Брат на брата вставал на земле.
Князь на князя, как злые враги.
Наступали, как звери, во мгле.
Слова не было там «Помоги».
Словно волк и медведь и лиса,
За личиной не видя лица.
Евдокия ж юница росла,
Как ягненок, в уделе отца.
Он ее передаст, как венец,
В руки друга из любящих рук.
То же имя носили отец
Евдокии и милый супруг.
Но пока своеволье – закон.
Дмитрий-старший Орде лишь вассал.
И княженье великое он
У Московии дважды отнял.
О Руси же печалился всей
Крестный сын Калиты Алексей.
Он, две отрасли юных в одну
Единя, возвеличил страну.
Евдокии отец и супруг –
У вершИн были власти всегда.
Но и сильных терзает недуг,
И князей настигает беда.
Мор вселенский Треченто потряс,
В стороне не оставив и нас.
Беспощадная злая чума
На Руси разоряла дома.
У княжны же сумела отнять
Брата милого, добрую мать.
Генуэзцы и хан Джанибек
Разбудили дремавшее зло.
Сотни тысяч с земли человек
Этой черной рекой унесло.
Уберечься же было нельзя.
Без различья одежд и лица,
И рабы полегли и князья,
Как колосья под серпом жнеца.
Меж Москвой и Царьградом был мост –
Митрополия и Феогност.
Вслед за смертью того от чумы
Алексей стал владыкой Москвы.
Не сковав князя юного рук,
Был ему и наставник и друг.
Знал издАвна, сколь распря стара
Между Суздалем и Калитой.
Потому Евдокию избрал
Он для князя женой молодой.
За полгода до свадьбы пожар
От Чертолья в Москве бушевал.