Трофей для Герцога

Трофей для Герцога
Елена Звёздная

Не верите в любовь? И напрасно! Стоит съездить в городок северной Ландрии, и познакомиться с местными преданиями… Вот только Элизабет выросла в Уэстенсе, и с легендами знакома, но ее живой и пытливый ум не видит под ними реальной основы. Поэтому она предпочла заключить удобную помолвку с сыном партнера своего отца, и обстоятельно готовится к свадьбе… но посещение единственного разрешенного бала без жениха меняет все. Герцог Аверан начал свою игру, и не ясно, какова его цель – уничтожить или спасти Беттилиз…

От всех прочих городков северной Ландрии наш Уэстенс отличал один неоспоримо положительный факт – в черте города располагался военный гарнизон, а на его территории знаменитейшая военная академия королевства. Казалось бы, что в этом положительного? О, если вам сие неведомо значит вы не девица на выданье и уж точно не ее благообразная мамаша. Ибо, что может быть важнее в жизни девушки, чем удачный брак? В нашей провинции искренне полагали – ничего. Подозреваю, что с подобным утверждением согласились бы во всей Ландрии, как впрочем, и во всем мире, но именно здесь, у нас, удачное замужество обросло флером священнодейства, окуталось блеском надежды, которую дарует лишь уверенность в неодолимой силе любви и в целом стало чем-то вроде городских легенд.

И тому способствовало немало причин.

К примеру – не верите в любовь с первого взгляда? Напрасно. Совершенно напрасно, вот помнится в 1769 году юный ненаследный принц Ландрии, проезжая по городу, увидел прелестную цветочницу шестнадцати лет, чей папенька чаще возлежал на мостовой в состоянии блаженного опьянения, нежели заботился о благе семьи, а матушка была вынуждена самолично копаться в земле на заднем дворе покосившегося дома, взращивая цветы, продаваемые в последствие единственной дочерью. И что вы думаете – полюбил с первого взгляда. Городские кумушки поговаривают, что поразило его будто молнией и женился, как есть женился уже на следующий день, а после увез цветочницу в свой замок, где холил и лелеял до самой смерти и умерли они в один день.

Или может, думаете, что для любви существуют преграды? Это вы зря. Вот помнится в году 1784 герцог Меруанский, запертый суровым руководителем академии во избежание позорного союза отпрыска благородного семейства с пастушкой, преодолел все запоры и преграды. И что бы вы думали – сбежал. Как есть сбежал. Нашел свою пастушку, женился на ней в тот же день, увез в свой замок, а после холил и лелеял до самой смерти и умерли они в один день.

А может статься верите, что любви покорны лишь юные да горячие сердцем? В году так 1796 преклонных уж лет новый руководитель военной академии прибыл в наш городок, узрел он пышных форм вдову Лагерфельд и… женился на ней в тот же день, а после увез в свой замок, где холил и лелеял до самой смерти и умерли они в один день.

Говоря откровенно, я была искренне рада за тех, кому удалось познать столь сильную любовь, что соединила пары разделенные статусом, состоянием, воспитанием и даже образованием. Но, боже мой, мне поистине уже поднадоело выслушивать одни и те же сказочные истории любви на каждом заседании швейно-приходского кружка!

Впрочем, сегодня, прозвучало нечто новенькое.

– А еще, – старательно вышивая «Боже храни короля», сказала миссис Уивер, – ходят слухи, что в нашу академию приезжает неженатый новый…

– Преподаватель? – живо поинтересовалась мисс Томпсон, маленькая пышная как сдобная булочка, румяная, с носиком покрытым веснушками, девушка на выданье.

И все дамы тут же оживились, слегка утомленные как нуднейшим вышиванием, так и городскими сплетнями, в которых за два истекших часа обсуждения, не вскрылось ни одной истории трагической или же роковой любви, от чего и были пересказаны три вышеизложенные. Скучно живем, да. А новый неженатый преподаватель в академии это уже событие. Согласитесь – сильный, тренированный, свободный благородный мужчина с весьма существенным достатком, а мало в военной академии учителям не платили, это всегда событие.

Но миссис Уивер развеяла наши надежды, словами:

– Нет, не преподаватель.

Дамы пригорюнились.

– Новый… – продолжила было миссис Уивер.

После как профессиональный лицедей допустила драматическую паузу, оглядела нас водянисто-голубыми глазами, столь светлыми, что отдаленно напоминали рыбьи, и заговорщицким шепотом выдала:

– Неженатый новый герцог!

– Оооо… – разом выдали все присутствующие, словно у нас когда-то вообще старые герцоги водились.

Будем откровенны – ранее в Уэстенс вообще герцоги не заглядывали, так что пассаж про «новый» был явно излишен, но кого это волнует? Точно не дам. А на воскресных заседаниях в храме собиралось всегда не менее пятидесяти леди, представлявших собой цвет нашего города, и неизменно берущих с собой всех имеющихся дочерей брачного возраста в надежде, что пребывая в столь почтенном и умудренном опытом обществе, и юные прелестницы обретут столь необходимые молодежи опыт и ум.

– Целый герцог, – мечтательно закатив глазки, прошептала девица Брунир, чья цветущая пора основательно катилась к горизонту.

– Да-да, – миссис Уивер наслаждалась всеобщим вниманием к своей персоне. – Супруга лорда Ангеса шепнула сестре нашего пастыря, а та, вы знаете, обо всем мне рассказывает!

Сказано было с некоторой гордостью, да что там с некоторой – с основательной. Присутствующие закивали, готовые восторженно внимать и далее любому слову миссис Уивер.

– Так вот в академии случилось что-то… хм… что-то недопустимое…

О, а это уже было интересно.

– И герцог Аверан прибыл расследовать случившееся. И он неженат! И как гость лорда Ангеса несомненно будет присутствовать на балу в честь цветения персиков!

Я едва заметно скривилась, старательно вышивая золотого ангела на белоснежной ленте. К слову практически все мы сегодня готовили ленты и плакаты для декорирования этого самого Персикового бала. Именно этого события каждый житель Уэстенса ждал с нетерпением весь год. Дети потому что супруга ректора военной академии, а бал проводила именно она, обязательно организовывала в субботнее утро на кануне бала раздачу сладостей, печь которые мы все будем в четверг, и игрушек, которые все почтенные дамы города шили в течение года. Мужчины любили бал за то, что ректор Агнес выкатывал несколько бочек вина, привезенного из самой столицы, а для наиболее почтенных жителей городка привозилось и вовсе виски. Женщины просто любили праздники, а вот девушки… девушки, затаив дыхание, готовили лучшие наряды, ведь что на ту часть бала, где были собственно танцы, допускались выпускники военной академии.

К слову именно после Персикового бала чаще всего следовали головокружительные романы, стремительные помолвки и как следствие мечта всех девушек – выгодные браки. Не скрою, я лет с тринадцати мечтала о том, что однажды на балу, танцуя среди цветущих персиков я повстречаю Его! Он, будет красив, с военной выправкой, в мундире выпускника и несомненно благороден. Мы полюбим друг друга с первого взгляда, и он увезет меня в свой замок и будет холить, и лелеять до самой смерти, и умрем мы в один день.

Но не сложилось.

Увы, будучи от природы наделена наблюдательностью, я еще в четырнадцать, времени, когда на бал допущена была, а на танцы нет, узрела как все это выглядит со стороны. И обратила внимание не на широкие плечи и военную выправку выпускников военной академии, а на насмешливо искривленные губы, презрительные взгляды, а так же реплики и смешки, коими лорды обменивались друг с другом. А после, пользуясь тем, что на ребенка обращали внимания не больше, чем на предметы меблировки, мне удалось услышать некоторые их разговоры и я поняла очевидное – благородные господа в нашем городке попросту развлекались. Им доставляло удовольствие вскружить голову провинциальным девицам, урвать поцелуй, а порой и кое-что более существенное, а после, получив диплом и назначения, упорхнуть в столицу, где их ждали утонченные и изысканные столичные красавицы, о которых лорды изволили грезить. И их совершенно не интересовала дальнейшая судьба провинциальных простушек, которым оставались слезы, воспоминания, а порой и уничтоженная репутация.

Разочарование было сильнейшим. Просто убийственным. Для меня, девушки выросшей на сказках о любви, пребывающей в святой уверенности, что истинная любовь преодолеет все, любые социальные преграды, что для любви в целом нет статусов и рангов – столкновение с реальностью оказалось неимоверно болезненным.

Помнится по возвращению домой, я дала себе клятву никогда, воистину НИКОГДА не влюбляться в лордов и военных, и уж тем более в лордов избравших военную карьеру.

Это была клятва, которую я сделала своим жизненным кредо, и с тех пор кадеты военной академии, как впрочем, и офицеры, стали для меня лишь предметом насмешек, отвлеченного наблюдения и колких шуток. Не более.

От того в шестнадцать, на своем первом Персиковом балу, я с самой милой улыбкой отказывала в танце абсолютно всем студентам военной академии, искренне наслаждаясь незабываемыми выражениями удивления, недоумения и некоторой досады, появлявшимися на аристократических лицах, зато веселилась, смеялась и танцевала до упаду с молодыми людьми из родного Уэстенса.

Это был незабываемый праздник, на утро после которого гостиная батюшки была сплошь уставлена корзинками с цветами – благородные лорды не оценили настоящего подарка судьбы, то есть девицы, которая не бросалась им на шею, и решили изменить ситуацию, предприняв попытку завоевать меня путем долгих ухаживаний, раз уж не получилось с наскока. Видимо я как-то нарушила их картину мира.

Уже к вечеру того же дня под окнами нашего дома от чего-то начали проезжать молодые военные на лошадях, или же прогуливаться, ведя оных под уздцы. А я стала предметом обсуждения едва ли не в каждой гостиной города, и в то же время объектом восхищения со стороны всех городских юношей и молодых людей, коим, несомненно, было обидно ощущать себя людьми второго сорта в сравнении с военными.

И возможно разгорелось бы немало сражений за мое внимание и сердце, но все решил папенька, сговорившись со своим деловым партнером о том, что неплохо было бы породниться. Господин Томас был рад озвученному предложению, тем более что с его старшим сыном Густавом мы были дружны с детства. Тогда же, в мои шестнадцать, была заключена помолвка. Все сочли что мы прекрасная пара и великолепно смотримся вместе – изящная кареглазая с вьющимися каштановыми локонами я и высокий, массивный широкоплечий с волосами цвета спелой пшеницы и пронзительно синими глазами Густав и правда неплохо выглядели вместе. Мне лично нравилось, что он добрый, внимательный и веселый, мой жених ценил во мне тонкие пальчики, приметную талию и начитанность, так что в общем и целом мы были счастливы и планировали пожениться уже в этом году летом, мне исполнилось девятнадцать, ему двадцать три – самый возраст для брака.

Свадьба была назначена на лето, а пока я откровенно скучала – сейчас Густав и мой папенька находились в плавании, их возвращение ожидалось в первый месяц лета, и увы, мне как официально находящейся в статусе невесты не полагалось даже гулять в городском парке без своего нареченного. Так что да, мне было скучно, причем скучно настолько, что я с маменькой начала посещать швейное общество при нашем городском храме. Не спорю, что проводить время с книгой было куда занимательнее, но мне все же хотелось хоть куда-то выходить из дому. Сестры мои Нарин и Тунниа жили куда как интереснее – с утра конные прогулки по городскому парку, вечером многочисленные приемы, балы, званные ужины и прочее. Я же была вынуждена сидеть дома до самой свадьбы. Исключение составлял лишь Персиковый бал. И к означенному событию у меня был готов бело-абрикосовый наряд, маменька считала, что этот цвет идеально сочетается с цветом моих волос, а весь мой агенд был заполнен еще месяц назад друзьями Густава, которые презрев светское требование «Не более трех танцев может быть расписано до бала» выпросили у меня танцевальную книжку, и внесли все свои имена. Друзей у Густава имелось много, со всеми я была знакома, так что меня ожидало более чем замечательное развлечение. А теперь, когда стало известно, что в академию прибыл целый неженатый герцог, Персиковый бал станет еще веселее – все же наблюдение за тем как все незамужние дамы нашего городка начнут охоту, это неописуемо.

– Говорят, он красив как бог! – миссис Уивер закатила глаза, прижав к груди вышивание.

Сей жест должен был выражать ее безмерное восхищение, я же лишь едва заметно усмехнулась – по мне так мужскую красоту весьма переоценивают. А уж красивый герцог и вовсе существовать в принципе не может, в этом я была более чем уверена.

Тем досаднее оказалось ошибиться.

Персиковый бал как раз перешел в свою самую традиционную стадию, то есть конкретно бал. Запели трубы, зазвенели струнные, вступили духовые, держащиеся темной стаей ученики военной академии в черных мундирах, слаженно шагнули к дамам, группировавшимся перепуганными стайками, начались взаимные поклоны и обмен полагающимися фразами, когда вдруг весь этот фарс на миг замер. Я, как и все присутствующие начала вытягивать шею, в стремлении разглядеть появившегося в дверях мужчину, к которому столь поспешно бросился хозяин вечера лорд Ангес, что всем сразу стало ясно – это и есть тот самый неженатый герцог.

И едва не ахнула, сдержавшись исключительно из-за того, что рядом слаженно ахнули мои сестрички, вторя практически всем присутствующим здесь дамам. Вздохнув, я заставила себя опустить взгляд, перевела дух, и посмотрела на высокопоставленного лорда уже гораздо более критичным взглядом, впрочем, должна признать, даже это ничуть не испортило его образ.

Герцог оказался высок, строен, широкоплеч, по-военному подтянут, с короткой стрижкой темных, практически черных волос, гладко выбритым подбородком, аристократически-высокомерным лицом, и внимательными пронзительно синими глазами. И эти глаза внимательно оглядели всех присутствующих, вынуждая мужчин склонять головы в знак почтения, а дам смущенно-кокетливо потупить взор. Я была столь возмущена всеобщим выражением покорности его светлости, что не опустила взгляд, даже заметив, что герцог Аверан смотрит на меня. Прямо в мои глаза, вероятно превосходно заметив, как сильно я возмущена.

Мы смотрели друг на друга несколько долгих секунд, после чего я весьма нагло, что непозволительно для юной леди, как, впрочем, и для любой леди, улыбнулась его светлости, демонстрируя что совершенно не собираюсь преклоняться перед его величием. Было бы перед кем.

От зрительной дуэли меня отвлек Винсент, весело сообщивший, что сейчас дама Сунес упадет в обморок. Она столь виртуозно проделывала это, что даже мы, видевшие этот фокус раз двадцать, не меньше, всегда гадали притворяется или же нет?

Но герцог даже гадать не стал.

Проследив за моим взглядом (он, в отличие от меня, явно желал продлить дуэль до полного моего поражения), заметил подобравшуюся к нему даму, и вместо того, чтобы повести себя как джентльмен и подхватить последнюю, мрачно сообщил:

– Лучшее средство от обморока – разрезать шнуровку на платье. Мне достать кинжал?

Мисс Сунес мгновенно передумала терять сознание, извлекла из сумочки веер и принялась старательно обмахиваться. Все предпочли сделать вид, что ничего не заметили, герцог от чего-то вновь посмотрел на меня, я же проигнорировала его взгляд, потому что сегодня я собиралась наслаждаться балом и только наслаждаться балом.