Лесная ведунья. Книга первая

– Лесная Ведунья! – послышался крик… знакомый мне крик.

– Не ее территории! – вторил ему тоже кто-то… знакомый.

Я улыбнулась.

Есть яды, что не вредят животным, а вот людям…

– Что же ты делаешь?! – взревел уже практически архимаг.

А по захваченной мной дороге распускались-расцветали источая яд кусты дурмана, росли и наполняли ночь ядом тысячей соцветий, падали с испуганных лошадей преследователи, теряли сознание преследуемые…

И падала на землю я, очень надеясь, что не костер.

***

В себя пришла неожиданно не на земле, что плохо – земля силу дает. А так очнулась я едва дыша, взглянула в синие глаза моего охраняба, и попросила:

– На землю положь.

Мужчина, стоявший со мной на руках, отошел от костра, и аккуратно опустил меня на траву. Отошел на шаг.

Вдох – меня выгнуло дугой, едва не ломая кости, выдох – и занывшая от боли спина касается всей поверхности почвы… боль отпускает. Одна боль. Та, что физическая… а вот другая терзает словно позабытый оголодавший зверь, вырвавшийся из клети… «Не ее территории!»… да, голос я узнала. Не ждала, не гадала, что встретиться доведется, а жизнь вот оно как…

Медленно села, поджав колени к подбородку, обняла посидела, покачиваясь, да и позвала:

– Леший.

Подчиненный мой явился мгновенно – вылез по плечи из земли, на которой сидела, посмотрел вопросительно.

– Какая из изб охотников у нас еще держится кое-как? – спросила сходу.

– Из охотничьих – никакая, – ответил он, – ты ж охотников не жалуешь. Рыбацкие сохранились.

– Где? – уточнила я.

Леший, почесав шишковатый подбородок, вытащил из головы сучок, и нарисовал схему у излучья Зорянки. Указал на третью избу.

Молча кивнув, подозвала снова свою клюку, и едва та прискакала, взялась за нее, да не поднимаясь, оземь ударила – один раз – и заповедная тропа открылась женщине с детьми прямо возле нужной рыбацкой избы. Второй раз – и проход в мой лес закрылся для тех их преследователей, кто еще жив остался… осталось много, оно и не удивительно, с ними был маг. Магистр. Один из лучших магистров королевства. Третий раз удара клюкой заставил проснуться волков.

– Оттащить в охотничьи избы, – приказала я, помечая каждого из раненных защитников хлебной плесенью – она и раны затянет, и меткой станет.

И вот после этого с чистой совестью рухнула обратно на траву – спать и сил набираться.

Сквозь сон услышала сказанное охранябушкой:

– Может… в дом ее?

– Нельзя, – ответил леший. – Она лесная ведунья, ей силу лес дает и земля.

***

Проснулась я от того, что рядом воняло зверски. Воняло так, что глаза резало, и дышать уже не хотелось вовсе. Хотелось сдохнуть не просыпаясь! Но едва я попыталась отвернуться, как запах стал сильнее.

Подавив рвотный позыв, распахнула ресницы и потрясенно посмотрела на охраняба, который держал у моего носа какой-то ужас, в котором явно пребывал экстракт всех ароматов разложения, которые вообще могли бы быть.

– Нюхательных солей у тебя нет, пришлось импровизировать, – сообщил мне раб, все так же невозмутимо травя меня отнюдь не благовонием.

– Все, я проснулась! – заорала не своим голосом.

Даже клюка дернулась с перепугу.

– Точно? – уточнил охраняб, вскинув бровь и не убирая пузырек.

– Да точно-точно! – подскочив, отодвинулась.

И огляделась – вечерело уже. Надо же, почти сутки проспала. Но все равно мало было, после такого оно самое то еще бы поспать.

– Я бы не будил, – ничуть не усовестившись деянием, произнес тощий архимаг, – но у тебя серебряное блюдце с яблоком уже часа два трезвонит, а преследователи там потихоньку лес твой рубят.

– Что? – потрясенно переспросила я.

Сжала клюку, да и рухнула обратно, поднимаясь вверх птицей. Птица была проверенная – мой черный Мудрый ворон. Древний, ему лет триста было, от того и вселяться в него было проще всего, и с самим Вороном можно было между делом поболтать.

«Ты заповедный лес вчера по всему кругу увеличила, – взлетая над деревьями, сообщила мне птица».

«Ой…– только и сказала я».

«Чего пугаться? Правильно сделала, – похвалил меня мудрый друг.– Русалки только рады. Кикиморы на Варговом болоте тоже. Люди не все».

И Ворон поднялся выше, почти под облака, позволяя мне увидеть, что заповедный лес дошел до стен Запядянки, и странные дела там творятся – люди выкапывают ростки деревьев в лесу, да вокруг домов своих сажают, самостоятельно и самовольно увеличивая территории моего леса. И понять то их можно – с территории Заповедного леса налоги не снимают, животные у меня на людей не нападают, и в целом – безопаснее. Деревья мои правда рубить нельзя, если только не сухие, но ветки и валежник собирать можно – так что люди по-своему, по-простецки, решили что раз такое дело, то грех не воспользоваться.

Но то люди простые, а властьимущим такое ой и не понравится, ой и шуму будет… в смысле попытаются теперь меня замуж выдать, ох и попытаются.

«На запад лети, – попросила я Мудрого».

Тому и лететь не пришлось, повернулся лишь, изменив направление полета, и я увидела… Рубить они начали основательно – за ночь подогнали из города даже не лесорубов – лесопильные установки, теперь вот пытались пробиться через ядовитый кустарник, сплетенный покрепче иной корзины для переноски тяжестей.

«Основательно взялись» – сказал Ворон.

Я бы кивнула, да он не услышит, а голосом ответить не могла – отсюда, с высоты птичьего полета, я смотрела на стоящих в отдалении красивую рыжеволосую ведьму и высокого светловолосого магистра… не ошиблась я вчера. Ох не ошиблась.

«Ближе не подлетай – заметят», – сходу предупредила я Ворона.

«Меня-то!» – начал он хорохорясь.

«Ближе не подлетай!» – с нажимом повторила я.

И отпустила птицу.