Миражи в Лялином переулке

– Не сомневайся.

– Что же тогда делать?

– Уходить. Чем быстрее, тем лучше.

– Да вы что?! – возмутилась я. – А как же дети, дом, наконец?

– Детей надо забрать, – ответила Обида. – А дом… Здесь вариантов много. Можно разделить имущество, можно всё бросить и переехать к родителям. А можно выгнать мужа и жить без него.

– У меня нет родителей.

– Тогда надо выгнать. Надеюсь, не хочешь мучиться?

– Нет-нет. Я вам не верю. Наверняка есть другой выход – не такой разрушительный.

– Другого выхода нет. – Обида наклонилась ко мне и обдала дыханием старого больного человека. – Поверь моему опыту. Не одну тебя наставляла на путь истинный. Кто-то слушал, кто-то нет. Где они сейчас?

– В могиле, наверное. И те и другие.

– С тобой трудно разговаривать.

– Извините, но мне непонятно.

– Объясняю ещё раз, – поправив пенсне, сказала Обида. – Те, кто слушал, жили нормальной человеческой жизнью, остальные жили в аду.

Обида выпрямилась на стуле и, задрав толстый подбородок, ткнула в меня пальцем.

– Теперь настала твоя очередь. Тебе выбирать.

– Прямо сейчас?

– Чего ждать? Хочешь узнать, как будут развиваться события?

– Может, Олег образумится.

– Боже, какая наивность. Я уже говорила, ревность никуда не уйдёт. Она похожа на вирус. Стоит попасть в организм, начинает разрушительную работу.

– Но с вирусами можно бороться.

– С теми, что вызывают насморк или грипп, можно. Достаточно лечь в постель, принять лекарство, отлежаться… А с ревностью так просто не справишься.

– Но, может, у Олега этого вируса нет?

– Вчера не было, а сегодня он заражён.

Мой взгляд отметил мешки под глазами у Обиды, заштопанное кружево на воротнике, старые пятна на платье. Непонятно почему, но эти мелочи придавали словам собеседницы дополнительную убедительность. Мало того, создавали ощущение реальности. Душу сковал страх, и, едва двигая побелевшими губами, я спросила:

– И как же выглядит эта схема?

– Всё просто, – с энтузиазмом начала Обида. – За ночь Олег Александрович переберёт всю вашу жизнь и увидит множество фактов, подтверждающих твою аморальность.

– В моём прошлом нет ничего постыдного.

– Это так кажется.

– Что значит «кажется»?! Если человек чист, трудно что-то придумать.

– Тебе сколько лет? – вопросом на вопрос ответила Обида.

– Тридцать шесть.

– Насколько я знаю, ты литератор. Вспомни сюжеты семейных драм.

Я опустила голову и кивнула.

– То-то и оно. Человеческий мозг может родить такое, что впору позавидовать. Теперь представь, что изощрённый ум мужа начнёт анализировать твои поступки, жесты, слова. Представила?

Мне стало страшно. Я поняла, к чему клонит Обида.

– Вижу, дошло наконец, о чём разговор. Твой муж начнёт думать о тебе день и ночь. Он вспомнит, как ты задерживалась на работе; как, ссылаясь на усталость, отлынивала от супружеских обязанностей; как смотрела на него, слушала, отвечала. В результате он придёт к выводу, что измена налицо. Решив эту задачу, примется за вторую – кто любовник? Он начнёт следить, слушать твои разговоры по телефону…

– В это невозможно поверить. – Я встала и с вызовом посмотрела на Обиду.

– Девочка моя, – ласково сказала она и тоже поднялась, – от того, веришь ты мне или нет, ничего не изменится.

Шелестя складками платья, дама подошла к комоду. Выдвинув верхний ящик, она покопалась в бумагах и отыскала газету.

– Взгляни.

– Около двенадцати тысяч женщин в год погибают в России от побоев мужей и любовников, – прочла я. – Большая часть этих трагедий происходит на почве ревности.

– Двенадцать тысяч! – воскликнула Обида.

– Думаю, речь идёт о неблагополучных семьях.

– Перестань. Если мужчина вспыльчив, если ревность разбудит в нём зверя, тогда…

– Олег не такой! – крикнула я. – Он не позволит себе ничего плохого по отношению к женщине…

– Ну-ну.

«Старуха пугает», – подумала я.

– Мне незачем тебя пугать, – чётко, почти по слогам проговорила Обида.

* * *

Утром, как только я появилась на кухне, Олег спросил: