Три стороны одной медали

– Я тебе не твоя шлюха-секретарша, что бы со мной разговаривал как с подчиненной, – шиплю ему прямо в губы эти слова, он слишком близко. Моя грудь вздымается от злости, дыхание быстрое и прерывистое. Он смотрит мне на губы, целует грубо, и я не выдерживаю напора и отвечаю ему. Потом резко разворачивает меня лицом к двери, обвивает свою огромную ладонь вокруг моей шеи и одним рывком срывает с меня платье. Миша окидывает меня взглядом, я не вижу, но чувствую это. – Ты. Моя. – рычит мне прямо в ухо, – Слышишь? Ты. Моя…

…Мы оба сползаем на пол, облокачиваясь на дверь спинами, он застегивает ширинку, пытаемся отдышаться.

– Уволь ее. – я прерываю молчание.

– Уже, – откидывает голову назад и облокачивается на дверь, руки висят на согнутых коленях. – В тот вечер и уволил. – Поворачивает голову в мою сторону и ухмыляется. Смотрю на него.

– Сволочь. – быстро улыбаюсь.

– Кто он? – Черт. Черт. Уже доложили. Быстро. План сработал.

– Кто ОН? – вскидываю брови вверх, и прикидываюсь, что не понимаю, о чем он.

– Лен, ты действительно хочешь поиграть со мной в эту игру? – власть и сила – это очень возбуждает. А в сочетании с обаянием и харизмой… Смотрю Мише в глаза, а там ни искры, а пылает уже огонь, можно ничего не говорить, я все вижу. Слишком долго мы вместе, слишком хорошо знаем друг друга. Встаю на колени, кладу его руки себе на талию и сажусь сверху…

– Хорошо, поиграем, – рычит он и прижимает меня крепче…

…Сидим в той же позе, обнявшись.

– Я скучал. – его голова уткнулась в мою грудь.

– Я скучала, – произносим одновременно, отстраняемся и смотрим друг на друга.

Два дня назад.

Встреча в галерее.

Елена.

Михаил заехал ко мне в галерею не предупредив. Он не частый гость у меня на работе, а тут сюрприз. Лично. Не водителя послал, а сам поднялся. Стоит напротив панорамного окна, одна рука в кармане брюк, другая держит мобильный, всегда с ним, вся его жизнь в телефоне. Я неспешно собираюсь и слышу звонок в дверь, иду открывать, гадая кого могло еще принести.

Стою как вкопанная. Ржевский. Что за день сегодня такой, Меркурий в ретрограде не иначе. Не могу вымолвить ни слова, как будто онемела. Михаил вроде как не знает, с кем я спала, а сейчас спалиться можно просто посмотрев на меня. Сердце отбивает чечетку. За нано секунды пытаюсь сообразить, как выпроводить Максима отсюда подальше.

– Лена, кто там? – слышу шаги позади себя. Черт. Миша идет сюда. Мы выдадим себя. Он проницательный мужчина и виду не подаст, что все понял. Смотрю на Максима и одними губами шепчу «молчи, умоляю», а сама вся сжалась в комок. Он растерян. Сам не знает, как быть. Уноси отсюда ноги, вот как быть. Жаль не читает мыслей. Сжала кулаки так, что ногти впились в кожу. Переводит взгляд на Белозерского у меня за спиной.

-Извините, видимо ошибся дверью, – прочищает горло, говорит, что первое пришло в голову, как можно увереннее.

– Ничего, бывает, – делано улыбаюсь и закрываю дверь.

Моргаю, фух, на этот раз все обошлось. Смотрю на мужа. Или нет? Сверлит меня взглядом.

– Нам же пора? – мило улыбаюсь и беру его за плечо. Хватаю сумочку резко, специально ее уронив и из нее высыпается все содержимое. – Черт. – делаю вид, что расстроилась из-за своей рассеянности. Надо дать Максу время, чтобы он успел уйти подальше. Очень медленно собираю свои безделушки, стоя на коленях на полу, поднимаю голову вверх. Михаил стоит руки положив в карманы, уже обе, и наблюдает за моим представлением. Улыбаюсь ему невероятно широко и глупо. Собираю еще медленнее, из кошелька каким-то чудом высыпались монеты. Боже, что за дура. Кажется, ему даже нравиться стоять вот так и смотреть.

– Все? – слышу нотки иронии в голосе. Встаю с колен и сумочкой в руках.

– Мог бы и помочь.

– И упустить момент посмотреть на тебя, когда ты стоишь на коленях? – изгибает бровь вверх и ухмыляется. Вздыхаю и качаю головой. Максим должен уже был уйти. Выходим из помещения и направляемся в сторону лифта. Нечаянно улавливаю нотки ледяной воды с мятой и теплой ванилью, Ржевский не ушел, он где-то тут. Шпион, мать твою. Муж держит меня за руку, пальцы переплетены, шепчет мне на ухо приятные глупости, я громко смеюсь и закидываю голову назад. Боковым зрением замечаю фигуру в маленьком, плохо освещенном, коридоре. Миша и я подошли уже к лифту, ждем, когда приедет. Прости, Максим, я не хотела, чтобы так все вышло. По-другому ни как, видимо. Белозерский прижимает меня к стене, крепко обхватывает талию и целует, я отвечаю ему тем же. Открываются двери лифта, мы прерываемся. Смотрю мужу за спину и встречаю остекленевший взгляд, стараюсь смотреть совершенно безразлично, уголок губ дергается в искривленной улыбке, и мы заходим в лифт. Сердце вот- вот вырвется из груди от понимания того, какую боль я причинила Максу. Я сейчас начну задыхаться от осознания собственной мерзости. Я была такая искренняя, живая и настоящая с ним. Я ни лицемерка. Так невозможно играть в чувства.

Настоящее время.

День разговора.

Максим

Не верю своим ушам «я люблю своего мужа».

– Тогда какого черты ты трахалась со мной все это время! Еще так натурально изображала чувства, что я смел тебе поверить. – Не узнаю свой голос. Да я себя не узнаю. Зачем сижу и слушаю все это. Хочу найти зацепку, вот зачем. Хочу услышать, что я ей не безразличен.

– Я не изображала. – с сожалением произносит она. Вот. Зацепка. И я хватаюсь за нее. Вскидываю руки вверх и развожу ими в стороны.

– Тогда уходи от него, если любишь меня.

– Я не говорила, что люблю тебя, Максим. Я лишь сказала, что чувства были подлинными. Не изображала. Я горела с тобой, умирала под тобой и воскресала. С тобой легко, мягко, твое внимание обволакивает. Не хочется уходить. С тобой другие эмоции, с тобой другие чувства, потому что ты по-другому любишь.

– Так останься. Со мной. – подхожу к ней и сажусь рядом, хочу прикоснуться к ней. – Останься со мной. – последние слова шепчу ей на ухо, она закрывает глаза. Глажу большим пальцем ее щеку, другую руку кладу на талию.

– Нельзя… – шепчет мне уже в губы. Целую сначала уголок губ, потом нижнюю губу, втягиваю ее в рот, провожу языком по верхней губе. Лена прижимается ближе, еле себя сдерживаю, хочу ее целиком, не могу делить с кем-то. Целую ее нежно, глубоко, так могло бы продолжаться вечно, но она отстраняется.

– Макс, прости меня, – тяжело дышим, я слышу ее слова, закрываю глаза. Дальше слышать не хочу. – Прости меня, за то как поступила с тобой. Я не имела права. Я сама не ожидала, что появятся чувства, прости меня. Но нам на…– тут я ее прерываю поцелуем.

– Да замолчи же уже. Нет. Нет. И еще раз нет. Я не хочу слышать этого. – обнимаю крепко, а мне все мало.

– Макс, – пытается высвободиться из моих объятий, – Макс, ты меня задушишь, – улыбка сквозь разочарование. Ослабляю хватку, но не отпускаю.