Запрет на тебя

Постоянно боюсь, что в какой-то момент эта игра ему наскучит. Не имея опыта, сложно понимать, как довести до пика и не при этом не перетянуть.

Шатохин наклоняется. Собирая полчище мурашек, прихватывает губами мой подбородок. Невольно дергаюсь, он кусает.

– Красиво запрягаешь, Чаруша, – рычит то ли сердито, то ли в предвкушении.

И моя дрожь выходит на непрерывный режим.

– Хочешь узнать все?!

– Хочу, – толкает практически без заминки. – Бомби, ведьма.

За моими ребрами будто фейерверк взрывается. Вовсю улыбаюсь. Прусь от его реакций, и не скрываю.

– Не сейчас. Ты еще не заслужил, Данечка.

– Когда? – горит нетерпением.

– Когда… – бормочу, соображая на ходу. – Когда я решу, что пора!

Шатохин клонит голову набок. Приоткрывая губы, проходится по ним языком. Столько странных животных инстинктов у меня вызывает, что кровь буквально огнем полыхает. Огненный шар в груди становится объемнее, горячее, агрессивнее.

– А если я решу раньше? – чистейшая угроза с его стороны.

Он хищник. Опасный, знаю. Но, черт возьми, мне так нравится «дергать его за усы».

– Ничего не будет, пока не решу я!

– Ошибаешься, – уверенно размазывает мое заявление.

Я лишь сглатываю. Даня поднимает наши сцепленные руки у меня над головой и буквально отправляет меня в полет. Время замедляется. Вращает меня со «слоу мо[1]» эффектом. Я чувствую стучащий в висках пульс. Ощущаю головокружение. Впитываю ритмы музыки и слова песни. На конце витка содрогаюсь от мощного разряда удовольствия.

Выдыхаю за секунду до обратного столкновения с Шатохиным грудь в грудь. И безумие продолжается. Таких диких танцев у меня за всю мою практику ни с кем не было. Минут десять, и мы снова мокрые. Сердце вылетает, но как же счастливо оно это делает. Каждая клетка в моем теле пульсирует от восторга.

Я под кайфом. Сумасшедшим рапидом удовольствия.

Огней надо мной все больше. Пространство плывет. Но все мои движения как никогда четкие, чувственные и органичные. Мне не нужно думать и вспоминать какие-то комбинации. Я полагаюсь исключительно на свои инстинкты. А все они работают на Шатохина. Мы двигаемся, словно один единый механизм. И мое тело пульсирует от восторга.

– Остынем, – командует Даня в очередной раз.

– Не-е-ет…

Он на мой протест закатывает глаза, подхватывает на руки и просто выносит с танцпола.

– Черт… Черт… У меня вертолеты, Дань! Я лечу! – горланю, пока он транспортирует мое тело.

– Бля, Чаруша… Крыла сложи. Хочу, чтобы они остались целыми.

– Я контролирую!

– Хрен ты что контролируешь… – орет Шатохин. Шмякает меня задницей на стул, придвигается. – Договоримся на берегу, контролирую я, – это условие перебивает такими интонациями, что у меня живот от напряжения сводит.

– Что? – крякаю растерянно.

Данька ухмыляется и толкает ко мне бокал с коктейлем, который бармен, очевидно, по какой-то невербальной указке замутил.

– Глотай свое пойло, Динь-Динь, – посмеивается, но звучит при этом крайне хрипло. – На тебя славно действует.

Я наклоняюсь, ловлю трубочку губами и, прикрывая веки, втягиваю освежающую пьянящую жидкость.

– Блядь… – доносится до меня приглушенное ругательство.

Когда смотрю, Шатохин подносит ко рту стопку.

Выпивает, я сразу к нему подаюсь.

– Целуемся? – шепчу, расплескивая свое очевидное желание.

Даня в этот раз не двигается. Только скользит языком по губам и как-то чересчур интенсивно смотрит на меня. А мне уже не терпится. Сокращаю расстояние и прижимаюсь к его рту.

Заряжаюсь. Кровь по венам гудит, как электричество. Сердце от перенапряжения распирает грудную клетку до предела.

Я задыхаюсь от этих бешеных ощущений. Я прихожу в шоковое состояние. Я сворачиваюсь, словно огромный комок нервов.

Отлепляюсь. Хватаю кислород. И сразу же чувствую нехватку эмоций.

– Поцелуемся еще? – спрашиваю, едва успев открыть глаза.

– Да еб твою ж мать…

Ловлю адскую бурю в глазах Шатохина.

Прежде чем я могу понять, что это рычание значит, он вдруг скользит ладонью мне под волосы, сжимает затылок и резко толкает меня на себя. Припечатывается к моему рту с неожиданной силой. А потом… Врывается в мой рот языком.

Думала, что алкоголь пьянит, что я от него летаю… Нет. То была ерунда. До этой секунды все было полнейшей фигней. Сейчас же, когда я принимаю жесткое вторжение Шатохина и заражаюсь его вкусом, мне попросту сносит башню. А без нее… Перезапуск всех систем. По нервным окончаниям уже не просто ток несется, термоядерный синтез случается – разносит по моему телу сверхсильную энергетическую волну. И тот огненный шар, что пылал в груди, взрывает.

Я сама – энергия. Я – мощь. Я – комета.

Я распадаюсь на атомы. Миллиарды перезаряженных трескучих частиц.

Язык Дани оплетает мой, проходится по полости рта и выскальзывает наружу, чтобы скользнуть по губам. Я стону и сотрясаюсь.

Кусает. Раз, второй, третий… Разит меня очередными молниями.

А после… Всасывает. Голодно, страстно и одуряюще-жадно.

По моей коже несется острая дрожь. Она пронизывает жаром мои мышцы. Она заставляет меня трястись и ошеломленно цепляться за Даню.

Я не слышу ничего и никого. Планета тормозит и застывает, оплетая нас двоих в один энергетический кокон. Мы в нем со свистом летим. Куда? Плевать. Я плавлюсь. Теряюсь физически и психологически. Раз за разом воспламеняюсь и взрываюсь.