Миражи в Лялином переулке

– Как спалось? Совесть не мучила?

– С совестью у меня всё в порядке, – ответила я и стала готовить себе завтрак.

– Скажите пожалуйста! А ты знаешь, что это такое? Или в твоих примитивных мозгах такого понятия нет?

Ложка запрыгала в руках, в глазах появились слёзы. Я судорожно вздохнула.

Только бы не расплакаться! Надо помнить: в нём бурлят злость и раздражение.

Я вспомнила сон-явь, и передо мной замаячило обрюзгшее лицо.

«Что я говорила? – прошептала Обида. – Погоди, это только начало».

– Ты не имеешь права преподавать в лицее, – продолжал Олег.

– Почему?

– Аморальных личностей нельзя подпускать к детям.

Олег знал, как меня достать. Я резко повернулась. Мутный взгляд, взъерошенные волосы, тёмные круги под глазами.

– Ты здоров?

Мой тон разорвал сдерживающие препоны, и Олег Александрович вскочил с кресла.

– Сколько в тебе фальши! – взвизгнул он. – Прямо артистка! Откуда этот дар? Научилась во время выступлений, или природный?

«В нём есть что-то от Каренина. Такой же скучный и жалкий», – подумала я.

В поле моего зрения попала рубашка Олега – она торчала из брюк, как тряпка. На какой-то миг мне захотелось подойти к мужу и сказать что-то ласковое.

– Я думал, ты порядочная женщина. Оказывается, нет. Тебе нравится двойная жизнь. Может, это влияние подруг?

– При чём тут подруги?

– Ах нам неясно! Давно заметил: ты глупая курица. Такие особы ничего не могут родить. Ничего! Им это не дано.

Это был настоящий удар. И, тем не менее, я сказала себе:

«Молчи, только молчи. Он тебя провоцирует».

В это время Олег смотрел на меня и наслаждался прямым попаданием.

– Для того чтобы родить идею, надо иметь мозги. Думаю, ими природа тебя обделила.

– Всегда так думал? – не выдержала я.

– Всегда. Однако полагал, что живу с честной женщиной.

– Теперь так не считаешь?

– Теперь не считаю. Вчера увидел, что прячется в твоих глазах. Увидел так ярко, что ужаснулся. Ложь не успела нырнуть в убежище и, зацепившись за ресницы, торжествовала и нагло ухмылялась.

Последняя фраза меня поразила. Никогда не замечала, чтобы Олег мыслил образами.

– Передо мной пронеслись тринадцать лет жизни, и я понял – ты всегда врала. И тогда, когда приходила домой после так называемых репетиций, и когда говорила, что гостила у Нюты. Надо так обнаглеть, чтобы прийти в новой шубе! И ты хочешь, чтобы я поверил рассказам о мифической Варьке?! Совсем сбрендила. Кто дарит такие подарки?

– Поменяй тон. Ты становишься грубым.

В голове пульсировала кровь, но я держалась. Очевидно, мне помогал разговор с ночной дамой.

– Посмотри на своих подруг, – продолжал Олег. – От одной из них муж ушёл к чёртовой матери, другая крутит мужем, как хочет: то принеси, это сделай. Теперь появилась третья подруга. В отличие от первых двух она – настоящий оригинал. Швыряет деньгами и дарит шубы. Что тут такого?

– Я пропущу твои мерзкие характеристики, однако кое-что скажу.

– Будьте любезны, – скривился Олег.

– Тебе не понять людей, которые могут бескорыстно дарить.

– Вот как?

– Все твои действия просчитаны, и благородный порыв тебе несвойственен.

Я чувствовала, что начала заводиться. Как ни крути, но в разборки втянулась. Я замолчала и вышла из кухни.

– Это мне-то несвойственен благородный порыв?! – Олег Александрович выскочил вслед и схватил меня за плечи. – Дрянь! Неблагодарная дрянь! Я ей купил костюм…

Я брезгливо освободила плечо.