Русич

Русич
Елена Тарасова

Эта сказка – безмятежное повествование о деревенской жизни. Один день пастушка, с утренних сумерек до вечерних, наполненный встречами с друзьями и природными стихиями. Естественное течение домашней жизни: добрая бабушка, озорная сестрёнка, загадочный дед. В сказке присутствует образ Князя-Защитника Родной земли и образ Небесной Покровительницы жизни на земле. Мир Ванечки – жизнь в единстве красоты окружающих пространств и внутренней гармонии.

Посвящается моей бабушке

Тарасовой Прасковье Яковлевне.

На Земле ничего не бывает без Солнца…

Тысячи лет, каждый день, происходит одно и тоже таинственное событие.

Глубокая синева неба, с горящими на нём огнями-звёздами начинает таять, светлеть, становиться прозрачной.

Появляется розовое сияние. Оно разгорается более ярким, розово-оранжевым светом.

И вдруг, из-за горизонта появляется краешек огненного шара.

Этот шар медленно-быстро поднимается в небо.

И небо становится неописуемо прекрасным, каждое утро неповторимо и не похоже на предыдущий восход.

Каждое утро – не-пов-то-ри-мо!

Весь мир преображается. Он проявляется яснее и ярче. Воздух наполняется запахами пробуждения.

Поют птицы.

Просыпаются звери.

Пробуждаются люди.

Свет и тепло наполняют леса и реки, горы и моря, ветра и снега. Всё становится краше.

И в груди у каждого человека улыбается сердце, оно радо

приветствовать обновлённый мир, рождённый заново день,

и этот огненный шар, без которого ничего невозможно

на Земле.

На опушке леса, на невысоком пригорке, залитом золотыми лучами, среди пушистой травы – сидел мальчик. Оперевшись локтями на колени, и поддерживая ладошками своё личико, он смотрел в даль.

За ним был лес, а впереди большой луг с сочной, зелёной травой и разноцветными цветами. За лугом несколько холмов, на которых располагалась деревушка, в которой он жил. Между холмами текла речка и утекала куда-то в даль. А за деревней луга и поля, и где-то у самого неба виднелся другой лес, в котором он никогда ещё не был.

Это был его мир. Мир, в котором он жил и не ведал никакого другого.

Мальчик знал, какие рыбы водятся в речке, как их надо ловить. Знал, как прохладна в реке вода, и что зимой она накрывается своим покрывалом изо льда, и тогда нельзя посмотреть через прозрачную воду и увидеть, как плавают рыбы , поднимаются вверх пузырьки воздуха, как красиво колышутся водоросли, играя солнечными лучами, проникающими вглубь реки.

Он знал животных, живущих в лесу. С какими из них можно играть, а каких лучше обойти стороной, если они встретятся на пути. Знал, как живут многие обитатели леса. Какие делают себе жилища, как растят детей и какие следы оставляют на лесных тропинках.

Мальчик ведал о силе деревьев и свойствах многих растений: трав, кустарников и цветов. Что вкусно и полезно человеку, какие деревья ему помогают. Он умел разговаривать с растениями и птицами, животными, и понимал ветер, речку и небо.

Это была его жизнь. Его мир. И сейчас над этим миром всходило солнце, освещая и согревая его, наполняя ясностью и теплом.

А он сидел, встречая пробуждение своего мира, и тихо радовался. Просто радовался тому, что есть. Есть эта красота.

Потом он достал свою дудочку, и вместе с птицами наполнил воздух чарующими звуками, которые неслись над лугом и взлетали в небо, как маленькие, невидимые птицы.

Когда он закончил свою игру, то заткнул за пояс свою дудочку, откинулся на спину, положив под голову руки – и задремал.

Мальчику снился забавный сон, но он стал куда-то пропадать, растворяться. Очень сильно начал чесаться нос, а во сне его было очень трудно почесать. То ли букашка заползла, то ли муха какая-нибудь села на нос. Он проснулся, начал чесать нос и вдруг услышал звонкий смех, знакомый и очень озорной. Между травы, за его головой – спряталась его сестренка и длинной колкой травинкой доставала до носа и щекотала его. Уж очень она была весёлая и озорная.

Вскочив на ноги, мальчик хотел схватить её, но ноги оказались связаны ленточкой. Он встал и упал, сначала сильно рассердился, а затем рассмеялся – самому было смешно над собой.

Быстро развязав ленточку, он помчался догонять, но сестрёнка была уже среди деревьев и махала ему платочком, блестя на солнце своими золотыми кудряшками и заливая всё вокруг своим звонким смехом. Конечно, ей удалось провести своего братца, ведь она была младше него на два лета и только-то и делала, что бегала с подружками по деревне. Да вот сейчас, верно, с ними же шла в лес по ягоды или грибы. Но не смогла мирно пройти мимо задремавшего брата, решила над ним подшутить, жаль только, что убежала очень быстро – поиграть не успели.

Много ли, мало ли прошло времени, но со стороны дороги послышался приближающийся шум, и, обернувшись, он увидел своих друзей, скачущих на лошадях купать их в речке. Здесь, где он пас своё стадо, был очень лёгкий спуск к реке, и мелководье, на котором было удобно мыть лошадей, да и его коровы и козы приходили сюда пить воду.

И сейчас, пока его стадо мирно паслось за пригорком, он с радостью замахал друзьям руками, чтобы они взяли его с собой на речку.

Время близилось к зениту, полудню, и так хотелось искупаться в прохладной воде. Так хотелось!

И когда друзья встретились, то показали ему лошадь, на которую он смог бы забраться. Уцепившись за уздечку, применив всю свою ловкость, он запрыгнул на жеребца, ещё не такого высокого, как взрослые лошади, и они помчались в воду.

Что за радость – в жаркий, раскалённый солнечным жаром день оказаться в прохладной воде! Они плескались и ныряли. Устроили прятки и "нырялки" между лошадьми, кони фырчали и тоже разбрызгивали воду. Их мыли пучками травы, потом кидались этой же травой друг в друга. Скользкие маленькие рыбёшки, перепуганные такой суматохой, иногда выпрыгивали над водой, и всеобщее веселье только усиливалось от этого, ведь как смешно, когда карась перепрыгивает через спину лошади, а озорник мальчишка пытается его поймать.

Потом, немного устав, они играли в "замиралки" – кто дольше просидит под водой. Потом играли, кто дольше под водой проплывёт, и уже охладившись, устав от своих забав и весёлых игр, вышли на берег. Ребята прилегли на траву отдохнуть после купания, но ненадолго. Надо было возвращать лошадей княжеской дружине, часто проезжающей через их деревню, и уже доверявших ребятишкам заботу об их чистоте. А пастушок, опомнившись, что так надолго оставил своё стадо, помахав всем рукой, побежал в сторону леса.

Через несколько мгновений – он был уже на полянке, взобрался на пригорок, проверил взглядом каждую корову и телёнка, каждую козу и козлёнка, быков и козлов, и сел, сняв подвешенный на высоком кусте узелок с лепёшками – это его озорная сестрёнка занесла ему обед. Она всегда привязывала узелок с едой на куст, чтобы никакая корова или коза не дотянулись до него.

Мысленно поблагодарив бабушку, испёкшую лепёшки, сестрёнку их принесшую, помолившись, он начал не спеша кушать эти вкусные лепёшки, обмазанные мёдом, запивая их молоком. Это было самой вкусной едой, которую он любил!

Наевшись тремя лепёшками, он хотел завязать оставшиеся в узелок, но, услышав за спиной шелест травы, обернулся, и, отложив в сторону еду, встал и, вытянув вперёд руки, побежал в сторону леса.

«Деда, деда, здравствуй, дедушка!» – кричал он на ходу, немного замедляясь перед столкновением, и почти запрыгнул на руки к остановившемуся дедушке.

«Здравствуй, внучек. Здравствуй, Ванечка!» – ласково, мягко, но немного сердито сказал дедушка. «Эдак, когда ты подрастёшь, я и на ногах не устою – повалишь деда». И подержав внука немного у своей груди, поставил его на землю.

«Давно не виделись, дедушка. Уже несколько дней не выходил ты. Скучал я по тебе. С тобой хорошо очень. Спокойно. Интересно. Что ты мне сегодня расскажешь? Расскажи мне, какие в лесу твоём вести от зверей, что ты слышишь, о чём птицы щебечут, к какому урожаю готовиться, о землях далёких».

«Тише, тише, не стрекочи сорокою. О чём получится, о том и поговорим. Пойдём-ка поближе к тому пригорку, с которого стадо твоё хорошо видно. За разговором дело своё не забывай».

Они прошли к тому месту, где лежал узелок с лепёшками, сели на примятую траву и немного помолчали, словно прислушиваясь друг к другу, к шелесту трав, к птичьим голосам с лесной опушки, к стрекотанию кузнечиков, дальним звукам, доносящимся из деревни. И все эти звуки слились в один единый звук тишины и радости. Они оба молча улыбнулись.

Хотя Ваня и звал отца своего отца дедом, но тот вовсе не выглядел старым. Даже седины в его волосах было ещё мало. Высокий, статный, с тёмно-русыми, длинными волосами, перехваченными на лбу берестяной тесёмкой, с такого же цвета бородой, доброй улыбкой, большими голубыми глазами. У деда были широкие плечи, очень сильные руки, и необыкновенный взгляд. Этот взгляд был полон силы, спокойствия и уверенности, понимания и добрых, весёлых искорок, которые, как казалось внуку, вылетали из глаз и превращались утром – в бабочек, днём – в капельки воды, искрящиеся на солнце, вечером, в маленькие огоньки, от которых становилось тепло и радостно.