи от посягательства. И бурчал, когда гости невольно его чашку цапали себе, допущенные до сокровищницы, то есть, к посудному шкафу.

Кстати, пока искала одежду, тихо было. То ли мужчины не говорили вообще, то ли очень тихо и кратко что-то обсудили. А вообще странно, что отец так смирился с визитом парня, да ещё и в такое время. О, теперь уже всё нашла!

Получив стопку чистой одежды из спортивных штанов и футболки, венчавшихся сверху парой шерстяных носков, парень прижал их к своей груди и поклонился мне. И в душ ушёл. Я смущённо осталась стоять на месте. Чего это он вдруг кланяется? Ладно бы моим предкам, а то ж мне!

– Зелёное! – крикнул в ответ папа. – Полотенце зелёное!

Ага, тут уже пожадничал. Брата полотенце отдал.

Но, впрочем, брат пока отсутствовал, жил в общаге. Там у него была хотя и одна лишь комнатка, однако же своя собственная территория. И всех соседей он оттуда уже выжил. И жил теперь привольно, аки король целого королевства. Хотя доводилось совершать захватнические набеги и, порою даже бои отчаянные и кровопролитные, на общую кухню. Даже за угол холодильника воевать приходилось ему. Хотя потом он нашёл вторую подработку и купил себе свой, в свою комнату, большой. К счастью, мама и бабушка редко ходили к нему в гости и редко туда заглядывали, а то бы ужаснулись количеству вредной пищи. Брат ещё и требовал, чтоб я заранее его смс-кой предупреждала «о крестовом походе предков». Настаивал, чтоб «старалась вообще отвадить неуёмных женщин от его холостяцкой берлоги», ссылаясь, что у него там девушка очередная. Потеря репутации его беспокоила меньше вражеских налётов на его холодильник. А девушек то ли не водил вообще, то ли редко. Ибо его «бабы уже достали, отдохнуть бы».

Пока Ки Ра отмокал в ванной, мы с отцом молча пили чай. Странно, мой родитель и тут ничего не сказал.

– Благодарю за заботу. Вас, – сказали вдруг за моей спиной.

И я подпрыгнула, чашку задев локтём.

Но мне на ноги пролилось немного – Ки Ра успел перехватить чашку. Так что основной кипяток пролился на стол и на его руку. Но он только поморщился. Я вот заткнулась не сразу. Не сразу заметила очередную его помощь.

Ки Ра промокнул кипяток своей футболкой – он свою одежду снятую с собою нёс – и кипяток до меня по столу не дополз.

– Спасибо! – смущённо улыбнулась, потом виновато его ладонь тронула. – И извини.

Парень как-то странно посмотрел на мою руку, лёгшую поверх его. И я смущённо вдруг потупилась. И вдруг заметила несколько узких шрамов, идущих над его запястьем. Прежде скрытых рукавами толстовок или рубашек.

Ки Ра свою руку вдруг выхватил, отдёргивая. И я тут уже заметила несколько шрамов на его запястье. Безобразных шрамов над венами. Он за моим взглядом проследил и смутился. Проворчал:

– Я был слабый.

– Ну, теперь-то ты сильнее стал, – отец мой ободряюще сжал его плечо. – Сашка нам все уши прожужжала, рассказывая, как ты заступился за неё и Леру. То есть, я сказать хотел…