Дрем. Вернуть невозможное

– Вообще никаких следов, зацепок? Самых незначительных? – я еле заставляла себя сидеть и говорить ровно. Хотелось вскочить и зашагать по кабинету, запустить что-нибудь в стену…

– Истинно, мэм, вообще…

– Продолжай, – кивнула я. Чивит взглянул на меня своими янтарными глазами, после согласно откликнулся:

– Получится узнать что-нибудь если, леди Луэлин, сразу же доложу вам я…

Отпустив его, я вернулась к прерванным делам. Сегодня я собиралась навестить Мелен Эльэльо…

Надо сказать, сами декайцы немного похожи на нас, людей. Правда, руки у них шестипалые. Ноги же наоборот лишены пальцев и даже суставов, очень гибкие и подвижные, больше похожие на хвосты. Чаще два, но иногда встречаются и однохвостые декайцы.

От гуманоидов они переняли привычку передвигаться на двух опорах, хотя сами изначально ползали при помощи своих сильных хвостов.

Голова тоже напоминает человеческую, и черты лиц у них в большинстве красивы по нашим меркам. Даже волосы похожи на человеческие, лишь расцветка зеленоватая или желтоватая. Только голову опоясывают восемнадцать глаз, иногда таких прекрасных, что невозможно не залюбоваться…

Декка, планета декайцев, находится в Большой Медведице. Атмосфера и притяжение её близки земным и скорпионкиным, разве что чуть суше и жарче.

Не к чести землян будь сказано, декайцы всегда куда бережнее относились к экологии родной планеты, даже когда ещё не входили в ООСС.

Они очень рано освоили антигравитацию, и у них за всю историю практически не было наземных машин, к тому же загрязняющих воздух. А также со временем они начали строить и города свои парящими в воздухе.

В данный момент Декка представляет собой удивительное место: сама планета почти не тронута, а над ней парит громадный мегаполис. Правда, не слишком большой высоты – всего-то до пятнадцати – двадцати этажей. Некогда каждое здание и сооружение парило над одной точкой поверхности, однако потом декайцы решили, что скучно быть привязанными к единственному месту. Они объединили все строения специальными коммуникациями, гибкими мостами и тому подобным, рассчитав так, чтобы солнечные лучи попадали на землю.

А потом запустили весь этот грандиозный мегакомплекс по замысловатой траектории, и теперь он со скоростью летних облаков плывёт вокруг Декки.

Расчёт шёл на то, чтобы, с одной стороны, каждый дом за декайский год побывал в каждом квадрате над поверхностью. А с другой, чтобы всё, что произрастает внизу, освещалось необходимое количество часов.

Каждый дом имеет свой код, внесённый в общую координационную сеть планеты. Когда на Декку прибывает космолёт, его принимает ближайшей космопорт, паутиной порталов соединённый с другими. Ориентируясь по кодам, можно переправиться в нужное место, но уже без космолёта. Либо лететь на планетолёте над или под мегаполисом.

Однако, моими Помощниками, естественно, местопребывание Мелен было высчитано с максимальной точностью, и я прибыла в космопорт, находящийся рядом с её домом. Ещё не хватало Королеве ООССа скакать по порталам!

Внутри её апартаментов обстановка мало отличалась от распространённой в ООССе, разве что присутствовали разные исключительно декайские принадлежности.

Спать они, например, предпочитают не на горизонтальной поверхности, а парить в антигравитационной камере.

Вот и сейчас Мелен парила в богато отделанной, с одной стороны прозрачной камере. Одета она была в лёгкий пеньюар, руки и ноги-хвосты безвольно висели, волосы разметались в лишённом притяжения воздухе, почти все глаза прикрыты. Лицо распухло. Я могла только представить, насколько ей плохо, если, зная о моём приезде, не смогла даже выйти из камеры…

– Спасибо за заботу, леди Луэлин, – прошептала она, слабо улыбнувшись. Я слышала её лишь благодаря усилителю громкости, столь тих был голос.

– Как вы, Мелен?

– Пока я жива, значит, буду бороться, – едва слышным шёпотом отвечала она. Язык еле слушался.

– Вы молодчина, Мелен, – улыбнулась я. – Если что-нибудь понадобится, только дайте знать.

– Спасибо, ваше величество… у меня есть всё, что можно пожелать… Но… Не знаю, когда смогу вернуться в Совет… А… мне… хотелось бы туда… вернуться…

– Не думаю, что у вас будут проблемы с возвращением, Мелен. Вы – одна из моих лучших илберов…

Она признательно улыбнулась и сделала жест рукой, будто хотела протянуть её мне сквозь заградительный барьер. Но тело не слушалось, на лбу выступили капельки зелёного пота.

– Не буду забирать ваши силы, Мелен… Я приказала расследовать аварию…

– У меня… полетел… антигравитатор. Вам незачем отягощать Помощников этим… леди Луэлин… Здесь нет ничьей вины…

Услышав, что она никого не подозревает, я немного успокоилась. Всякое бывает… увы…

Тепло распрощавшись с декайкой, вернулась во Дворец, к своим королевским заботам.

***

После того как мы с Элиш окончательно сотворили себе новые личности – я даже иногда развлекалась тем, что придумывала историю своей новой героини, – я приказала изготовить себе пласторовое удостоверение на имя и внешность Эйри Амильтон, несколько ооссовских кредиток и даже органические перчатки-отпечатки пальцев. Изменяли они не только линии на пальцах, но и на всей коже кистей рук, делали её будто несколько иной… Элиш же проделала то же самое на имя Шелы Баре.

Вообще, когда я за что-то берусь, я люблю продумывать всё до самых мельчайших деталей, которые могут потом и вовсе не понадобиться. Теперь куда бы я ни летала, я всегда возила их и запас телиновых препаратов с собой в поясе военного комбинезона в специальных ёмкостях внутри него, не выявляемых, конечно, никакими просвечивающими приборами, в том числе и самыми новыми s-лучевыми.

На голосовые связки нам изготовили съёмные органические пластинки с мысленным управлением: голоса делались ниже.

Мне очень нравился тот факт, что пластины полностью сливаются с голосовыми связками и для любых просвечивающих приборов становятся лишь частью организма, а не какой-то дополнительной деталью. Пожалуй, только сложным сканированием и можно было бы засечь их…

Помню, как Элиш засомневалась, что они могут слетать со связок при сильном напряжении горла – например, громком и долгом крике, или если закашляться.

– Да ну, не будут же они соскакивать по каждому чиху, – усмехнулась я, разглядывая в зеркало свою новую внешность и испытывая странное чувство, услышав от себя чужой голос. – Иначе какой в них был бы смысл?

Как две девчонки, мы начали петь и издавать различные возгласы, изучая диапазоны выносливости пластин, и даже на время увлеклись этим занятием. После чего долго хохотали, пока пластины всё же не послетали…

Когда мы с Элиш возобновили наши налёты, то постоянно использовали только новую внешность. Я иногда думала, что вдруг вот снова потерплю аварию, но не успею долететь до Скорпионки? Даже не обязательно во время тайных вылетов. Королева не должна попасться в плен, ни за что на свете, – а мы ни от чего не застрахованы. Но не могу же я сидеть всё время во Дворце?

А перед самими тайными вылетами у меня всегда появлялась какая-то полнейшая уверенность в благополучном и правильном исходе дела. Ощущение, которое ни разу в жизни не подводило меня…

Иногда я старалась удержаться и прекратить это безумие – но потом вдруг мне звонила Элиш, или я натыкалась на стереографию Барела… Или что-то, что оставалось у меня от Дмитрия, всплывало перед глазами, отдаваясь тянущей болью в сердце. И я не выдерживала, огонь снова заполнял меня, и я вновь отправлялась к ангарам и улетала, с полной уверенностью в себе, и вновь выплёскивала на врагов всю свою боль и ненависть.

«Вы хотели войны, – бывало, ожесточённо думала я, – так получите же её!»

Было у меня ещё колечко с семью различными ядами, некогда заказанное в лаборатории: мало ли где и с кем мне придётся столкнуться. Конечно, также не реагирующее на просвечивания – никому не нужно даже случайно проведать, что Королева ООССа стала носить подобные вещи. Давненько не доставаемое из сейфа, оно теперь тоже неотлучно находилось на руке.

Пожалуй, если бы мама узнала обо всём этом, она лишилась бы сознания и долго не приходила бы в себя. Только Барелу и Дмитрию я смогла бы доверить такое… И, может быть, при необходимости Элиш, которая теперь была у меня – тихая, твёрдая, спокойная, рядом со мною…

***

Военная лаборатория усиленно продолжала расчёты внешнего силового поля, однако это никак не удавалось. На одно заседание Совета Дэльвик даже пригласил главного конструктора, истабера Коольнохо с докладом. Тот расписал нам несколько возможных вариантов.

Радиусы обратной кривизны получались слишком малыми и, следовательно, чтобы охватить целую планету, необходимо было огромное количество космолётов. Это являлось абсолютно неэкономичным, требовало бесчисленного множества ресурсов и, к тому же, каждый корабль представлял собой дополнительный объект наводки.

Поле стандартной кривизны возможно создать практически с любым радиусом, однако в этом случае корабли, хотя бы минимальное их количество, должны находиться внутри – и, таким образом, окажутся не защищёнными от дремлян. Как вариант истабер предложил сделать два слоя и запускать их попеременно, постоянно меняя позиции станций запуска.

Ещё появилась идея натянуть прямые поля-треугольники в виде огромного космического икосаэдра или пятигранники в виде додекаэдра. В этом случае корабли должны располагаться в его вершинах – но, к сожалению, они представляли бы собой ослабляющие точки…

В икосаэдре вершин всего двенадцать, но из каждой должно выходить по пять граней, и в космических масштабах удерживать поле достаточной толщины способны огромные даже не космолёты, а платформы. То есть крупные маломаневренные цели.