Магическая сделка

– Это была шутка, – поднимаясь, успокоила его я.

– Что-то вроде этого, – не стал возражать Ирэнарн. И уже совершенно серьезно приказал грассу: – Поешь и спать. По Броне не ходить, для восстановления способности к невидимости требуется не менее двадцати часов сна.

Голод угрюмо кивнул и снова принялся за пирожки.

А мы с драконом вышли в кромешную тьму.

Затем Ирэнарн взял меня за руку и уверенно повел за собой, решительно двигаясь вперед, потом вниз, вниз, вниз, снова вперед, туда, где я уже ничего не видела вообще.

– Тебя понести? – неожиданно остановившись, спросил Главнокомандующий.

– Думаю – не стоит, – осторожно отказалась я.

– Почему же? – насмешливо спросил дракон.

Я не была уверена, что нужно отвечать на этот вопрос, но все же сказала:

– Потому что не стоит.

– И все же – почему? – Мне казалось, что я точно вижу улыбку Ирэнарна.

– Да потому что непонятно, как вы на любое неосторожное прикосновение отреагируете! – в сердцах ответила я.

И рука, держащая мою ладонь похолодела. Не дрогнула, не сжала мою руку, не отреагировала никак, только прикосновение вдруг из теплого и полного света стало темным и холодным.

– Я вас обидела? – слова вырвались сами, а я на шаг ближе подошла к остановившемуся дракону.

– Обидела? – переспросил он. И тут же ответил: – Нет.

И дракон резко свернул, утягивая меня за собой.

Только на этот раз он шел не в пример быстрее, уже не подстраиваясь под мои шаги и словно размышляя о чем-то, что неизменно погружало и так царящую вокруг темноту в какой-то жуткий, беспросветный мрак. И мы спускались все ниже и ниже, а внутри становилось холоднее и холоднее.

– Милада, вы когда-нибудь испытывали голод? – вдруг тихо спросил Главнокомандующий, начав снова идти медленнее.

– Да, – ответила испуганным шепотом.

– Дикий, неистовый, разрывающий душу на части голод, – продолжил дракон.

Душу от голода не разрывает, это я точно знала. От противоречий – да, от ощущения дикой несправедливости – тоже, но от голода…

– Вы ведь не голод испытываете, – едва слышно проговорила я.

Ирэнарн остановился на одно мгновение, но затем вновь продолжил путь. Молча.

Безропотно следуя за ним, я ощущала наползающий из темноты холод и, стараясь отвлечься от ощущения замерзания, спросила:

– Куда мы идем?

– Почти пришли, – резко ответил дракон.

И следующий мой шаг запустил ту разошедшуюся по пространству кромку огня, что я уже видела в помещении, где содержали Голода… только здесь пламя разбежалось синим огненным мерцанием, как на подожженном спирте, и осталось сиять на стенах, подсвечивая ледяные сталактиты и объемные ледяные скульптуры… одну за другой, изображающие девушку, судя по глазам – дракона, и ее же, только в драконьей ипостаси.

– Лед, – произнес Ирэнарн, – та грань стихии воды, что нам не подвластна.

Он оглянулся на меня, затем решительно снял с себя мундир и, укутав меня, прошел вперед, вернувшись к рассказу:

– Огонь мы контролируем едва ли не с рождения, с камнем учимся работать еще в детстве, любой металл осваиваем в юности, но лед…

Я осторожно ступала за драконом, в изумлении оглядываясь по сторонам, и остановилась, увидев уродливые полурастопленные статуи из непрозрачного льда.

– Боевые драконы, не прошедшие испытание льдом, никогда не получают руководящих должностей, – проследив за моим взглядом, сообщил Ирэнарн. – Это испытание можно попытаться пройти повторно, но те, кто достиг положения сотника, тысячника, десятитысячника, подвергаются испытанию льдом ежегодно.

И Черный дракон отправился дальше, недвусмысленно предложив идти за собой.

Я шла. По застывшим потекам некогда воды, переступая через фигуры, наполовину созданные изо льда, а частично из металла, и кажется, догадывалась, что те, кто не был способен управляться со льдом, невольно вплетали в скульптуру ту стихию, что была ближе и послушнее. Спустя некоторое время заметила, что скульптуры не были той, одной девушкой, они все были разные. Девушки разные.

– Почему здесь везде драконицы? – спросила едва слышно.

Но эхо разнесло мой голос по пещере, отразившись от скал.

– Женщины – это то, что заставляет терять контроль. – Ирэнарн ждал меня впереди, рядом с фигурой, полностью созданной из железа.

Но даже издали я вдруг поняла – это я.

Я, в момент, когда прижала его ладонь к себе.

И я остановилась.

А затем заметила и то, чего не увидела сразу – рядом с десятком искусно выполненных ледяных скульптур, расположены две из оплавленного, искореженного льда.

– Это, – дракон указал на ровный ряд скульптур, – созданные до того, как я узнал тебя. Мои ежегодные с успехом пройденные испытания. – А это, – он недовольно поджал губы, глядя на искореженную, – то, что попытался создать в ночь, когда отдал тебя Камали.

Я продолжала стоять там же, где остановилась, нервно обняв себя за плечи, глядя на Черного дракона и боясь задать вопрос. Вопрос, который он, несомненно, ждал. Я отчетливо видела это ожидание в его глазах.

И потому заставила себя спросить:

– Что вы хотите мне сказать этим, ир-хан?

– Многое, – серебристо-зеленые глаза сверкали в полумраке. – Очень многое. Но мне интересно, что поняла ты.

Я робко огляделась по кругу, затем вновь посмотрела на идеальные скульптуры, созданные, похоже, самим Главнокомандующим, затем на искореженные, и, вновь посмотрев на дракона, прошептала помертвевшими губами:

– Что, если вы не возьмете под контроль свои чувства, вы потеряете власть.

Мой ответ вызвал усмешку, странную, грустную, злую.

– Не потеряете? – спросила практически с надеждой.