На чужбине самой лучшей;
Всего лучше людям дома,
Каждому там больше чести.
Ниспошли, о боже добрый,
Дай, творец, любовью полный,
Вновь домой мне возвратиться,
Вновь на родину вернуться!
Лучше лаптем воду черпать
У себя, в родной сторонке,
Чем в стране чужой, далекой
Мед – сосудом драгоценным».
Лоухи, Похъёлы хозяйка,
Говорит слова такие:
«Что ты дать мне обещаешь,
Если я тебя доставлю
На родимую сторонку,
Довезу до самой бани?»
Молвил старый Вяйнямёйнен;
«А чего бы ты хотела,
Если ты меня доставишь
На родимую сторонку,
Чтобы слышать клич кукушки,
Услыхать там птицы пенье —
Шапку золота ты хочешь?
Серебра ль возьмешь ты шапку?»
Лоухи, Похъёлы хозяйка,
Говорит слова такие:
«О ты, мудрый Вяйнямёйнен,
Вековечный песнопевец!
Я на золото не падка,
В серебре я не нуждаюсь:
Золото – цветочки детям,
Серебро – коней убранство;
Сможешь ли сковать ты Сампо,
Крышку пеструю устроить,
Взяв конец пера лебедки,
Молока коров нетельных
Вместе с шерстью от овечки
И с зерном ячменным вместе?
Так ты девушку получишь,
Дочь мою, себе в награду.
И домой тебя доставлю,
Чтоб ты слушал там кукушку,
Чтоб ты слушал птички пенье
На полях родного края».
Старый, верный Вяйнямёйнен
Говорит слова такие:
«Не могу сковать я Сампо,
Крышку пеструю украсить,
Но, когда домой приеду,
Ильмаринена пришлю я:
Пусть тебе скует он Сампо,
Крышку пеструю устроит,
Пусть он дочь твою получит,
Пусть ее составит счастье.
Он – кузнец, и первый в мире,
Первый мастер он в искусстве.
Ведь он выковал уж небо,
Крышу воздуха сковал он,
Так, что нет следов оковки
И следов клещей не видно».
Лоухи, Похъёлы хозяйка,
Говорит слова такие:
«Дочь мою тому отдам я,
Лишь тому я обещаю,
Кто сковать мне может Сампо,
Крышку пеструю украсить,
Взяв конец пера лебедки,
Молока коров нетельных
Вместе с шерстью от овечки
И с зерном ячменным вместе».
Вот взнуздала жеребенка,