Инклюз

Инклюз
Элеонора Гранде

Молодой мужчина в одном белье выскочил на проезжую часть и попал под колёса автомобиля. Кто он? Почему в дождливую ноябрьскую ночь бежал раздетым? Подруги, виновные в ДТП, решили не рисковать и увезли пострадавшего домой.

Элеонора Гранде

Инклюз

Человек выскочил из-за чёрной сосны. Жёлтый свет фонаря ослепил его. Босая ступня заскользила по мокрой брусчатке, и он, ободрав ладони в кровь, скатился к фонтану «Мальчик на дельфине». Сгруппировался, взмыл в прыжке и побежал по набережной Петра Великого. Ноябрьский дождь колкими струями хлестал по высоким скулам. Порывы ветра разбивались о бугры мускулатуры. Влажное термобельё отливало сталью и делало мужскую фигуру похожей на ожившую античную статую.

Редкие прохожие шарахались от полуголого атлета. Провожали его недоумёнными взглядами и, не сговариваясь, закрывались зонтами, натягивали поглубже капюшоны курток и спешили дальше к тёплому крову.

Трое туристов, несмотря на темень и непогоду, под кислотно-зелёным зонтом позировали у фигурки Хомлина. Молодёжь со смехом подначивала фотографа, который пытался включить вспышку на камере смартфона. Парень был явно навеселе. Бегущий зацепил его плечом.

– Э-э-э! Мужик, охренел?! – рявкнул вдогонку турист и рванул следом.

– Да он криповый, масик! Не бомби! Го… – зазвенел девичий голосок и оборвался.

Мужчина в белье, не добежав до стеклянного шара Музея Мирового океана, резко остановился, словно наткнулся на невидимую стену, и рухнул на мостовую. Фотограф споткнулся о тело. По инерции перелетел через него. Грубо выругался и начал шарить в поисках отлетевшего телефона. Девчонка подбежала и, прикрыв рот обеими руками, вытаращилась на упавшего. Он лежал в позе эмбриона, высоко подтянув колени и сжав кулаки у лица. Мокрое термобельё обтягивало мускулистое тело, как вторая кожа. Густые русые волосы прилипли сосульками ко лбу. Глаз заплыл в обрамлении темнеющего синяка. Из рассечённой губы сочилась кровь.

– Ой, масик! Может, скорую вызвать? – выдавила девица из себя с трудом.

– Не подохнет, – ответил ей парень и продолжил поиски.

– Трэ-э-эш! У него кровища и шмот кринжовый, – промычал долговязый подросток в чёрной куртке оверсайз и широких штанах со множеством карманов. – Ливать надо.

– Жиза, – констатировал фотограф, найдя пропажу.

– Скорую надо, – пискнула девчонка, косясь из-под копны розовых волос.

– Рофлишь? Где пруфы, что это не мы его?

– Го-го!

Компания быстро скрылась за тёмной пеленой дождя.

Прохожие замедляли шаг, бурчали про любовников и пьяный угар и спешили дальше. Старушка в дождевике остановилась, нагнулась к лежавшему, тронула за плечо и запричитала:

– Да что ж ты, касатик, в одних подштанниках-то да под дождём! Простудиться ведь недолго.

Мужчина вздрогнул, неуклюже встал на четвереньки. Провёл пальцами по губам и недоумённо уставился на окровавленную ладонь. Мотнул головой, как бездомный пёс, обдав сердобольную бабульку веером брызг. Та от неожиданности охнула, но спросила:

– Помочь, что ль, касатик?

В ответ раздалось мычание. Молодой человек поднялся и, шатаясь, побрёл прочь. Обогнул здание. Вышел на улицу Маршала Баграмяна и ринулся на проезжую часть. Завизжали тормоза. Послышался глухой удар. Из красной иномарки выскочила, озираясь, блондинка. Заверещала, увидев под колёсами автомобиля человека. Хлопнула пассажирская дверь. Женский голос затараторил:

– Не ори, Натаха! Давай его на заднее сидение и в скорую. Живо!

– А-а-а, Ленусик! Я не смогу сейчас за руль, – всхлипывала Наташа.

– Я поведу. Не ной! – рявкнула подруга. – Открой заднюю дверь. Тащи давай!

Девушки с трудом впихнули тяжёлое тело в машину. Тирецкая села за руль. Автомобиль рванул с места и понёсся по ночному шоссе.

– А вдруг я его убила? Меня же посадя-а-ат! – ревела в голос Наталья, размазывая по щекам тушь.

– Дьякова, я юрист, если помнишь, – строго произнесла Елена, поправив тёмную чёлку с яркими прядями. – Придумаем что-нибудь.

С заднего сиденья раздался приглушённый стон.

– Живой! – воскликнули обе.

– Может, не надо в больницу?

– А куда? Наверняка на улице камеры.

– Ко мне домой…

Машина сделала крутой разворот и помчалась в противоположную сторону.

***

Подруги плюхнулись на высокие стулья за барной стойкой и пытались отдышаться. Наталья испуганно косилась на лежащего на диване мужчину, который всё ещё был без сознания.

– Лен, плесни мне чего-нибудь. Стрессанула так, что аж трясёт. Не могу-у-у! – заныла она по-бабьи.

Тирецкая достала бутылку виски из бара. Плеснула в широкие тамблеры и пошла к холодильнику за льдом. Наташа опрокинула стакан, осушив его одним залпом, и вновь наполнила.

– Э-э-э! Ты, подруга, притормози! Гляди, не нажрись. Нам этого красавца ещё осмотреть нужно. Вдруг врача придётся вызывать. Или ещё чего…

Кубики льда звякнули о хрустальные стенки, наполнив мерцанием янтарную жидкость. Елена посмотрела на свет сквозь напиток, покрутила стакан. Пригубила. Виски прокатился тёплой, тягучей волной, подарил расслабление. Девушка выдохнула, кивнув в сторону ночного гостя:

– А он ведь и правда красавчик.

– Скажешь, тоже. Придурок какой-то. Кинулся под колёса. В одном белье в такую непогоду.

– Ладно тебе, пошли. Может быть, трагедия у человека. Подрался с мужем любовницы, выскочил, в чём был. Ха! Интересный расклад получается, – Лена говорила, а сама деловито осматривала потерпевшего.