Сказки на ночь. Сборник новелл

– Сейчас я Свете позвоню, спрошу, когда ей удобно. Встретитесь, познакомитесь, кофе где-нибудь попьете. Не понравитесь друг другу – ну и до свидания, а понравитесь, то и дальше договоритесь сами. Идет?

Виктор кивнул. Леша набрал номер, условился, где они могут встретиться, объяснил парню, как туда доехать. Все, роль купидона была выполнена, дальше уже сами разберутся, не маленькие.

Света зашла в кафе, опоздав минут на пять. В принципе, она не любила опаздывать, но мать перед ее уходом устроила настоящий допрос: куда это она собралась, с кем встречается, когда вернется. Нужно было придумать правдоподобную версию, чтобы та не разнервничалась, не устроила очередной приступ, а то и вовсе никуда не уйдешь. За столиками сидело несколько парочек, и только за одним – молодой человек в легкой куртке. Вдохнув побольше воздуха, как перед прыжком в воду, она направилась к его столику.

– Здравствуйте, вы Виктор?

– Да, – парень встал, оказавшись на целую голову ее выше, хотя она была совсем не Дюймовочка.

Он немного поколебался, здороваться с ней за руку или нет. Она помогла ему, протянув свою для приветствия.

– Я Света. Мне про вас Алексей много хорошего рассказывал. Только не сказал, что вы такой молодой.

– Не подхожу? – парень покраснел.

– Ну что Вы, конечно, подходите, просто я рядом с Вами чувствую себя древней старухой.

– Ну, какая же вы старуха, вы… красивая! – глаза были абсолютно честные, это была не лесть, а констатация.

– Спасибо, – она села напротив, не зная, что еще сказать. Он тоже смущенно молчал. Дурацкая ситуация. Света понимала, что она ее заварила, ей и расхлебывать, но не представляла, что сейчас нужно делать.

– Виктор, давайте выпьем по чашечке кофе и пойдем на воздух. Я как-то лучше думаю и говорю, когда двигаюсь. Вы ведь не очень торопитесь?

– Нет, конечно, нет. Ну, то есть, не тороплюсь, – перед ним была красивая взрослая женщина, с образованием, и он сильно смущался.

Света пила кофе и думала, что она идиотка и стерва. Не нужно было ставить этого мальчика в такое дурацкое положение. Ну, какое ему дело до ее проблем, у него и своих, наверняка хватает! А парень хороший, славный, симпатичный, несовременный какой-то, руки крупные, с мозолями, настоящие мужские руки. Она терпеть не могла мужчин с холеными наманикюренными руками, их слабое прикосновение при знакомстве, как будто человек не решил, то ли знакомиться, то ли спрятать руку за спину. Она любила крепкое рукопожатие, открытые взаимоотношения, сама всегда говорила то, что думает, даже частенько в ущерб себе и своей карьере.

Виктор украдкой поднимал на нее глаза. Хорошее у нее лицо, совсем не старая, волосы не крашены, с легкой натуральной рыжиной, брови такие же. Странно, что у такой красивой женщины нет мужа или хотя бы постоянного любовника. Может быть, чуть полноватая, но ее это не портит. Спросить про мужа? Нет, наверно, не стоит. Расстроится. Мать его ребенка. Наверно, тоже рыжим будет. А, может, на него будет похож?

Вышли на улицу и пошли в сквер неподалеку. Света вела его уверенно, видимо, хорошо знала этот район.

– Виктор, давайте поговорим, – наконец, решительно повернувшись к нему, сказала она. – Если вам неприятна эта затея, то я совершенно не обижусь, можете уехать и больше не позвонить мне.

– Да нет, нормально. Мне Алексей рассказал ситуацию, я не против помочь. Я только не знаю, как и где это сделать. У меня жилплощади нет, я с мамой живу.

– У меня тоже нет, – созналась Света, – я тоже с мамой.

Это прозвучало так по-детски, что они оба засмеялись, оценив комичность момента. Стало как-то проще. Они перешли к обсуждению деталей предстоящей операции – когда это лучше сделать по срокам, снять ли гостиницу или ждать, когда Леша с Машей откроют и приберут старый Машин дом. Решили, что можно начать и с гостиницы, тем более что, возможно, придется встретиться не один раз. Он сказал, что у них в городе тоже есть гостиницы нормальные, и даже дешевле, чем в Москве. Нет, он, конечно, готов и сюда приезжать, ему не сложно. Она сказала, что можно и там, только у нее мама, которая ее никуда не отпускает, психоз у нее такой, но она, Света, что-нибудь придумает. А он сказал, что это понимает, потому что его мама тоже больна, переломана вся после аварии, из дому не выходит, потому что не может спускаться по лестнице, а лифта нет. Они шли по парку и болтали, как старые знакомые. Хорошо пообщались.

«Господи, какой же хороший мальчик!» – думала Света, расставшись с Виктором у метро и договорившись о следующей встрече. – «Я думала, что таких уже не бывает».

А он тоже думал, что с удовольствием встретится с ней еще, что она хорошая, только, как птица, запертая в клетке, не свободная. Думал, что ей очень идут рыжие волосы, особенно когда свои, потому что женщин, крашенных в рыжий цвет, он не очень любил, а вот этой хорошо, наверно, потому что брови рыжие. Еще думал, что хорошо будет пройтись с ней по их городу, и пусть знакомые увидят и позавидуют, потому, что таких красивых у них в городе не водится. А то дразнят его «красной девицей» за то, что он не пьет, не курит и никогда про женщин не болтает. Пусть теперь посмотрят!

16

В течение мая они пару раз встречались в Москве. Созванивались заранее, ехали в гостиницу, занимались любовью, а потом просто лежали и разговаривали. Такого Света совсем не планировала, думала, что все будет по принципу «сделал дело – слезай с тела», но оказалось, что лежать рядом с ним расслабленной и удовлетворенной, и слушать его рассказы про его маму, приятелей, про город, в котором он родился и всегда жил, про армию, про работу очень даже приятно и интересно.

Парень был неглупый, начитанный, спасибо его маме, которая и в библиотеку в детстве водила, и в разные секции спортивные. «Видимо очень хорошая женщина, – думала Света, – если смогла воспитать такого нормального сына». На вопрос про отца Виктор ответил, что практически его не помнит – тот ушел из семьи, когда мальчику было пять или шесть, и больше не появлялся. Ей было интересно, как женщине, которая работала в поликлинике медсестрой, получала гроши, осталась без мужа, удалось не погрязнуть в своих проблемах, а найти и время и любовь для мальчика, вырастить доброго и надежного человека. Ей ведь тоже предстояло воспитывать своего ребенка одной. Возможно, только сейчас до нее начинало доходить, что ей придется не только кормить и гулять, но и выслушивать, отвечать на вопросы, разбираться с обидчиками, прививать вкус, учить ответственности. От этих мыслей становилось страшно. Виктор сразу почувствовал эту перемену ее настроения и начал выпытывать, что не так.

– Да все так, просто я вдруг подумала, а что, если я буду плохой матерью?

– Почему? – не понял он.

– Ну, не справлюсь, буду злиться, ругать его, а он будет злиться на меня и ненавидеть, за то, что я его не понимаю.

– Не знаю, я на свою никогда не злился, хотя она меня иногда ругала, – честно сказал он. – Она поругается, поругается, а потом подойдет и в макушку – чмок! Я ведь понимал – она же не со зла. Просто я дурной был, то штаны новые порву, то с мальчишками купаться уйду, ей не сказав, а она меня по всему городу разыскивает. Один раз даже в милицию забрали – мы с пацанами по стройке лазили, а охрана наряд вызвала. Нас потом родителям под расписку выдавали.

Хорошие были разговоры, полезные. Только оказалось, что про себя ей почти нечего и рассказать. Что толку, что в Москве живет, театры и кино на каждом углу. Нигде не бывает, ничего, кроме работы, не видит. Крутится, как белка в колесе, дом – работа – опять дом. Вот и весь интерес. И нельзя даже все валить на мать. Она, конечно, внесла свою лепту в это беличье колесо, но ведь Света даже и не пыталась вырваться из этого круговорота, просто жила так и жалела себя. И только сейчас это поняла.

В конце мая Маша получила от подруги смс-ку «Готовь дом к приезду гостей». Ни Маша, ни Алексей не знали, состоялась ли встреча их друзей: Виктор скромно молчал, Света тоже была, как партизан. Значит, все-таки состоялась. Маша вошла в дом и молча показала смс-ку мужу.

– Та-а-а-к! Нормально! Пошли, посмотрим, что можно сделать с этим твоим жильем, – предложил он.

Кроме предполагаемого визита Светы с Виктором, намечались еще одни гости – летом возвращались из Японии Саша с Катей и мальчишками. Такую ораву в доме не разместишь, так что гостевой дом был для них не роскошью, а необходимостью.

С того самого первого злополучного дня Маша там ни разу не была – не было ни потребности, ни желания. Она смутно помнила темные комнаты, забитые мебелью, и холод, пробирающий до костей. Больше ничего вспоминать не хотелось.

Дом был небольшой, одноэтажный, обшит вагонкой, покрашен краской, которая когда-то была желтой, а сейчас облупилась, и под ней открывались серые доски. Не то, чтобы дом смотрелся безобразно, он стоял ровно, трещин в фундаменте не было, но косметического ремонта требовал. Алексей обошел его со всех сторон, что-то померил, записал в блокнот, посчитал количество окон.

– Обновить краску, покрасить окна и дверь – дело пары дней, если делать вместе с Виктором. Надо внутри посмотреть, нет ли протечек?

Протечек не было – строители, ставившие этот домик двадцать пять лет назад, поработали честно, материал использовали качественный. Внутри дом был заставлен мебелью, как склад. Маша узнала стенку из квартиры ее матери, которая стояла посреди большой комнаты так, что пройти в маленькие было сложно – двери до конца не открывались.

– Вот не понимаю я, зачем везти мебель за сто километров, если можно просто выбросить, – сказал Алексей. – Ведь не собирался же он ее никак использовать, так какого черта пер ее сюда?

Маша только плечами пожала. Действительно, стенка, которая была вполне уместна в их панельной двушке, здесь смотрелась бы дико даже если бы стояла на своих местах: – совершенно чужеродный стиль, да и ценности в этих шкафах из ДСП не было никакой. Они смогли все-таки пробраться сначала в одну небольшую спальню, потом в другую. Кровати там были вполне нормальные, все необходимые изменения касались только дизайнерских мелочей. В большой комнате стол со стульями тоже был, но кроме них там были еще какие-то продавленные кресла, деревянный буфет без одной дверцы, какие-то этажерки, люстры. Было ощущение, что кто-то специально ходил по помойкам, собирал старый хлам и складывал его в это комнате.

– Я завтра закажу контейнер, вывезем все это барахло на помойку, тогда откроется фронт работ. Пока вообще ничего не понятно, – сказал Алексей. – Пошли отсюда, тебе здесь пока делать нечего.

На расчистку авгиевых конюшен ушла неделя, потом еще три дня на обновление фасада. Словом, к началу июня мужчины свои работы закончили, Маша сделала уборку и повесила новые занавески, которые удачно купила на распродаже, положила яркое постельное белье. Вышло вполне славно, хотя и с туалетом во дворе, но это уж не взыщите – пол-страны так живет.

Практически весь июнь Света каждый выходной приезжала к Маше. Мать сначала ворчала, устраивала сцены, но когда узнала, что дочь ездит помогать Маше, потому что та беременна и плохо себя чувствует, успокоилась. Маша действительно была беременна, но чувствовала себя прекрасно. Это была отличная отмазка, позволяющая Свете проводить на свободе все выходные в компании друзей. Мама звонила ей на мобильный, просила дать трубку Маше, долго расспрашивала ту о здоровье, и все – алиби было обеспечено. Они все ходили купаться на озеро, жарили шашлыки, звали Веру Степановну в гости, словом, прекрасно проводили время. И с пользой, потому что в июле беременной была уже не только Маша, но и Света.