Экспозиция чувств

– А то, что его трахает нанимательница. Она обещала ему охренительную карьеру в своем модельном агентстве. Но, естественно, не бескорыстно. А Максу хватило наглости заявить, что в наших отношениях это ничего не меняет. Что он пошел на это ради нас двоих.

– И кто после этого станет отрицать, что все мужики – сволочи! Я в шоке! А хорошая новость?

– Я придумала тему для проекта! – Сашка выпалила это так радостно, как будто две предыдущие новости не имели никакого значения. – Оцени: «Что остается от любви».

– А что от нее остается?

– Ну, например, Макс забыл у меня в стиралке трусы и носки. И портреты остались. Он хотел их забрать, а я не отдала.

– Ну, ты больная на всю голову, подруга! Надо было отдать. В таких делах лучше, чтобы ничего не напоминало… Проверено.

– А вот хрен ему! Это мои работы, и они останутся у меня. А твой бывший что-нибудь у тебя оставил?

Алла секунду помолчала, соображая:

– Ну да. Распечатанную пачку презервативов в тумбочке… И еще домашние тапочки. Войлочные такие галошки в виде танков. Я ему на 23-е февраля подарила. А он, когда уходил, выставил их в коридоре на видном месте. Этакий хайп «возврат подарков». Ну не козел?

– Козел, – охотно согласилась Сашка. – А как тебе идея проекта?

– Про останки любви? Шикардос! Уверена, что Главному понравится.

– А сама снимешься? Мне модели нужны.

– Сама? – засомневалась Алка. – Я думала, у тебя будут натюрморты.

– Нет, портреты, но с вещами. Погоди, сейчас я тебе карточку по Ворсапу кину. Лови, – и Сашка переслала Алле только что снятый автопортрет с Максовыми трусами.

– М-м-м… Позитивненько так. В этом что-то есть.

– Ну что, будешь сниматься?

– Ладно, если ты снялась, я тоже буду.

– А у тебя еще знакомые брошенки есть?

– Полным-полно. Я думаю, что всех когда-то кто-то бросал.

– Мне надо не когда-то, а недавно. Бабушки с забытыми любовниками цилиндрами будут несколько выбиваться из общего стиля. Давай до тридцати. Можешь подогнать мне человек шесть? Только еще так, чтобы оставленное барахло было разнообразным.

– Гуд. Трусы, носки, презервативы и тапочки вычеркиваем. Я завтра поговорю со своими подруженциями и доложусь тебе. Думаю, желающих сфоткаться у победителя «Best of Russia» будет много. Но это все фигня. Что ты будешь делать со своим шпионским козлом? Может, к ментам обратиться?

– Неужели ты серьезно думаешь, что они ради моих гражданских прав хотя бы зад от стула оторвут?

– Ну, не думаю. Но ты же не оставишь все, как есть? Надо же что-то делать! Надо этого типа как-то… наказать!

– Как? Нацарапать на его машине неприличное слово? – предположила Саша.

– Или запихнуть спички в замочную скважину! – откликнулась Алла.

– Или лучше послать ему какую-нибудь вонючую посылку: ну, там разлагающийся мышиный труп. Или собачью какашку…

– А что, собачья какашка – это шикардос! – мечтательно произнесла Алла. – Если ее упаковать в виде какого-нибудь романтического презентика… С ленточками и бантиками. Представляешь, как он его распаковывает, распаковывает, распаковывает и … уп-п-пс! Кстати, какашку можно и не собачью… Жаль, что я не доперла своему бывшему послать!

– Так еще не поздно… А что касается меня, я не знаю адреса этого придурка.

– Печалька! А что ты вообще про него знаешь?

– Имя, фамилию и мобильный телефон. Все.

– Можешь считать, что знаешь и все остальное! На рынке полно левых баз с сотовыми номерами. Я думаю, мы легко поимеем информацию про твоего психа. А хочешь, я ему позвоню и попрошу дать интервью.

– Какое еще интервью? Как у кого ты собираешься брать у него интервью?

– Какая на фиг разница? Как у героя победившей на конкурсе фотографии.

– Тогда он точно откажется. И связь со мной будет слишком очевидной. Не, это не пройдет.

– Тогда как у случайного героя нашего времени. Типа: компьютер рандомно выдает телефонные номера – вот он и попался. Могу напроситься к нему домой. Так мы адрес узнаем.

– А не боишься? Домой к незнакомому мужику… Я тебе говорила, что он кусается?

– Ты говорила, что кровь от него кипит. А я не прочь чуток покипеть, – в голосе Аллы зазвучали игривые нотки.

– Нет! – неожиданно для себя выпалила Сашка.

– Вау! Ты что, для себя его бережешь? Я в шоке!

– Хватит гнать ерунду. Я тебя не хочу подставлять!

– Тогда остановимся на первом варианте – просто купим информацию. Или я могу попробовать бесплатно достать. Есть у нас в редакции один айтишный деятель, который залип на меня…

– И что дальше? Пошлем какашку? Или засунем спички в замочную скважину?

– Что-то я не слышу в голосе большого энтузиазма.

– Да мстя какая-то детсадовская получается. Он нарушает мои права, а я ему по почте какашку посылаю. Несимметричный ответ.

– Несимметричный, – с готовностью согласила Алла. – Зато эффективный! А что ты можешь предложить из симметричного?

– Не знаю. Например, шпионить за ним.

– Ты офигела, подруга. Как ты себе это представляешь?

– Например, я могла бы снимать его скрытой камерой. Пока не поймаю его в какой-нибудь позорной ситуации. Хоть на унитазе со спущенными штанами. И с расстроенным желудком. А потом пригрожу выложить все это в сеть, если он не перестанет за мной шпионить. Если меня некому защитить, я буду защищать себя сама!

– Гуд! Представляю, как ты крадешься за ним в сортир! В чёрных очках, в каком-нибудь парике немыслимом…

– Почему обязательно в очках и в парике?