Большая книга ужасов – 81

– Тогда точно расслабься. Мулы, конечно, штука нужная, но для армии лучше бы подошел секретный микроб или вирус, который бы лип только к немцам, например, а русских не трогал. Я даже что-то слышала о таких опытах. Невидимый, смертельный, ест немного, и никакого тебе воя по ночам.

Килька надулась. Отвернулась к окну и с полминуты смотрела на серую, матовую в пасмурной погоде реку. Кисло становилось от этого зрелища. Зато она хотя бы перестала раскачиваться и скрипеть пружинами. Все равно бесит.

Я успела открыть таблицу неправильных глаголов в «Инглише» и устроиться за столом у окна, прежде чем Килька снова подала голос:

– Ты правда считаешь, что человек мог исчезнуть сам по себе?

Нет. Но Кильке этого знать не надо.

– Почему сам по себе? Есть куча способов: инопланетяне, сетка Сандерсона, инфразвук…

Снова тишина. Килька полезла гуглить.

Я уже почти забыла, что не одна в комнате, когда она подала голос:

– А хорошее оружие этот твой инфразвук. Чего его не используют? Нажми на кнопку – получишь результат.

– У оператора башка лопнет. И наушники не спасут.

– А дистанционное управление на что?

– Катя, ты меня пугаешь.

– А меня пугает эта история! Особенно собака. Ни инфразвук, ни инопланетяне не способны сделать с животным такое.

– Да уж, маньяки какие-то… Кстати, да: почему ты не допускаешь, что это все маньяк? По-моему, самое вероятное из того, что мы тут несем. Ну, конечно, после секты, иностранного легиона… Да просто надоело человеку все, он и уехал автостопом в Африку!

– Зачем про Африку сказала? Я теперь тоже хочу.

– Вот видишь, и ты не устояла…

– Серьезно, Ир. Самое вероятное – оно ведь и есть самое страшное. Я про маньяка. Инопланетян-то небось никто не боится, как и твою челмакаку дурацкую.

– Ну вот, уже мою! Не накручивай. Собака могла попасть под бульдозер или что-то вроде того. А куда делся Виталик – вопрос отдельный.

– Точно! Убежала и попала под машину. Хотя, говорят, на газоне нашли…

– …А парень мог уехать автостопом в Африку, на деревню дедушке, записаться в иностранный легион, загреметь в секту. А мы тут чушь всякую выдумываем. Нельзя так, Килька: у родителей горе, и все такое.

За «Кильку» она мне, конечно, врезала. Подушкой. И опять свернула подушку «уголком», разгладила, вернула на место – и все это за пару секунд. Выучка! Вот взрослая девица, на два года меня старше, а до сих пор не понимает простых вещей. Если твоя фамилия Килева, ты учишься на «Ихтиандре» и сама худющая, как рыбий скелет, то Катей тебя назовет разве что препод, и тот не с первого раза. Меня в московской школе Станцией Метро дразнили – ничего, пережила.

– И все-таки это странно. – Килька растянулась на койке, задрав ноги на спинку, чтобы не задеть головой разглаженную подушку. – Мальчишки говорят, он радостный ходил последние дни. Будто что-то задумал.

– Вот таких радостных и находят потом в сектах.

– Я так и сказала. Говорят, не его случай.

– Ой, им-то откуда знать! Чужая душа потемки.

– Не в этом дело. Он слишком осторожный был, понимаешь? Мальчик с картинки из учебника по выживанию: «Сто рецептов супа из березовой коры и сто один способ не попасться маньяку».

– Вот такие и попадаются первыми!

Я опять уткнулась в книгу. В понедельник семинар по инглишу, и с меня спросят вдвойне, потому что преподаватель мой дед. Ничего, я смирилась.

– А все-таки что-то тут нечисто, – не унималась Килька.

Я старательно не отвлекалась: «come, came, come».

– Когда пропадает человек, остается след, – Килька разгорячилась и трещала уже на повышенных тонах. – Хоть пост во «ВКонтактике», хоть бабка, видевшая из окна, как тебя затаскивали в машину…

«Cost, cost, cost».

Вдох, выдох, вдох.

Мало кто поверит, но я убеждена: немалую часть проблем в этой жизни можно решить с помощью дыхательных упражнений.

– Ну хоть тело находят! – взвизгнула Килька прямо мне в ухо. Она успела вскочить и нависнуть надо мной как строгая училка. – Ты отмалчиваешься, будто тебе все равно.

Kill! Kill! Kill!

Хочу жить одна.

Вдох, раз-два, выдох.

Насилие не наш метод. А то мне может понравиться.

Я поймала Кильку за руку и стала подстраиваться к ее дыханию. Неправильно, знаю. Я не волшебник, я только учусь, я делаю как мне удобнее. Пульс у Кильки выстукивал так, будто она по лестнице бежала. И ладонь потная. Нравился ей, что ли, этот пропавший? Похоже на то…

– Ир, ты чего?

Я уставилась сквозь Кильку и стала изо всех сил представлять себе нашу столовку, стойку с булочками: песочные кольца, посыпанные орешками, лежат на подносе красивой пирамидкой… Когда у самой слюнки потекли, спросила:

– Печеньку хочешь?

– Да ну тебя! – Килька выдернула руку и стала рассеянно тереть висок.

Я все представляла, как надкусываю такое «колечко» и орешки хрустят на зубах. На форменную рубашку обязательно сыплется песочное тесто, без этого никак. Входя в образ, я даже стряхнула с себя воображаемые крошки, и на Кильку это подействовало:

– Зубрилка ты бессердечная, вот ты кто! Пойду, что ли, правда на камбуз сбегаю, чем с тобой тут… Тебе что-нибудь принести?

Я только дернула плечом и уткнулась в книжку.

* * *

– Спускайся!

Приказы не обсуждаются. Хотя приказы деда мне уже порядком надоели. Четырнадцать лет я прекрасно жила без него, так получилось. Но минувшим летом выяснилось, что кроме матери, сестры и тетки с дядькой у меня есть еще дед. Он возник на горизонте, и все изменилось. Я переехала к нему в Питер, поступила в училище и… Да много чего! Дело не в этом. Дело в том, что он зовет к себе на выходные, а мне нельзя.