Венецианская Ундина

Я не могу народ заставить безропотно отдать детей

На бессердечные забавы ундин, не знающих страстей.

Владыка! Пусть завет и воля соединят навеки нас:

Народ Венеции и море, пусть слово будет в добрый час,

Мы будем чтить тебя, Владыка, на море воля лишь твоя,

Не будут жертвы позабыты, и ныне обещаю я:

Мы будем Божьей благодати просить не только для себя,

Молить Святую Богоматерь взор обратить к твоим морям;

Она научит вас спасенью, любви, что озаряет мир,

Душевной муке, вдохновенью и даст к пути земному сил.

Но пусть создания морские оставят город с этих пор,

Оставят свои игры злые – скрепим же этот договор!

Сверкает перстень золотой в руке, что дож простер над морем,

Волна, взлетев, обдала солью и перстень забрала с собой…

…Забыли люди про ундин, как пронеслись еще столетья,

Никто ни разу их не встретил среди мелькавших весен, зим.

В соборе главном у дворца то обещанье выполняли:

Дух благодати призывали и милосердие Творца.

Глава 3

Здесь льется преломленный свет… Вода синей в морских

глубинах,

Оставит на жемчужнах дивных, рассеявшись, лишь легкий след;

Хранит остовы кораблей под сенью розовой кораллов

И всех, кто жизнь свою оставил, покоясь в глубине морей.

В саду застывших кораблей свои свободные мгновенья

Любила проводить с рожденья принцесса моря Мариэль.

Ей утонувших было жаль, и пробуждалось состраданье

И боль об этих смертях ранних, в ней светлая жила печаль…

Останки бедных моряков она сама похоронила,

Украсив жемчугом могилы и пожелав счастливых снов.

О людях часто говорил ее отец, морской Владыка:

Как в муках стонут, с тяжким криком и на последней грани сил,

Уж зная о судьбе своей, со смертью борются порою…

Но все равно выходят в море, встав у штурвалов кораблей!

Как средь пустынных островов под взором ветров и стихии

Чудесный город возводили ценою каторжных трудов;

Что в тяжкой доле на земле единственная их опора —

Небесный свет и Божье слово, хранит от зла, ведет во мгле…

Забросив игры и подруг, так Мариэль отцу внимала,

Что ей рассказов было мало, стал тягостен привычный круг —

Таинственные острова Венеции ее манили!

Крестов златых благая сила, мосты, каналы, купола.

Откуда у людей душа, она давно узнать хотела.

Оставив горестное тело, куда она летит, спеша?

Сливались с пеной без следа все беззаботные ундины,

Не оставляла им могилы морская темная вода.

Никто потерь не ощущал, когда ундины умирали:

Глядя с тоской в морские дали, не сожалел, не вспоминал…

Но вот покинула детей, соленой пеной стала мама —

И сердцем вдруг затосковала в своей потере Мариэль: