В два часа стала пеплом Москва,
Оставляя лишь дым от костра.
И в КолОмне венчались они
В белоснежные зимние дни.
Не разлить было юных водой,
И Димитрий по свадьбе был рад
Для супруги своей молодой
Белокаменный выстроить град.
Но страданий не короток путь.
Не успели во граде вздохнуть,
Ольгерд грозный с войсками Литвы
К рубежам подступился Москвы.
Укрывает твердыня Кремля,
Но не светло у князя чело.
От литовцев стенает земля.
Разоряя окрестности зло,
Ольгерд буйствует, дико ярясь,
И богами своими клянясь,
Что еще впереди торжество,
Что Москва не забудет его.
Возвращался он дважды, как вран.
И господства манил его блеск.
Холодов, и увечий, и ран
Стоят Новгород, Псков и Смоленск.
О народе со скорбью молясь,
Верно, мыслил за стенами князь:
«Что один я соделать могу,
Чтоб преграду поставить врагу?»
Глеб с Борисом ответить могли:
«В единении – сила земли».
Евдокии же долг – помогать
Сироте, и слепцу, и вдове.
Не успев еще матерью стать,
Стала матерью целой Москве.
И для князя, тиха и мила,
Утешеньем и светом была.
И пяти не прошло еще лет
От венчанья четы молодой,
Как померк в княжьем тереме свет –
Вновь должны москвитяне Ордой
Михаила Тверского унять
И ярлык на княженье отъять.
И уехал Димитрий в Орду.
До безумья в него влюблена,
«Мати Божья! Живым его жду!»
Днем и ночью молилась жена.
В реках полных иссохла вода,
И горела тревога огнем.
И Василия-сына тогда
Билось сердце под сердцем ее.