Темная империя. Книга вторая

– …Запас должон быть! Запас! У тя клиент пришел, деньги то есть ножками, а утереться и нечем! Запас должон быть! Что значит, на такое количество не рассчитывали? Так рассчитай! Чай не за бесплатно думки думать будешь!

– …Семьдесят мест? Усего-то семьдесят мест? На открытие?! Ааа, где мои тапки! Кто считал?! Управляющая?! Где ваша управляющая, во имя Бездны? Аа… магианна… Не, звать не надо. Сорвусь, наору, а мне потом ноги переломают.

Я побелела. Госпожа Арна, несомненно прислушивающаяся к происходящему, но тем не менее занимающаяся моей прической, удивленно спросила:

– Что-то не так?

«Сорвусь, наору, а мне потом ноги переломают» – эта фраза заставила забыть, что такое дышать. Я и не дышала. Я с ужасом смотрела на свое отражение, а вспоминала падение Алеха… открытый перелом господина Миравара… двух юношей, приставших ко мне на дороге…

– Все хорошо, госпожа Арна, – прошептала я, решительно поднимаясь.

– Да куда же вы! – возмутилась модистка. – Шпильки еще…

– Сейчас вернусь, – заверила я.

И торопливо вышла в общий зал, невзирая на платок, на время работы с прической, покрывший мои плечи. И на торчащие шпильки я так же не посмотрела. Ни на что. А едва вышла, и про вопрос на мгновение забыла, потому как у стены в данный момент спешно строились два длинных узких и высоких стола.

– Стоячие места быть должны, – напутствовал бородатый мужчина работающих братьев Шилли и даже находящегося рядом на костылях Алеха. – Оно как – пришел клиент, стало быть денежки твои, а местов нет, и что делать то? Почитай ушел клиент, ушли деньги. Твои вот деньги из твоего кармана ушли. Правильно это? Неправильно! А коли стоячие места есть – то и клиент есть, постоит, чайку попьет, аппетит нагуляет, а как столик освободится, тут ты его и сажай, с аппетитом-то нагуленным, так и заказ вдвое больше будет, уж проверено. Во-о-от! Думать надо. Глазами клиента смотреть, головой клиента думы думать!

Не знаю, о чем тут можно было думать – я смотрела на цветы, которые сдвинули в сторону, на столики, которые теперь сдвигали, так как места стало меньше, а после все таки возмутилась:

– Не совсем согласна с вашей позицией, господин…

– Мелоуин, – благодушно сообщили мне.

– Господин Мелоуин, – поправилась я.

И едва хотела продолжить, как мужчина небрежно оглянулся, смерил меня внимательным взглядом и произнес:

– То что несогласные вы, леди, это и так ясно, вам до торговли, как умертвию до рождения, в смысле не ваше это. Не ваше. А вот парни все с первого раза секут, прямо среди своих себя чувствую.

И что самое удивительное – и Герман, и Сэм и Алех ему кивнули, словно действительно все понимали. Они, не я. Я поторопилась подойти ближе, и постаралась объяснить:

– Понимаете, чайная – место спокойное. Где можно посидеть, обсудить дела за чашкой чая, поговорить, подумать…

– Угу, – перебил меня насмешливо господин Мелоуин, – они будут разговоры разговаривать, а вам, стало быть, без денег сидеть?

После его слов я умолкла, потрясенно глядя на мужчину. А он, хмыкнув в бороду, наставительно начал:

– Коли беседы беседовать, так кабинеты отдельные есть. Видел уже, маладца, хорошо придумали, леди. Да только оплату в кабинетах не за чай, а за аренду помещения брать надобно.

Алех сел, достал блокнот, внес пометку.

А я… у меня слов не было.

– За комфорт платить клиент должен, леди, клиент и только клиент, – продолжал учить меня господин Мелоуин. – А вкус у вас есть, да, как-нибудь пригласил бы, в качестве декоратора. Умеете вы, чтоб элегантно да приятственно. Тут у вас, знаете ли, вампиру и то понравится.

Я вздрогнула.

– Комплимент это, леди, комплимент, не бледнейте.

Видимо я действительно вновь побледнела, едва увидела, как едва сколоченные столы покрывают темно-зеленой плотной гардиной. Которая предназначалась для отделения залы с кабинетами от общего зала.

– Вы, леди, неправильно акценты расставляете, – заметив мое возмущение, продолжил господин Мелоуин, – вот здесь место для стоячих, оно темное должно быть, неприметное, общая зала в ровных тонах, а вот кабинеты привлекать внимание должны, манить, чтобы каждый кто за столиком сидит о кабинете мечтал, думки о нем думал, деньги на него копил, за красивую жизнь, за нее, леди, народ завсегда платить готов. – Пауза, и вдруг несколько смущенное: – Я тамочки ценники у вас чуток поменял, леди. Стало быть обычный чай по одной цене, а вот авторский, тот который вы сами смешали, знатный купаж, кстати, вот он по иной цене быть должон.

– Да там же состав один! – не выдержала я.

– Состав один, – согласился господин Мелоуин, – а идея особая, авторская. Элитный чай, стало быть. От того и цена другая.

И снова все три брата Шилли радостно головой закивали. Они были с господином Мелоуином целиком и полностью согласны!

Но неожиданностью даже для них, стали следующие слова:

– А, господин уважаемый хлебных дел мастер Шилли-старший, по поводу чая я с деловым предложением к вам, что скажете?

– Уважаемый мастер-кондитер почтенный господин Мелоуин, всегда готов к диалогу, – мгновенно отозвался Алех.

Бородатый мужчина кивнул, заложил руки за спину и начал:

– Чай то посредственный, но так, в качестве эксперимента, я бы скупил… часть. Небольшую, процентов восемьдесят.

Чай посредственный?! Я молча опустилась на ближайший стул, уже совершенно ничего не понимая. А Алех видимо что-то понял, потому как важно ответил:

– Чай, уважаемый мастер-кондитер почтенный господин Мелоуин, авторский, элитный, и цена у него, сами понимаете…

– Ну так, господин уважаемый хлебных дел мастер Шилли-старший, автор то у вас свой, местный, стало быть еще намешает.

– Да, – согласился Алех, – но, уважаемый мастер-кондитер почтенный господин Мелоуин, вдохновение требуется, а высшие материи у них и стоимость особая.

Молча поднявшись, я покинула приступивших к торгам мужчин. Мне на этом празднике звонкой монеты делать было нечего. Разве что…

– Господин Мелоуин, можно вас на мгновение? – уже отойдя от них, попросила я.

– Запомните вашу мысль, господин уважаемый хлебных дел мастер Шилли-старший, – приказал мужчина, развернулся и поспешил ко мне.

Причем шел он до крайности неправильно – как-то не так. Диссонанс мне, целителю, был заметен.

– И я вас очень внимательно слушаю, уважаемая леди, – произнес господин Мелоуин, подойдя.

Я же в очередной раз обратила внимание на несоответствие строения его тела и собственно походки. Учитывая, как господин двигался, у него ноги должны быть значительно короче, но… Но не об этом сейчас речь.

– Господин Мелоуин…

Я кусала губы, не зная как спросить, а пытливые черные глаза пристально смотрели на меня из-под кустистых бровей, и я все же решилась:

– Господин Мелоуин, а что вы имели ввиду, когда сказали Алеху фразу «Сорвусь, наору, а мне потом ноги переломают»?

И пытливым взгляд мгновенно перестал быть. Более того, мужчина отвел глаза, несколько смущенно закашлялся и произнес: