Темная империя. Книга вторая

Незабываемый дразнящий вкус эльфийского вина вампирша знала, и потому едва слышно поинтересовалась:

– Значит, сейчас вы наслаждаетесь вкусом любви?

– Скорее предвкушаю, – с усмешкой ответил Эллохар. – Опасаясь раньше времени открыть бутылку и сделать глоток.

Несколько минут девушка молчала, а затем спросила о том, о чем адепты в школе Смерти только шептались:

– Потому что дважды были несчастны в любви… – она запнулась, и торопливо вернулась к аллегории, – то есть вино не оправдало ожиданий?

Улыбка магистра стала горькой, но ответил он неожиданно честно:

– Вино было превосходно, Хеарин, но я задушил на корню желание совершить хотя бы глоток.

Вампирша потрясенно выдохнула, но спросить что-либо еще уже не решилась, магистр и так был необыкновенно откровенен, не сведя в своей излюбленной манере все вопросы в нескрываемое издевательство над собеседником. Разговор был окончен, и темный лорд отчетливо продемонстрировал это, поднявшись и приказав:

– Глаз с нее не спускать.

– Да я уже поняла, – адептка тяжело вздохнула, – у девушки редкая склонность к поведению, не способствующему выживанию.

– Что есть, то есть, – невесело усмехнулся Эллохар.

Вспыхнуло синее пламя, невидимое ни единому находящемуся в чайной человеку, и только вампирша привычно погасила тепловую волну, замаскировав ее под порыв воздуха из распахнутого окна.

И в этот момент девушка ощутила магию. Близкую, человеческую. Хеарин бросила стремительный взгляд на стоящего у двери оборотня, и подняла два пальца. Ааран мгновенно наложил щиты на собственную иллюзию, вампирша прикрыла и себя и гнома, и, отступив к стене, напряженно уставилась на вход – интуиция вопила об опасности.

Оборотень ощутил угрозу на миг позже – он не обладал способностями одного из самых опасных вампирских кланов, но звериное чутье отчетливо различило запах подземелий и в том, откуда явился гость, парень уже не сомневался. В отличие от Хеарин – вампирша лишь благодаря веками отточенной интуиции клана Росхан, почувствовала опасность в невысоком пожилом человеке, небрежно остановившемся на пороге чайной. Но уже в следующее мгновение, адептка отчетливо увидела сканирующее заклятие неизвестного двадцатого уровня и мысленно возблагодарила взбалмошного директора школы Смерти, приучившего адептов мгновенно мимикрировать под окружающее пространство, а потому вошедший заметил присутствие лишь людей, одного нечистокровного гнома и собственно лишенной магии магианны Сайрен.

Но если бы вошедший был оборотнем, а не человеческим магом, он почувствовал бы запах крови, использованной вампиршей для мгновенного вызова магистра.

* * *

Подземелья. Западное королевство.

Резиденция шестого жреца великой Тьмы.

Золотой жрец с нежной, почти любящей улыбкой смотрел на молодого мага, с неизменным наслаждением вдыхая запах крови, в кортом совершенно отсутствовала примесь страха.

– Похвальное упорство, – растягивая слова, произнес Таэлран, – весьма похвальное.

Молодой маг мрачно сплюнул кровь, и, вскинув голову, направил полный ненависти взгляд на дроу. Но жест дался ему нелегко – пытки продолжались четвертые сутки, ввергая пленника в пучины боли разнообразной степени силы и продолжительности, и заставляя терять все больше и больше крови. Сколько он еще продержится, Ниран не знал, но отчетливо понимал главное – убивать его дроу не станет, у ордена нет собственных некромантов, а возможности обратиться в седьмое королевство великая Судьба им не предоставит – главный министр своих держит крепко, не то что… пытки продолжатся! Парень сплюнул повторно, уже не столько от ненависти к мучителю, сколько от досады. Досады на себя, свою наивность и веру, ту безграничную веру, которую он испытывал к ордену.

– Злишься, – безошибочно догадался Золотой жрец.

Маг не ответил, у него не осталось сил что-либо говорить, но юноша был искренне рад этому. Молчать, молчать и только молчать.

– Ниран Сайрен, – растягивая слова, протянул Таэлран, поигрывая позолоченным метательным кинжалом, – жаль, искренне жаль…

Оружие сверкнуло в полете. Неприятный звук стали, вошедшей в тело, хриплый стон пленника. А затем тишина и лишь монотонный плеск срывающихся вниз капель воды. Монотонный, мерный, постоянный. Маг концентрировался на нем при каждом взрыве боли, стискивая зубы и отсчитывая количество капель. Двадцать семь, двадцать восемь, двадцать девять – он сумеет, он выдержит. Все выдержит.

– Одно из двух, – легкий шелест ткани свидетельствовал, что Таэлран поднялся со своего места, – либо маг говорит правду и действительно не знает, либо он лжет.

Коленопреклоненные дроу переглянулись – оба палача не могли понять – это вопрос, обращенный к ним, или очередное изречение в духе шестого. В любом случае решили промолчать – так безопаснее. Странное дело – гордые, не ведающие страха дроу трепетали от ужаса едва завидев Золотого жреца, одного из красивейших темных эльфов Западного королевства, чья красота была признана эталонной.

Эталон красоты истинных дроу меж тем медленно приблизился к прикованному юноше, когти его, царапая подбородок до крови, приподняли лицо мага, золотые глаза эльфа пристально взглянули в потемневшие от боли человеческие. Пристально, внимательно, испытующе.

«Я ничего не знаю. Все что я знаю, я сообщил ордену. Я предан истинному пути. Я верую» – снова и снова проговаривал про себя Ниран.

Маг не знал, способен ли Золотой жрец читать мысли, среди людей ходили такие слухи, но даже если и нет…

«Я ничего не знаю. Все что я знаю, я сообщил ордену. Я предан истинному пути. Я верую!»

Таэлран растянул губы в снисходительной усмешке, потрепал юношу по щеке и великодушно произнес:

– Я верю тебе, маг Сайрен. Ты доказал свою преданность ордену. Извлеки мои орудия из своего тела, вытри, отполируй каждый клинок и принеси мне не позднее этого часа. Ты прощен.

И величественный жрец покинул тюремную камеру, дав знак палачам отпустить пленника. Едва он покинул камеру из темноты слабоосвещенного коридора шагнули двое магов, оба склонились перед Золотым, ожидая распоряжений.

– Он что-то знает, – задумчиво проговорил Таэлран, рассматривая давно не мытые волосы магов с плохо скрываемой брезгливостью, – но говорить не станет. Доставьте его сестру, уверен, в ее присутствии маг Сайрен станет гораздо словоохотливее.

Оба человека поклонились еще ниже, прежде чем старший задал вопрос:

– Его изолировать?

– Только следить, – отдал распоряжение Золотой жрец, покидая слуг ордена Возрождения.

* * *

Палачи-дроу синхронно шагнули к измученному юноше, лязгнули затворы наручников и Ниран мешком повалился на пол, зарычав от боли – при падении лезвия ножей вошли глубже. Но помогать ему никто не собирался. Цепи отстегнули, факелы унесли, оставив лишь тускло горящую свечу на столе, после чего оба темных эльфа покинули камеру.

На рык мага, выдирающего из собственного тела клинки, никто не обернулся. И стоя на коленях, юноша дрожащими, обессилевшими ладонями обхватывал следующий кинжал, чтобы сцепив зубы, рвануть его рукоять.

В голове шумело, кровь струилась по искалеченному телу, клинки, один за другим, покидали тело жертвы, пока сверкающей горкой не легли на пол, возле не сдерживающего слез мага. Встать Ниран не смог – две попытки закончились болезненным падением на колени, и потому, обвернув кинжалы остатками плаща, юноша пополз в угол камеры, туда, где продолжала монотонно капать вода. Ополоснул трясущиеся ладони, смыл кровь с клинков, а затем, не поднимаясь, тщательно отполировал каждый, чувствуя, как жизнь покидает его тело. Следовало заняться собой. Найрина, в обход всех правил касты магов, обучила его основам исцеления, и он мог, мог спасти себя. Но приказ Таэлрана был жесток, сделав первоочередной задачей уход за оружием, без возможности исцелить себя.

Время от времени Нирану казалось, что вот сейчас он упадет, потеряет сознание от голода и ран, но дрожащие пальцы сжимая ошметок ткани, упрямо натирали каждый клинок до блеска, а боль… боль маг терпел, привычно отсчитывая падающие капли воды.

Скрипнула дверь, Ниран не оглянулся, но по легким шагам мгновенно узнал Вилиан, и уже куда более угрюмо принялся полировать железо, покрытое тонким слоем золота.

– Прости, прости, пожалуйста, – девушка опустилась за его спиной, накладывая ладони, светящиеся от призванной магии, на напряженные плечи, – но так будет лучше, Ниран, так лучше. И Найри будет здесь, с нами, чтобы в едином порыве…

Ему хотелось орать на нее, заставить уйти, оскорбить, и даже ударить. Хотелось, но маг молча полировал кинжалы, не испытывая даже тени благодарности к целительнице, старательно залечивающей его раны.

– Ведь там, там война, – продолжала торопливо шептать магианна, – а здесь мы все в безопасности.

«Дура, – мрачно подумал Ниран».

Но промолчал. За последние четверо суток маг отчетливо понял – нужно молчать. Всегда молчать. Неизменно. Молчать и делать вид, что покорно внимаешь руководителям ордена, не замечая, что прославленные убеленные сединами архимаги лишь жалкие марионетки дроу, что идея о Возрождении лишь кусок сыра в искусной мышеловке, что взгляды окружающих становятся полны фанатизма после каждого глотка разносимого за вечерней трапезой вина. И Ниран молчал, молчал и делал вид, что пьет – как научил его декан Ингер, как поступали многие из старших магов. Молчать и покоряться каждому бредовому повелению. Молчать, и не вспоминать о родных, тех, кто остался в Третьем королевстве.

И все работало. Он не выделялся из толпы, а после вина, как и все с обожанием смотрел на жрецов Тьмы, виртуозно научился лгать и притворятся, особенно когда очередной попавший в подземелье притворяющийся покорным маг осторожно сообщал, что сестра его ищет, что растратила все оставшиеся от родителей деньги на его поиски, что не останавливается… В тот вечер, когда он услышал об этом впервые, Ниран раздумал напасть с кинжалом на охранника из дроу. Он просто понял – его ждут, на его возвращение надеются, он нужен и важен. И то глухое звериное желание убивать, что зрело в душе чрезмерно наблюдательного юноши, отступило. Он будто повзрослел в единый миг, стал осторожнее, расчетливее. Увы, в ту ночь, когда Вилиан скользнула под его одеяло, парень потерял голову. Ненадолго и не сразу, но шли ночи, и целительница становилась все роднее, именно ей он и рассказал о том, что сильные некроманты, так нужные «союзным» дроу, существуют не только в седьмом и четвертом королевствах.