Вне. Время кануло в облачный дрейф…

Ловить ветра с их пестротою,
Дрожать под ливнями, от плача,
Сходить с ума, целуя в темя
Безоговорочное счастье,
Дышать во времени свободно,
Которое цвета меняет,
И быть согретой теплотою
От слов твоих, что слух ласкают.
Летать без крыльев во Вселенной,
Бросая тень игривых линий,
Смеяться чисто, петь в мажоре,
Быть лёгкой, радужной, лучистой…

Мне много мира, где не спишь ты,
Не дышишь тихо, не мечтаешь,
С тобою быть – мне мало века,
Пусть даже ты не замечаешь…

Позволь

Позволь мне думать о тебе, пока со мною шепчут будни,
пока в чужих объятьях цепких не засыпаю пополудни,
позволь любить, скучать и грезить, врезаясь в лето, посекундно,
пока я с богом не ругаюсь за непопытку – рук коснуться …твоих,
и чувствовать свободу в желаньи – быть твоей любимой,
пусть не надолго, а на время узнать, что значит быть счастливой…

Пустота

…Обоюдно —
ты во мне, я с тобой —
амплитудный режим постоянства летающей пыли,
скудность запахов жизни, и всё тот же духов аромат от «Лакост»…
…Отболело
и внутри, и снаружи —
нечувствительный вдох новоявленных танцев теней,
их мелькание в играх при свете, и всё та же гиена от мыслей чужих…
…Потемнело
и вблизи, и вдали —
камуфляжный фиксаж окружающих зданий и улиц,
и моя пустота – буксировка души, где всё те же надежды сжигает химера…

«В тебе есть всё …»

В тебе есть всё —
мелодия небес и блики света,
что тоньше нитей паутины,
громче ливня,
прозрачная и хрупкая весна,
единственность планиды,
в ладонь упавшая ко мне.
В тебе все краски мира,
аромат полей,
ромашковая нежность,
фиалковый рассвет,
гранатовый закат и шелест рек,
которые текут, усталости не зная,
лазурность моря, мерцающем на солнце.
В тебе есть всё —
полёт стрекоз,
вулкан души, огнями счастья полный,
лёгкий ветер,
гоняющий воздушных змей…

Пускай это всегда будет в тебе!
Во взгляде пусть останется покой
и яркость жизни.
Я буду вечность наслаждаться волшебством
и отражаться —
твоей послушной тенью-оберегом.

Как страшно без тебя существовать!

наВылет

Я впустила тебя в одиночество, что засело в зашитых карманах,
Где в частотах песочного времени гнили чувства, оставшись на завтра.

Рассеклись друг об друга мгновенно и не важно, что падали навзничь —
Я ловила нас «фениксом-птицей», чтобы вновь мне в тебе повторяться.

А потом я молчаньем давилась, пока плавились струны под сердцем,
Напивалась пятнистыми лунами, что мелькали, как титры в картинах.

Ты ходил по слезам моим свежим, как по полю, по маковым листьям,
А вокруг улыбались, как прежде, эталоном бумажные лица.

И тоской закупорились поры, не давая вчерашнему выжить,
Научилась стрелять я «навылет», чтобы память вдыхала свободу.

«Пьянея днями черёмуховой пыли…»

Пьянея днями черёмуховой пыли,
я прячу в холоде ночей свою усталость,
и до сих пор я временем ранима,
в котором душит вдох, чтоб не мечталось.

А в душу смотрят рваные закаты,
собой тревожа часто мой покой,
и медленно в ладонях умирает