– Да, он добрые процентов двадцать инвестиций списывал под «старательное уничижение опаснейшего призрачного явления королевства учащимися Университета Магии».
И этот голос мне тоже был знаком – Николас Винкевич, потомок древнего рода, ведущего свое начало от ныне канувшего в лету вампирского семейства, и вот он как раз возглавлял то многочисленное собрание, что обожало поднимать себе настроение, третируя меня. Да и прозвище «отребье» его ума дело.
– Жаль, – продолжил Айван, – мне нравилось развлекаться за счет бедняжки.
Сжала ломоть хлеба и, покусывая губы, попыталась думать о чем-нибудь хорошем. Например, о том, что теперь в королевском дворце поселился призрак и его устранение явно поручили Сарантусу, раз он примчался в УМ ни свет ни заря. Честно говоря, напакостить магистру Сарантусу было откровенно приятно. Еще было приятно осознавать, что зачет я все-таки сдала. На этом приятности заканчивались и начинались неприятности – Аттинур мне подобного не простит, тут Айван и Николас правы, но, с другой стороны, он мне вообще в принципе не простил само появление в университете, да еще и вытребованную Ворониром повышенную стипендию, так что… Я вернулась к похлебке. Судя по изысканному вкусу, госпожа Иванна снова побаловала меня рыбным супом, который готовили только для преподавателей и в основном по особым случаям – когда магистрам требовалось работать с энергией.
Вообще, я долго не могла понять, почему сложные заклинания с ходу получаются у тех, кто учился спустя рукава, и никак не выходят у меня, при том, что теорию я знала превосходно, дар у меня пусть слабый, но старательно развиваемый был, а рассчитывать коэффициент потока я научилась еще на первом курсе. И лишь в конце второго курса госпожа Иванна, проходя мимо сидящей под деревом в парке меня, вдруг произнесла:
– Если хочешь чувствовать себя на экзаменах хорошо, подумай о том, что ты ешь.
Я как раз ела булку, щедро намазанную маслом, и чувствовала себя превосходно. Перед самыми экзаменами магистр Аттинур становился очень щедрым и студентам-стипендиатам втрое увеличивали порции, можно было отъесться за всю зиму. Я и отъедалась… ровно до слов начальницы университетской кухни. И почему-то только после ее слов подумала о том, что это нам, стипендиатам, порции увеличили, а все аристократы есть стали как-то поменьше, и в основном рыбу. Потом припомнила, что профессора зимой, перед тем как нужно было обновлять заклинания защиты университета, больше месяца питались крайне скудно, отказавшись полностью от хлеба, жареного, жирного мяса и прочего, что вызывает тяжесть в желудке. И я медленно отложила булку.
– На обед не иди в столовую, сразу заходи на кухню, покормлю тебя как следует, – удовлетворенно кивнув, сказала кухарка и поспешила дальше по своим делам.
О том, что питание влияет на энергетические возможности, я узнала двумя днями позже, когда среди всего, что перечитала в поисках информации, совершенно случайно обнаружила плохо переведенную, грязную, запыленную и сохранившуюся, видимо, лишь потому, что упала под шкаф, монографию, в которой косвенно были описаны уже сделанные мной выводы. К примеру, говорилось об ограниченном энергетическом ресурсе человеческого тела, а потому магам следовало подходить крайне разборчиво к выбору пищи, дабы организм затрачивал наименьшее количество энергии на ее переработку, увеличивая тем самым магические возможности. Урок я усвоила. Рыба, сырые овощи, зелень – если ничего из этого не было, тогда брала пригоршню орехов. Ограничения в питании были жесткими, но результат того стоил – все экзамены я сдала на «отлично».
– Кстати, я не понял, – продолжил Айван, – чем Сарантус провинился перед драконами?
Мне тоже стало интересно.
– Я слышала, – заговорила Иэнна Дамерс, дочь министра внешней политики, – ну так, совершенно случайно в очередной раз оказавшись под дверью папеньки… – она хихикнула, – что Сарантуса затребовали еще вчера, но на тот момент магистр во дворце не присутствовал… точнее, стремительно перестал присутствовать.
В смысле, сбежал, магистр Сарантус был мастером в данном деле.
– Но дело не в магистре, – выдерживая выразительные паузы, продолжила Иэнна, – проблема в том, что в Долине драконов кто-то провел опасный ритуал… и есть жертвы…
Я чуть не подавилась. Жертвы среди драконов? Они же в принципе неубиваемы.
– И сейчас, – продолжила Иэнна разглашать явно секретную информацию, – драконы затребовали по магу от каждой магической конфессии. Как вы думаете, зачем?
Судя по интонации, с которой она задала вопрос, ответа дочь министра не знала. Айван с Николасом тоже, но явно сейчас с самым преумнейшим видом думали. Но это они с преумнейшим, а мне вдруг стало очень как-то не по себе. Драконы затребовали по магу от каждой магической конфессии… По магу от конфессии… А что различает конфессии человеческих магов? Магический фон! У каждой конфессии свой особый магический фон! Он как эхо в горах, вроде и сходен на первый взгляд, но заметить различия можно всегда, и если прислушаться к эху, магически заставляя его звучать снова и снова, определить источник становится делом техники и упорства. Не более. И получается, драконы это эхо, след от ритуала или заклинания ощутили. Более того – они, как и человеческие магистры, способны различать фон. В смысле, эльфы, к примеру, подобного не могут, они человеческую магию ощущают, но как круги на воде, то есть не способны отследить ни источник, ни мага. Драконы, выходит, способны. И раз затребовали по магу от каждой конфессии, намерены определить, какая конфессия причастна к преступлению. А вот как определить? Я лично знала только один ритуал, пригодный для подобного, тот, что у нас применялся в крайних случаях… Просто магов казнили только в самых крайних случаях.
Саджере – это фактически предание огню. Создание ситуации, в которой маг выкладывается абсолютно и полностью, просто потому, что в окружении истинного пламени инстинкт самосохранения подавляет любую осторожность и остается только одна цель – выжить. Для большинства магистров, не говоря уже о магах, подобное означает фактическое выгорание.
Но даже не сомневаюсь, что все магические университеты, мастераты и храмы согласятся на требование драконов. Естественно, попытаются отделаться меньшей кровью, отдав самых слабых и не подающих надежды, но даже таких индивидов драконам будет достаточно, чтобы определить, какая именно конфессия причастна к преступлению… И тем, кого отправят в их долину, сильно, очень сильно не повезет.
И тут мне вдруг стало очень нехорошо.
Несложно догадаться, что одного мага от Любережского университета Аттинур обязан будет отдать. И естественно, что это будет не Сарантус – тот всеми силами попытается отказаться от сомнительной чести рискнуть выгоранием ради драконьего расследования, а значит, крылатому народу выдадут кого-то, от кого магистр давно мечтает избавиться. К примеру, меня!
И как набатом над университетом прозвучало: «Студентка Радович, в кабинет к ректору. Немедленно!»
Я замерла и начала быстро размышлять. Причем очень быстро – драконы явились лично, и им требуется кто-то из Университета Магии. Этот кто-то требуется сейчас, сию минуту. Потому что драконы ждать не будут. Нет, крылатый народ отличается терпением, но не в отношении же жалких людишек, соответственно…
«Радович, немедленно в кабинет ректора!» – Судя по тону, сэр Овандори изрядно нервничал.
Я подскочила, схватила со стола булочку и чай и, благодарно кивнув госпоже Иванне, бросилась к дверям. А вот уже в коридоре для прислуги торопливо свернула к лестнице, ведущей в подвал. Потому как я сегодня совершенно не обязана была находиться на территории УМа. А если нет меня, то и на приказ явиться реагировать не обязана. В любом случае максимум, что мне влепят за неявку, – это выговор (ничего, отработаю мытьем пола в лаборатории, не впервой), а вот если приду – отдадут на растерзание драконам, а это с превеликой вероятностью выгорание, потому как я еще не полноценный маг и защититься вообще не смогу.
Свернув на лестницу, сбежала по ступеням вниз, от кладовой свернула к выходу через полуподвальную галерею, в которой хранились овощи, и вышла на задний двор. Там, попивая чай, в который падали снежинки, прошлась под стеной, так чтобы из окон не было видно, окна ректорского кабинета как раз выходили сюда, и…
И чуть не врезалась в Сарантуса.
Магистр Сарантус, держась обеими руками за толстый магический канат, осторожно сползал наземь, пристально глядя на находящиеся выше окна. Из них изо всех открыто было лишь одно – то маленькое, что освещало ректорскую уборную. Я знала об этом, так как мне доводилось не раз убираться у ректора, в качестве очередного несения очередной повинности, и, собственно, мне стала ясна картина – Сарантус, видимо, отпросился по нужде, что никого не удивило – драконы вселяют трепет и ужас, а уже из уборной пытается удрать. Ну-ну.
Нет, говорить я ему ничего не собиралась, как и злорадствовать, – мы все же в разных весовых категориях, кто я и кто он, так что я хотела просто осторожненько обойти сползающего по веревке магистра и удалиться в том направлении, в котором планировала, но…
Окно ректорского кабинета распахнулось в тот самый миг, когда я по дуге обходила старательно безмолвствующего при виде меня Сарантуса, и оттуда высунулся собственной, готовой обличать меня персоной магистр Аттинур.
Вот только я тут была не одна.
Глава университета при виде соратника побагровел, но сдержался, с шумом, даже мы внизу услышали, выдохнул и громко сообщил:
– Сэр Овандори, вы ошиблись, студентки Радович тут нет!
Мне сразу очень понравилось его заявление, и, изобразив полушутливый реверанс, я, жуя булочку и попивая стремительно остывающий чай, попыталась скрыться.
Увы, сэр Овандори иногда бывал крайне туп.
– Да вот же она! – раздался его вопль. – Вот она и… ох, магистр Сарантус, зачем же вы спустились по веревке? Там ведь за толчком тайный ход имеется!
Именно в этот момент мне стало ясно, что избежать незавидной участи не удастся.
Так и вышло.
– Это Радович? – раздался холодный голос.
Я запрокинула голову. На меня смотрели серебристо-стальные глаза с приметным зеленоватым оттенком. В них едва ли промелькнул проблеск узнавания, но зато я узнала того, кто с легкостью уничтожил сегодня одно из сложнейших целительских заклинаний.
– Я не сбегал! – тут же затараторил Сарантус. – Девчонка сбегала, я хотел ее остановить, я…
Вспышка.
В следующую секунду я оказалась стоящей в кабинете, на миг зависшая надо мной снежинка, перенесенная сюда столь же неожиданно, как и я, спланировала в чашку и растворилась в остывшем чае. Я сглотнула ранее отпитый чай и вздрогнула, увидев взгляд бледнеющего Сарантуса, причем он с такой ненавистью смотрел на меня, что становилось совершенно очевидно, кто, по его мнению, виновен в срыве побега. Сэр Овандори, втянув голову в плечи, закрывал окно. Раздосадованный ректор Аттинур вновь сел на свое место, а трое драконов вольготно устроились на диване и двух креслах – хозяевами положения здесь были они.
– Вы уверены, что именно эта студентка должна отбыть с нами? – ледяным тоном спросил сидящий на диване дракон с теми самыми серебристо-изумрудными глазами.
– А… Дд-да, да, – закивал метр Аттинур.
– Я бы не назвал ее неспособной, – почему-то произнес дракон, выразительно глядя на магистра.
Глава университета побледнел, затем откашлялся, но все же уверенно повторил:
– Да, это та самая студентка, которую я готов… – Осекся, вспомнив о том, с кем пытается разговаривать таким тоном, и закончил уже, нижайше склонив голову: – Та самая, которую я покорно передаю в ваши справедливые руки… крылья… ладони правосудия.
«Ладони правосудия» – это было что-то новое и странно звучавшее, но драконов вполне удовлетворило.
Главный из них шевельнул указательным пальцем, и в то же мгновение на моем запястье материализовался монолитный тяжелый браслет, вмиг оттянув руку. Рядом едва не взвыл магистр Сарантус, точнее взвыл, но оборвал вой на начальной ноте.