Белые птицы Долины Снов

– Кир… Кир… Ан…

Он хотел сказать, «Кирилл Андреевич», но язык не очень слушался и выдал нечто экзотическое и неудобоваримое.

– Кир-Ан? – улыбнулась девушка и провела ладонью по его щеке. – Это Раднис из клана Лис, а я Карин – Белая Куница.

– Киран, Карин, – проворчал Раднис, – язык сломаешь и слова проглотишь. Пошли уж. Ладно. Все вместе, раз ты так хочешь.

– Постойте. Подождите! – Кирилл потряс головой, и она отозвалась тупой болью. – Самолет… Где самолет?! Крушение?..

– Само-Лёт! – мечтательно улыбнулась девушка. – Ты птицу так именовал? Красиво! Само… Лёт!

– Нет больше твоей птицы, – буркнул Раднис. – Сгорела. Там, за гребнем. Тебе вот повезло.

Хмыкнул, что-то вспомнив.

– Или не повезло. Погонщик долго не протянет без своего дракона – так говорят легенды.

Кирилл не слушал и не слышал, торопливо взбираясь по склону к кратеру. Чувствовал слабость, спотыкался, один раз чуть не упал, чудом задержавшись, ухватив колючую ветку. Во зрелище было бы – летчик первого класса, спортсмен-разрядник, кубарем несущийся с горушки, не сильно-то и крутой! Рыжий скривился презрительно, ухватил его цепко под локоть и не отпускал до самого верха.

За гребнем, как и говорил Рыжий – как его? Раднис? Или Лис? – не осталось ничего, кроме пепла, но сама форма кратера с оплавленными брызгами на камнях, свидетельствовала, что сформировал его некое весьма внушительное тело. И весьма горячее. Метеорит? Самолет?.. Где тогда обломки?

Или же странноватая парочка о чем-то умалчивает.

– Останков долго быть не может, – тихо произнесла девушка. – Их сразу пламя поглощает. Чистит мир.

Вздохнула.

– Однажды все уйдем в огонь… Закон природы!

– Нам рано думать об огне! – Лис схватил девушку за руку. – А торопиться нужно. Отцы рассердятся.

И поскакал вниз. Кирилл, стараясь не отставать, двинулся следом. Надо найти людей – поселок, группу, отделение полиции, – хоть кого-то, кто даст вразумительный ответ, обрисует ситуацию и позволит позвонить, потому что его мобильник, похоже, сгинул неизвестно где или под слоем пепла.

Чем ниже они спускались, тем теплее и плотнее становился воздух, наполнялся запахами, незнакомыми, разноцветными, то мягкими, то резкими. Кирилл сразу и не мог определить, что так необычно и обильно пахнет?

Раднис забегал то вперед, то возвращался на гребень, оборачиваясь крупным зверем – бело-рыжим, с блестящей гладкой шерстью, удлиненной мордой, пушистым хвостом. Лиса однозначно! Если бы не размер с небольшого тигра. С такой «Патрикеевной» с пастью, полной острейших зубов, не хотелось бы встретиться нос к носу на тропе, – вряд ли Оно питается Колобками!

Кирилл старался не подавать вида, что удивлен, но на всякий случай выломал толстую ветку из куста – вроде как посох. Раднис заметил, усмехнулся, но ничего не сказал.

С некоторым опасением летчик поглядывал на девушку. Если и она – оборотень, учитывая ее экзотическую внешность, то в случае чего против них двоих даже с дубинкой придется непросто. Недоверие и настороженность, к сожалению, неистребимы в человеческой природе. И не только в человеческой, если разобраться. Лучше перебдить…

Но Карин ни в кого не превращалась и лишь улыбалась, перехватывая взгляд Кирилла.

Что же это за мир такой сказочный, в котором ему, прагматику до мозга костей, нашлось местечко? Чье воображение создало сию реальность? А что такое Реальность по большому счету? Привычная матрица, по которой мы воссоздаем окружение. Сетуем, жалуемся на несовершенство и бесконечные проблемы, но с тупым упорством монтируем каждый день одну и ту же картинку. А Реальность мобильна! Меняется ежечасно и ежеминутно, хотя и в незначительных образах – где-то за ночь вырастает вековое дерево, исчезают постройки, появляется новая дорога… Даже время течет по-разному – ускоряется, замедляется, поворачивает вспять, возвращая однажды свершившиеся события и ситуации. Глубоко въевшийся в сознание материализм объясняет все психологическими проблемами, не допуская иных причин. А ведь никакой мистики! Строго физические законы и процессы, просто пока не понятые, не зафиксированные. И, если позволить изменениям расширяться, не вмешиваясь в процесс, к чему они приведут? К возможности перемещаться в бесконечное количество миров, не затрачивая особых усилий? Теория «а-ля тибетский шаман».

Эх! Кирилл помотал головой. Как бы то ни было, по-тибетски, -китайски, – японски или еще как, если где он и хотел бы оказаться, то фэнтезийная реальность последняя в списке. Никогда не любил сказки, фантастику, романы всякие. Впрочем, похоже, от его воли и желания на данном этапе ничего не зависит. Хотя… Как сказал китаец, «ты живешь в двух мирах». И про выбор, который предстоит сделать. Но, если один из миров даже прекрасный и сильно романтичный, со всякими чудесными зверушками, это не по нему! Он – летчик! И хотел бы им остаться! Осваивать и испытывать новые борта, жить в современном динамичном городе, напичканном техникой. Может, оно и не без проблем, но привычно, освоено; знаешь, чего ждать и как реагировать.

А здесь? Он даже телом своим новым не научился управлять! И кстати, он сам-то, кто?

Кирилл оглядел себя. Худой как балерина, кости тонкие, а до вчерашнего дня был «полутяж», хотя мышцы вроде крепкие. Длинный – явно выше себя прежнего; ноги «от ушей», патлы опять же ниже плеч. Лицо… Наощупь явно чужое, непривычное. В зеркало бы глянуть, оценить.

Может, он – эльф? Тот самый, сказочный. Не удивился бы.

– Послушай, э-э-э… Карин!

Девушка оглянулась.

– У вас тут… черт, как выразить-то? Короче, эльфы живут? Ну, такие, остроухие.

– Остроухие? Зайцы? – не поняла Карин.

– Ладно, проехали.

Бред, ругнулся про себя Кирилл. Эльфы, оборотни… Может, и бред. Однако, вон он по камням скачет. Человеко-лис.

Единственное внятное объяснение всему – он спит. Или в коме. Или умер, а все вокруг – посмертная галлюцинация. Нет, этот вариант отметается сразу. Слишком уж… несимпатичный. Остановимся на временном выпадении из реальности. Привычной реальности. Хотя опять же, кто знает? Иные сны реальнее бодрствования, и может именно в снах мы живем по-настоящему?

Впрочем, лучше не заморачиваться. Любому сну однажды конец приходит. Вот и подождем, когда будильник зазвенит.

И, возможно, китайская настойка из экзотической травы тут совершенно ни при чем.

Глава 5.

Поселению, куда они пришли, спустя пару часов прогулки по склонам и неглубоким расщелинам, что ручьи, питающие Юл, промыли в мягкой почве, Кирилл не мог дать точное определение. Деревня? Поселок? Или город такой своеобразный? Дома из затейливо переплетенных толстенных ветвей поверх бревенчатого основания, – причем деревья явно живые, с листьями и цветущими молодыми побегами. Кто их так формировал? Человек или сама природа? В любом случае не один год потребовался бы для выращивания даже небольшого простенького «теремка», а некоторые вон, в несколько этажей и еще и с боковыми пристройками. И не птичьи хлипкие гнездышки на сезон, а добротные сооружения, в которых и зимовать, и припасы хранить, и детей растить.

Меж домами вились узкие тропочки. Если улицу пересекал ручей, то дерево, выросшее словно бы невзначай на его берегу, изгибалось аккуратным мостиком через быстрину, а потом уже тянулось вверх как ни в чем ни бывало. Либо тут жил и работал гениальный архитектор-друид, либо природа сама откликалась на присутствие человека, готового жить с ней в полной гармонии и почтении ко всем ее проявлениям.

Трава, цветы, краснеющие ягоды на кустиках. Пастораль! Идеальное житие в гармонии с природой.

Людей на улицах совсем мало, почти никого, хотя несколько раз Кирилл заметил блеск любопытных глаз среди густой листвы, да чей-то белый пушистый хвост мелькнул меж веток.

– Отца моего дом, – Карин остановилась возле огромного, в несколько поверхов терема из живых (конечно же!) деревьев, расположившегося на основании из полутора десятков мощных стволов. Внизу они поросли мхом; оттуда тянуло холодом и сыростью, но выше гладкие, теплого золотистого цвета, словно светятся изнутри.

На первый этаж метрах в пяти от земли вела гладко обструганная аккуратная лестница с мелкими зелеными листиками на перилах – неистребимая повсеместная жизнь! Похоже здесь воткни палку в землю, – через день покроется листьями, через неделю зацветет, а еще через неделю сможешь отведать спелый сладкий плод.

– Пойдём! Он будет рад знакомству! Особенно такому удивительному гостю! – улыбнулась, махнула приглашающе и вспорхнула по лестнице к массивной резной двери. Недовольно бурчащий Раднис замыкал шествие.

Кирилл представлял отца девушки этаким могучим мужиком в косоворотке, обросшим бородой, с сильными мозолистыми руками. И топором на поясе. Откуда такой образ? Древнерусский мудрец и богатырь в недавнем прошлом казался вполне естественным в здешнем антураже, органично вписывался и в интерьер, и роль князя и главы клана. (Или племени? Как правильно?) Но встретил их худощавый невысокий мужчина, совсем молодой – лет тридцати пяти, беловолосый, светлокожий, кареглазый, как и дочь.

– Кир-Ан, погонщик, – представила отцу Кирилла Карин. – Он в беду попал и ранен. Прошу, отец, гостеприимства для него.

Мужчина оглядел гостя с ног до головы, кивнул.

– Что ж, пусть останется. Я – Рунн, – представился. – Князь местный. Глава племени Куниц, Долины Снов властитель. Будь гостем в моем доме. Тебя проводят. Отдохнешь. А после, за трапезой со мною, хочу услышать твой рассказ. Сейчас же дети, Раднис, Карин, пройдемте в зал совета. Дел много предстоящих надо обсудить.

На сем аудиенция закончилась. Князь с молодыми людьми отбыл, а Кирилла служанка проводила по лестницам и коридорам к очередной резной двери.

– Дальше мне нельзя, – прошелестела, не поднимая глаз. – Мужская половина. Покои для гостей почетных сразу справа. Как отдохнете, спускайтесь в трапезную. Пир будет приготовлен в вашу честь.