ему и косточка – еда,
а впрочем, он другой не знает.
***
«Когда осталось жить два понедельника -
лишать себя единственной отрады?» -
так шутит моя тетка с собеседником,
приканчивая плитку шоколада -
«Я, может, потому еще и ползаю!»
И лет пятнадцать слыша этот довод,
прониклась я теорией заморскою:
потворствовать себе – рецепт толковый!
***
Что-то жалко стало всех, любая малость
тычется под сердце мне, скуля…
Не от доброты больная жалость,
просто знак – грядет депрессия.
***
Мне симпатичнее мужчины-технари,
меня приверженцы богемы отличали.
Судьба… Излишне про взаимность говорить
с таким смешным несовпаденьем изначальным.
***
На фото 10-летней давности
еще сомненья есть в бездарности,
и не растрачен на тревожности
девичий вкус к неосторожности.
Среди березок на пейзаже
так женственна и в шляпке даже,
еще не ведая того…
Ну в общем, до всего, всего…
***
Один из миллионов воплей,
один – из сотен тысяч в рифму.
В изящность въехала оглоблей,
в бельканто – причитаньем хриплым,
нагим, бесстыжим откровеньем.
Любовь, как и война все спишет.
Условности и отрезвленье
потом вернутся… К тем, кто выжил.
***
Камнем под копытом твоего коня,
каплей недопитой, память губ храня,
Терпкой пылью странствий, солью женских слез -
я с тобой останусь, если судьбы врозь.
***
А если верно утвержденье,
что счастью любы дураки,
мне от фамильных невезений
открещиваться не с руки,
а ждать, как должного – подвохов,