Экспозиция чувств

– Вау, как, оказывается, удобно уметь фоткать? Может, и мне завести себе суперскую камеру, чтобы был повод знакомиться с мужиками?

– Заведи, если считаешь, что это поможет.

– А ты не боишься с таким? – Алла указала взглядом на Максовы портреты.

– В смысле?

– Что уведут.

– Он же не лошадь, чтобы его уводили. А если сам уйдет – значит, он не тот, кто мне нужен.

– Супер! Мне б твою самоуверенность, подруга… А то я сейчас в полном дауне. Короче, меня мужик бросил. Вот для поднятия самооценки даже в Мальвину покрасилась.

– Помогло? – поинтересовалась Саша.

– Не очень.

– Сочувствую. И что, у тебя к нему прям настоящая любовь-морковь была?

– Ну, может, и не совсем настоящая, – призналась Алла. – Но тоскливо жутко. Особенно противно, что у него сейчас все в шоколаде. А у меня дырка от бублика. Ничем не заткнутая…

– А что у него?

– Новая телка и очередной медовый месяц. Все время лижутся, сюсюкают… Короче, смотреть тошно!

– А ты что, видишься с ним?

– Так я ж с этим козлом работаю! И вижусь, если не каждый день, то через день уж точно. А его нынешняя – наша новая редакторша. Сучка! Как только пришла, сразу же начала его клеить: «Антон, не мог бы ты показать мне…» Прям вся такая беспомощная… Прикинь, она у него в редакции уже пятая. А я, соответственно, была четвертой. Интересно, сколько она продержится?

– Ал, я не что-то поняла, – удивилась Саша. – Какого черта ты с ним вообще встречалась? Ты же все про него знала.

– Ну, знала… Просто он в нашей редакции номер один. Хотя и не такой красавчик, как твой. Харизмой берет, гад.

– Да какая бы не была харизма! До тебя он уже троих поменял!

– Всегда хочется верить, что ты – особенная. Что ни у кого не получалось его заарканить, а у тебя получится… Не получилось. Облом!

– А ты сколько продержалась?

– С Новогоднего корпоратива до корпоратива на Восьмое марта. Странные люди эти мужики. Представляешь, он мне говорит: с тобой хорошо, но я уже все про тебя знаю: как тебя погладить, где потрогать. Скучно. А, по мне, у нас только-только стало получаться по-настоящему. Раньше он в постели все делал сам. Такое… соло на тромбоне. А я его никогда не догоняла. Мне без активности не в кайф… Ну, не могу я завестись, если лежу под мужиком бревном. Приходилось изображать оргазм.

– В смысле? Как это? – Сашины крылатые брови изумленно взметнулись вверх.

– Как-как? Вот так!

– Да ладно! А зачем?!

– Ну, как зачем? Чтобы ему было в кайф… Чтобы он ощущал себя крутым альфа-самцом. Вот… А когда он слегка успокоился, я стала больше действовать сама. И сразу пошло. И стало хорошо. Даже не надо было ничего симулировать. А он – раз – и отвалил! Неужели он не чувствовал, где притворство, а где настоящее?

– Каким образом? Ты же сама позволила ему думать, что он крутой альфа-самец. Хотя на самом деле он был всего лишь… «соло на тромбоне»! Зачем тебе-то это было нужно?

– Я боялась, что он будет комплексовать и бросит меня.

– Круто! В результате он тебя все равно бросил. И комплексуешь теперь ты. Шикардос, как ты говоришь.

– Ну да, я дура набитая! – Алла тяжко вздохнула, словно признавая неоспоримый факт. – А как у тебя дела с твоим красавчиком?

Саша хотела отделаться дежурным ответом «нормально», но что-то ее остановило. В последнее время у них с Максом было не нормально. Оба они вели себя та же, как в лучшие, счастливые времена. Но Саша почти физически ощущала, как из отношений улетучилась искренность. Они даже ругаться стали меньше… Хотя прежде, бывало, вспыхивали бурные выяснения отношений со столь же бурными примирениями.

***

Первые месяцы после знакомства они были безусловно счастливы. Макс стал не только Сашиным любовником. Он пробуждал вдохновение, распалял зуд творчества. Александра открыла для себя прелесть жанра студийного портрета, на пару месяцев изменив любимым уличным съемкам.

Пока Макс парился в офисе, Сашка рылась в Интернете и искала озарения в работах мастеров: художников или фотографов. Она никогда не копировала популярные образы, а заряжалась ими: подсматривала приемы, схемы освещения… А потом, оттолкнувшись от уже известного, создавала самостоятельные творения.

Когда Макс возвращался домой, начиналась съемка. Один за другим появлялись портреты, которые даже взыскательный Корбус называл «хорошими карточками».

Саша и Макс вместе устраивались перед монитором компьютера: выбирали самые удачные кадры, спорили о стиле редактирования. Саше всегда нравилась четкая проработка фактур – кожи, волос, щетины, даже пор и морщинок Она презирала портреты с «замыленными» пластиковыми лицами. Те самые, что наполняют глянцевые журналы. Макс же, напротив, настаивал на ретушировании того, что он считал дефектами. Хотя постепенно согласился, что «с дефектами» образ выглядит человечнее.

Фирменной фишкой этих портретов были прозрачные глаза Макса. Сашка специально подсвечивала их, чтобы добиться эффекта. И от этого казалось, что через глаза, как сквозь окна, можно заглянуть в череп, прямо в мысли «золотого мальчика».

Сашины портреты, как знаменитый портрет Дориана Грея, разбудили в Максе тщеславие. Осознав свою красоту, он изменился. Стал заботиться о внешности, нашел собственный стиль. И даже держаться начал по-другому – раскованно и уверенно.

Саша воспринимала нового Макса как свое творение. Его расцветшая красота словно озаряла Александру золотистым отсветом. И когда она шла вместе с Максом по улице, ей приятно было ловить на себе завистливые женские взгляды. К счастью, Сашина гордость не была отравлена ревностью: Макс никогда не проявлял замашек плейбоя.

Потом Саша наигралась в портреты. Она вернулась к главному своему увлечению – стрит-фото. Макс не мог понять ее азартного желания снимать «поток жизни», не получая от этого почти никакой материальной выгоды (кроме редких поступлений с фотостоков[23 - Банки фотографий, где фотографы размещают изображения, а заинтересованные стороны (например, СМИ) могут купить их за небольшую плату]). Но не мешал…

Постепенно любовники стали отдаляться друг от друга, превращаясь из партнеров в сожителей. По вечерам, если оба оказывались дома, каждый занимался своим делом в своем углу. Выходили вместе редко: общих друзей практически не было. В гости к родственникам Саша ездила одна: Корбус Макса недолюбливал, а совместные визиты к родителям могли породить ненужные матримониальные ожидания.

Парочка ходила в кино, хотя вкусы сильно отличались. Александра предпочитала красивые фильмы с хорошей операторской работой, а Максу нравился экшн. Совместные прогулки раздражали обоих: Сашка по пути все время останавливалась фотографировать, а Максу быстро надоедало зависать на месте через каждый пятьдесят метров. Дело обычно заканчивалось ссорой.

И, тем не менее, совместное проживание устраивало обоих: вдвоем было удобней и дешевле. Кроме того у бесхозяйственной Сашки в доме вечно что-то ломалось, перегорало, подтекало… А Макс способен был все это починить. Так они и жили.

Саша знала, что ее связь с Максом не продлится всю оставшуюся жизнь – для этого прагматичной приемлемости отношений было недостаточно. Ей хотелось большего. Саша неосознанно ждала страсти. Хотя и не испытала ее ни разу за все двадцать шесть лет жизни.

Встреча с героем «Осени нашей любви» вызвала у Сашки взрыв эмоций. Ненависть и вожделение, злость, наслаждение, унижение и упоение властью над мужчиной – воспоминания об этих перемешанных и взбитых в пену чувствах преследовали даже во сне, когда Саша лежала рядом с Максом на шатком диванчике. Однажды ночью она даже проснулась в конвульсиях оргазма. Во сне незнакомый смуглый мужчина насильно вошел в ее тело. И потом Сашка целый день мучилась чувством фантомной вины за невольную измену. Желанную измену.

Роман с Максом доживал последние недели. Или даже дни…

***

Вопрос Аллы заставил Сашу сформулировать то, что уже сложилось в ее подсознании, но еще ни разу не прорывалось наружу словами:

– Было хорошо… А сейчас… Все подходит к концу.

– Печалька! А почему? Он тебе изменяет?

– Нет! Думаю, что нет. Это в нас что-то изменилось.