Откровение

Взгляд Катрин стал тяжелым.

– Даже так? – Вампирша резко приблизилась ко мне. Наверное, так же айсберг снес на своем пути «Титаник». Он был очень большой и очень холодный. – Ты стала разбираться в приметах? Где Макс? Он же вроде помчался вслед за тобой. Неужели так сильно обгорел на солнце, что не смог вернуться?

– Ему предписаны водные процедуры. Он остался. – Я рванула руку к себе. Бесполезно, меня захватил железный капкан. – Если хочешь, можешь заглянуть к нему в гости, проведать. Заодно искупаешься.

– Где он? – Катрин тянула меня к себе.

– Макс не оставил адреса, просил писать «до востребования». – Я сжала губы, чтобы выдержать ее ледяной взгляд. Интересно, если несколько вампиров собрать в одном месте, на сколько градусов упадет температура воздуха?

– Вы расстались? – тонкие бровки взлетели вверх.

Секунду я боролась с собой, чтобы не произнести привычное заклинание: «Нет, мы не расстались! Он вернется!» Вдохнула.

– Расстались, – даже плечом дернула для убедительности.

Катрин выпрямилась, оттолкнув меня.

– Ловко. – Ее взгляд медленно блуждал по моему лицу. – Ловко. Dummkopf![6 - Глупый (нем.).] Только я не верю. Он ведь вернется, да?

Ну, вот мы и выяснили, что актриса из меня не получится. Хоть какая-то польза от встречи с Катрин. Мне оставалось только молчать. Что говорить, если популярная фраза Станиславского уже произнесена?

– Пускай поскорее возвращается, – шипела Катрин, – а то кое-кому не поздоровится. Позови его.

– Он не откликается. – Я силой заставила себя собраться, чтобы тут же мысленно не выполнить приказ. Если Катрин хочет видеть Макса, значит, он здесь не должен появиться. Хотя встреча их была бы символичной. Как-то Катрин отвесила Максу пощечину, у него хороший повод поквитаться. – Он меня больше не слышит. Он… – Я должна была сказать. Обязана. Чтобы спасти его! – Он с другой.

Смех Катрин был резкий и неприятный.

– Не верю, – повторила она. Ее глаза буравили насквозь. Кажется, у нас сейчас за вранье не убивают. Что она так на меня накинулась? Я, можно сказать, у нее учусь.

– В следующий раз, при встрече, попроси его сделать тебя вампиром. – Катрин отступила, освобождая мне дорогу. – Иначе тебе долго не протянуть. И пускай поторопится. Человеческая жизнь так хрупка!

Почему Олег посчитал, что мне не стоит возвращаться? Зачем он говорил, что меня надо кое-чему научить? Он знает о Катрин? Предвидел, что мне будут угрожать? И откуда вокруг меня собралось столько прозорливцев? Хоть бы еще и разговорчивым оказался, а то все намекает, но ничего не говорит.

Я сунула руку в карман, неожиданно нащупав там ключи, звякнула ими. И вдруг под ними обнаружила спичечный коробок.

– Не забывайся. – Я медленно достала находку, стукнула пальцем по картонному боку, заставляя поддон с деревянными палочками чуть выехать вперед. – Вампиры тоже не вечны.

– Не забудь и Максу сказать об этом, – прошипела Катрин, с напряжением следя за мной. – Он часто совершает глупости.

Мы стояли на перекрестке. К нашим ногам сбегалось три тропинки – через площадку от нашего дома, с улицы и от школы. Дорожки образовывали трехпалую корявую куриную лапку. Осознавать это было неприятно. Что-то я стала много знаков замечать. К чему бы, а?

– Встречаться на перекрестке не к добру. – Я провела мыском кроссовка перед собой. – Поссоримся.

– Я запомню, – дернула бровью вампирша и пошла прочь.

От дерева отделилась темная фигура, быстро преодолела разделяющее их расстояние и зашагала рядом с ней. Высокий парень в футболке, джинсах, белых кроссовках. Неожиданно он обернулся, посмотрел на меня и вдруг махнул рукой. Я чуть не махнула ему в ответ. Вовремя сдержалась, а то бы мы так и махали друг другу, пока ветер не поднялся. Кто он такой?

«Туп, туп», – начало успокаиваться сердце.

Еще один вампир. Здесь. Вместе с Катрин. Нашего полку прибыло. Прекрасно!

Я подождала, когда они уйдут. Стоило сердцу успокоиться, как я все поняла.

Катрин нужен был разговор, и она поджидала меня на улице. А парень… Не тот ли он вампир, что посылал мне сны и заставлял меня видеть в них Макса? Ну, конечно! Только вампир мог вынудить меня представить, что с мамой что-то случилось, отчего я сломя голову выбежала из дома. Только он мог родить во мне желание махнуть рукой в ответ. Но у меня уже вырабатывается на него иммунитет – руку я не подняла. Хорошее начало.

Значит, Катрин ищет Макса. Зачем-то он ей нужен. Причем нужен в моем городе. И чем быстрее, тем лучше. Ничего, пускай учится ждать. Полезное качество для долгожителя.

Я спрятала в карман коробок. Ключи… В этой куртке я ходила неделю назад и забыла их в кармане. Как хорошо, что они так быстро нашлись. Можно сказать, день у меня сегодня удачный…

Рысцой – от холода – я побежала к дому. Привычно бросила взгляд на Маринкино окно. Оно было закрыто. Но на фоне белого тюля быстро мелькнул силуэт. Да и сердце мое подсказывало, что комната не пуста.

Эх, Маринка, Маринка, бедный ребенок, попала ты в переплет… Не понятно, что в такой ситуации лучше – медленно умирать от неизлечимой болезни или стать другим существом.

Взметнувшийся ветерок бросил к моим ногам горсть чего-то желтого. Какой-то пух… Нет, не пух, а мелко порванные кусочки поролона, словно с десяток цыплят исщипал матрас на кровати.

Я наклонилась, протягивая руку. Поролон. Им еще игрушки набивают… В ближайших кустах торчал серый комок. Разорванная плюшевая собака. Серая, лохматая, с улыбкой, вышитой красными нитками.

Такую недавно Макс подарил Маринке. Подарок всегда лежал на подоконнике. Я помню, что Маринка постоянно ту собаку гладила. Но это было в прошлой жизни. Теперь девочке игрушка не нужна. Или, может, Маринке не нужен тот, кто игрушку подарил?

Я собрала разлетевшийся наполнитель и шагнула к окну. За белыми шторами никого видно не было – Маринка почувствовала меня и спряталась. Что ей меня бояться, если она ничего не знает? Или уже знает? Какой-нибудь доброжелатель предупредил?

Вокруг было пусто. Ни души. Припаркованные машины, асфальтовые дорожки, кусты, поникшие деревья.

Осень… Это все больная, насморочная осень. Скоро зима. Скоро все пройдет.

Подъезд жил своей неспешной жизнью. Где-то хлопала дверь, стучали подошвы ботинок, ухал мусороприемник, пахло табаком. Я вытянула из кармана ключи, на ощупь нашла самый маленький и подошла к почтовому ящику. Рекламная газета, маленькие листовки тоже с рекламой. Белый конверт потянулся за газетой и застрял, зацепившись за угол дверцы.

Из Москвы! «Главпочтамт. А/я 156». Кому? Марии Гурьевой? Ничего особенного, письмо как письмо, довольно плотное. Только что-то я не помню, чтобы мне раньше приходили конверты из столицы.

Я сунула газеты под мышку и прямо на лестнице стала вскрывать странное послание. Конверт пришлось разорвать, потому что сложенный втрое плотный листок из него не вылезал. Сразу бросилась в глаза богатая шапка с тиснением: «Московское правительство и Министерство образования…» «Мария Сергеевна Гурьева приглашается…» сроки Олимпиады с 11 по 12 ноября… копия письма направлена в гимназию №… города… проезд, проживание и питание за счет организации… с собой иметь паспорт…»

Какая Олимпиада? Какая литература? Из Москвы? Олег!

Бумага не комкалась, хотя мне страшно хотелось ее измять, изорвать и выбросить в мусор.

Вот и вызвали меня в Москву. Придумали причину, чтобы я приехала. Убедительную причину.

Да как он посмел! Сочинили шутку! Конечно, меня с такой бумагой не только в Москву отправят. Меня вытолкают руками и ногами да еще с напутствием, чтобы возвращалась с победой.

Снова пробежала письмо глазами.

Красиво. Очень красиво. Только не собираюсь я к ним ехать. У меня и дома дел хватает!

Пальцы уже потянулись порвать дорогой бланк, но остановились. Черт возьми! Копия – в школу. Сейчас начнется…

Я растерянно глянула на вскрытую дверь мастерской.

Нет, я пока не уеду, здесь еще не произошло самое интересное.