Ненавижу таких, как ты

– Девочки, я могу вас попросить отнести эти контрольные работы пятого курса на кафедру, в мой кабинет? Мне сейчас нужно идти на пару в другой корпус, боюсь опоздать.

– Конечно, можете, Владимир Евгеньевич, – с придыханием произносит Юлька и прикусывает нижнюю губу. На что препод растерянно хлопает глазами, а я еле сдерживаю себя, чтобы не расхохотаться при всех.

Неисправимая, блин!

Быстро хватаю стопку контрольных работ и тяну ее за локоть к выходу, пока она еще что-нибудь не выкинула. Бегом спускаемся по лестнице на третий этаж и тут вдруг на полном ходу в меня врезается какой-то парень, а так как я абсолютно была не готова к столкновению, вся стопка бумаг, что была в моих руках разлетается в разные стороны и я с ужасом замечаю, что некоторые бумажки пролетают через лестничный пролет на второй этаж и приземляются прямо на головы каких-то парней.

– Ты, блин, смотришь вообще, куда прешь, придурок, – начинает орать Юлька на паренька, который чуть не сбил меня с ног. По ошарашенному виду и полной растерянности на его лице, прихожу к выводу, что это первокурсник. Он сбивчиво начинает извиняться.

– Давай, помогай собирать теперь, чего стоишь! – прерывает Юлька поток его бессвязных «прости».

В то время как мы ползаем на корячках, собирая эти несчастные контрольные, компания парней со второго этажа, которая, судя по всему, словила на голову часть бумажек, поднимается по лестнице и оказывается стоять рядом с нами.

Я задираю голову вверх и просто замираю в ужасе, потому что передо мной, грозно сдвинув брови, стоит Кирилл Гордеев. Начинаю медленно подниматься во весь свой рост, как оказалось очень незначительный, по сравнению с этим амбалом, что сейчас пытается четвертовать меня взглядом. Смотрю в глаза главарю этой банды, вернее будет сказать главарю всего этого университета, задираю вверх подбородок, сжимаю кулаки так, что ногти врезаются в ладони и выпаливаю:

– Отойди, че встал на дороге!

Брови этого красавчика взлетают вверх, на губах появляется противная, но безумно привлекательная усмешка. Видимо он не ожидал, что я проигнорирую его привлекательность и не потеряю дар речи, как другие девчонки.

– Так, так, так… и кто это у нас тут такой бесстрашный? – вот черт, у него даже голос такой, что шансов не расплавиться и не стечь прямо под его модные ботинки, у меня с каждой минутой все меньше.

Аууу, Никуля, что за мысли у тебя в голове. Может кофе был слишком сладким или карамель не стоило добавлять в напиток, совсем мозги засахарились.

А этот брутальный красавчик тем временем продолжает гипнотизировать меня взглядом, а потом переворачивает лист в своей руке и его лицо просто звереет на глазах. Упс, это, наверно, контрольные работы этих болванов с пятого курса были.

Твою мать, попала так попала, и ведь не сбежишь, с одной стороны Юлька стоит, с другой застыл очкарик-первокурсник, а за спиной Гордеева его многочисленная свита.

– Ты хоть понимаешь, что натворила, мелочь лохматая? – рявкает на меня это огромное чудовище и брезгливо проходится взглядом по моей одежде.

И видимо, раз на мне нет брендовых шмоток, то я уже и не человек вовсе. А лохматой, судя по всему, он назвал меня из-за моих длинных распущенных волос, которые растрепались пока я ползала по полу и собирала эти несчастные листочки.

– Ты подставить что ли нас с ребятами решила, выкинув наши работы, будто их и не было. А не боишься, что ответка прилетит такая, что не осилишь. А если я сильно постараюсь, то и из универа вылетишь, как пробка, – продолжает угрожать эта детина, надвигаясь на меня, как скала.

Но это предположим вряд ли, я-то тоже не так проста, как кажется на первый взгляд.

От этой мысли чуть не захихикала. И нет бы мне хоть какое-то подобие страха на лицо напустить, так нет, даже в голову такое не пришло.

Тем временем, мажор хватает меня за рукав толстовки и притягивает к себе так близко, что у меня аж дыхание перехватывает. У меня в этот момент получается только в шоке смотреть на него, широко распахнув глаза, и молчать.

– Сейчас ты аккуратно соберешь все листочки, отнесешь их на кафедру, под моим чутким руководством, а потом мы решим, что с тобой делать, – говорит и начинает так мерзко улыбаться, что у меня мурашки по спине расползаются. От нехорошего предчувствия, скорее всего. Но это, блин, не точно. Может и голос его так на меня действует или взгляд.

– Слушай, Кирилл, – вдруг вмешивается бесстрашная Юлька, – это я несла ваши контрольные работы и случайно уронила, давай мы между собой этот вопрос решим, а подруга моя на пару опаздывает, пусть идет, – и начинает так улыбаться, что даже меня слепит белизна ее зубов.

Но мерзавец на ее улыбки не ведется, только звереет еще больше, плотно сжимая не по-мужски красивые губы. Тьфу, блин. Ну и мысли у меня.

– Мне все равно кто нес и кто выронил, собирайте, обе! И побыстрее, хватит трепаться!

Видимо, это было последней каплей для моей не выспавшейся нервной системы, потому что я раздвигаю губы в самой гаденькой улыбке, на которую только способна, и перехватив несколько листов из пачки, разрываю их пополам с чувством полного удовлетворения.

– Ну, все, доигралась, мышь лохматая! Тебе конец! – рявкает на меня брюнет, переглядывается со своими сообщниками и кивает головой в мою сторону, а потом в Юлькину.

После этого, нас обеих быстренько закидывают на плечи и несут вниз по лестнице. Меня хватает Кирилл, а Юльку видимо, его друг. Я просто потрясенно молчу, вцепившись намертво в модную толстовку этого гада, потому что истерить это вообще не мое, а вот подруга моя вырывается изо всех сил, еще и ругается, как сапожник.

Сначала я никак не могла понять, зачем мы спустились на первый этаж, но потом, когда завернули в сторону левого крыла, до меня начало доходить. В этой стороне находится бассейн. Они что, твою мать, нас пытать что ли собираются? Вижу, что Юлькино лицо тоже перекосило от такой догадки.

– Мальчики, может, договоримся, – с дрожью в голосе начинает причитать Юлька, – на улице конец сентября уже, мы же замерзнем и заболеем.

Вот что-то мне подсказывает, что не за сырую одежду так переживает подруга, а из-за того, что тушь потечет, и она не дай бог, в таком виде встретит красавчика какого-нибудь.

– Поздно ныть, убогие! – хахмит этот урод, – надо было раньше думать, кому на голову падать.

Дружки этого децибела начинают ржать вместе с ним. А потом наступает апокалипсис, потому что мы с Юлькой с громкими визгами летим в бассейн, прямо в чем были. Одежда мгновенно намокает и тянет ко дну, затрудняя движения. Вот как можно быть такими придурками, они ведь даже не удостоверились, умеем ли мы плавать. Просто бросили нас в бассейн, развернулись и ушли.

Мы с Юлькой, с трудом выползаем из бассейна и пытаемся отдышаться. С нас ручьем стекает вода, глаза щиплет то ли от хлорки, то ли от туши, которой были накрашены глаза.

– Ну, какие будут предложения, – спрашиваю у Юльки, отжимая волосы и стирая воду с лица мокрыми рукавами толстовки. Мда, водичка-то холодная в бассейне сегодня, видимо подогрев еще не включали. Вообще странно, что здесь никого не оказалось и еще более странно, что мажоры знали об этом.

– Убить этих придурков, – отплевываясь от воды и убирая сырые волосы с лица, выдыхает Юлька.

– Убить, это слишком просто, – заявляю на полном серьезе, – но над этим мы подумаем позже. Я имела в виду, как мы будем добираться домой в таком виде.

– Как, как… – рассуждает спокойно моя подруга, – прямо так, как есть. Пошли, пока совсем не околели.

Мы выходим из бассейна и решаем пройти через женские душевые, затем в раздевалку, тоже женскую, естественно. А оттуда уже придется у всех на глазах идти через первый этаж на улицу. Но тут видимо всевышний решил, что наши силы еще недостаточно иссякли и нам можно послать еще испытаний. Хотя это никакой ни всевышний, а банда недалеких недоразвитых придурков. Дверь в раздевалку оказалась заперта снаружи.

– Вот ведь, уроды, – рычу я, долбанув по двери ладонями.

– Ну, ни скажи, один там просто обалденный красавчик, да и остальные ничего так, – рассуждает моя любвеобильная подруга.

– Веришь-нет, сейчас меня этот факт вообще не трогает. Что делать-то будем? – раздраженно спрашиваю и обхватываю плечи руками, – я посинела уже вся. Блин, как холодно.

– Сдается мне, мальчики хотели, чтобы мы прошли через мужские душевые и раздевалку, – с печальным вздохом разводит руками, – они же понимают, что через кабинет тренера мы не рискнем пройти, нам может нехило прилететь за то, что мы в бассейне искупались в одежде. И уверена, что нашим объяснениям, что мы не сами туда нырнули, никто и близко не поверит.

– Да, ты права. Ну, пошли тогда, я не могу больше ждать, зубы стучат уже и губы наверняка синие.

Хватаю Юльку за руку и несусь в сторону мужских душевых. Закрываю глаза ладонью и проскакиваю быстренько мимо. Судя по тишине, там никого нет, хотя бы в этом нам повезло.

Влетаем в раздевалку и видим в левом углу уборщицу. Она, наклонившись, обтирает скамейки. Быстренько пробегаем мимо нее, чтобы не успела ничего понять и, наконец, оказываемся в коридоре первого этажа.

Тут я понимаю, что наше везение на этом закончилось. Сейчас перемена и народу навстречу попадается очень много. Все смотрят на нас, как на ненормальных и, неоднократно оглядываясь, провожают наши спины ошалевшими взглядами.

Когда мы выходим на крыльцо, я готова завыть в голос, потому что на улице идет такой ливень, будто природа решила выдать годовой запас осадков. С одной стороны терять нам уже нечего, но с другой, учитывая, что сейчас конец сентября и температура еле достигает отметки плюс пять, замерзать еще больше не хочется.

– Ну что, бежим к машине, – обращаюсь я к Юльке, – надеюсь, ты точно помнишь, где ее оставила.

– Ага, давай, – подхватывает мою руку и мы выбегаем под дождь. Ледяные стрелы дождя хлещут по лицу так сильно, что даже дышать получается с трудом. Когда мы достигаем парковки и бежим вдоль длинного ряда машин, до нас начинают доноситься сигнальные гудки и мужской хохот.

– Вот ведь суки, – зло бубнит Юлька, запрыгнув на водительское сиденье. Одновременно включает зажигание, подогрев сидений и печку.