Трилогия о мисс Билли

Бертрам принимает гостей

Спунк остался при своем имени, но это была, возможно, единственная вещь, не подвергшаяся никаким изменениям за несколько недель после появления Билли. Нет нужды лишний раз упоминать, что дом, который населяли пятеро мужчин, живущих по раз и навсегда заведенному расписанию, не мог не измениться при появлении нервной пожилой дамы, порывистой юной девушки и очень живого котенка. А что до имени Спунка – то не по вине миссис Стетсон оно осталось неизменным.

Миссис Стетсон быстро познакомилась со Спунком. Их представили друг другу в тот вечер, когда она приехала, хотя, к счастью, не за столом. Уильям велел, чтобы Спунк не появлялся за ужином, хотя ему пришлось вытерпеть удивление и негодование хозяйки котенка.

– Не понимаю, как кто-то может возражать против присутствия за столом маленького чистенького котика, – чуть не плача, твердила Билли.

– Я понимаю, но это… иногда случается, – запинался Уильям, – и вот сейчас как раз настал случай. Тетя Ханна просто не вынесет подобного.

– Но она же не знает Спунка, – с надеждой сказала Билли, – просто подождите, пока они познакомятся.

Но по-настоящему познакомилась миссис Стетсон со Спунком только на следующий день. Она обнаружила, что Спунк нашел ее черный клубок пряжи и радостно вцепился в него. Он вовсе не собирался оставлять его лежать на месте. Спунк скинул его с лестницы, прокатил по коридору в гостиную, а там принялся гонять его между ножек разных столов и стульев и наконец так обмотался нитками, что упал на бок. Так он и заснул.

Билли нашла его по тонкому шерстяному следу. Миссис Стетсон следовала за ней, но совсем не так радовалась.

– Тетя Ханна, тетя Ханна, – заливалась Билли, – правда он очень миленький?

Тетя Ханна покачала головой.

– Вынуждена признать, что мне так не кажется, – объявила она. – Посмотри только, во что он превратил нитки. Он их безнадежно запутал!

– А вот и нет, – засмеялась Билли, – знаете, как на вечеринках иногда развязывают узлы, а на конце веревочки ждет подарок? Игра такая! Вот сейчас наш подарок – Спунк, – с этими словами она освободила серое тельце. – Подержите, – заявила она, доверяя спящего котенка миссис Стетсон.

– Билли, я не могу! Мне не нравится его имя, – заявила возмущенная старушка со всей возможной теплотой. – Его надо переименовать, например, в Томаса.

– Переименовать? Спунка? – в ужасе переспросила Билли. – Тетя Ханна, его нельзя называть по-другому! Он Спунк, понимаете? – тут она весело засмеялась: – Томас, скажете тоже. Милая вы старушка! Представьте только, что я попрошу вас сменить имя. Например, мне Хелен Кларабелла нравится куда больше Ханны, но я же не прошу вас называться по-другому. И я буду вас любить, даже если вы останетесь Ханной, честное слово! И вы полюбите Спунка, я в этом уверенна. А теперь смотрите, как я распутаю ваш клубок! – Она подвела ошеломленную старушку к креслу, расцеловала ее и набросилась на гору черных ниток.

– Но ты… Святые угодники! – закончила дама, которую звали отнюдь не Хелен Кларабеллой.

Бертрам утверждал, что «святые угодники» – самое страшное из известных тете Ханне ругательств.

Спунк вольготно растянулся на обтянутых черным шелком коленях тети Ханны и сонно заморгал. Потом мурлыкнул, свернулся в клубочек и снова заснул, все еще оставаясь Спунком.

В тот же день после обеда Бертрам услышал стук в дверь своей студии. Он был занят. Тому «Лицу девушки», которое он писал сейчас, предстояло участвовать в следующей выставке, а оно еще не было закончено. Он работал над ним по нескольку часов каждый день. И временами даже Бертрам не выносил, чтобы ему мешали. Модель уже ушла, но он продолжал работу, когда услышал стук. Ответил он не слишком радостно.

– Да?

– Это я! Мы со Спунком. Можно к вам? – спросил уверенный голос.

Бертрам выругался сквозь зубы, но все же открыл дверь.

– Конечно. Я писал, – объявил он.

– Как интересно! Я буду на вас смотреть! Ой, какая красивая комната!

– Рад, что она вам нравится.

– Конечно, нравится. Очень нравится. Я часто буду сюда приходить!

– Не сомневаюсь, – впервые в жизни Бертрам не смог найти подходящего ответа.

– Да, а теперь пишите дальше. Я хочу посмотреть. Тетя Ханна куда-то ушла, и я осталась одна. Побуду с вами.

– Но… я не привык к зрителям.

– Конечно, вы не привыкли, вы ведь такой одинокий! Но больше этого не будет! Теперь появилась я и спасу вас от одиночества.

– О, в этом я уверен, – со внезапной горячностью воскликнул Бертрам. К счастью для Билли, она не поняла причину его горячности.

– А теперь пишите! – велела она.

Бертрам, не зная, что делать, взялся за кисть, но писать не смог. Первое же прикосновение кисти к холсту очень заинтересовало Спунка, а котенок не пропускал ничего интересного. Он тут же запрыгнул на ногу Бертраму и протянул наверх лапу, целясь в кисть.

– Плохой Спунк! – хихикнула Билли. – Правда, мило? Давай еще разок!

Художник сердито вздохнул.

– Милая моя, – возразил он, – вам это может показаться жестоким, но эта картина – не детская игрушка для развлечения котят. Я вынужден вежливо просить Спунка удалиться.

– Он не уйдет, – засмеялась Билли. – Но не беспокойтесь, он же когда-нибудь ляжет спать. Хватит писать. Я пришла посмотреть ваши комнаты, – и она радостно вскочила на ноги, – сколько же лиц! И все девушки! Как весело! Почему вы ничего другого не рисуете? Они хорошенькие!

– Спасибо, – сухо ответил Бертрам.

В этот день Бертрам больше не писал. Билли многое заинтересовало, и она задавала бесконечные вопросы. Она очень обрадовалась, осознав всю важность вездесущего «Лица девушки», и тут же предложила позировать. Целых полчаса она провела, поворачивая голову в разные стороны и спрашивая: «Так лучше? Или так?». Потом она утомилась и предложила вместо себя Спунка, подчеркивая, что кошек – конечно, если они красивые, как Спунк, – рисовать приятнее, чем девушек.

Она спасла Спунка из ящика с красками, где он развлекался, гоняя туда-сюда тюбики, и спросила, доводилось ли Бертраму когда-либо видеть более очаровательную, прекрасную, во всех отношениях чудесную модель. Она вела себя так безыскусно, ее так очаровывало все вокруг, что Бертрам никак не мог на нее рассердиться, хотя его все раздражало. Но когда в четыре часа она вместе с котенком весело отправилась наверх, он в отчаянии воздел руки к небу.

– Господи, – простонал он, – если так будет и дальше, я сбегу из дома.

Глава XII

Сирил делает ход

Билли провела в доме на Бекон-стрит целую неделю, прежде чем повторно нанесла визит Сирилу. В этот раз Бертрам ее не сопровождал. Она пошла одна. Даже Спунк остался внизу – Билли помнила, что ее потенциальный собеседник ненавидит кошек.

У Билли не было ощущения, что она близко знакома с Сирилом. Несколько раз она пыталась поговорить с ним, но так мало преуспела в этом, что в конце концов пришла к выводу, который высказала только Бертраму, что мистер Сирил очень застенчив. Бертрам расхохотался. Он смеялся все громче, слыша, как Сирил злобно колотит по клавишам пианино – он только сбежал от одной из самых решительных попыток Билли, и Бертрам прекрасно это знал. Смех Бертрама озадачил Билли и ничуть ее не порадовал. Поэтому она не поделилась с ним своим планом подняться наверх и посмотреть, что она сможет сделать сама, преодолеет ли она «глупую застенчивость» Сирила Хеншоу.

Несмотря на всю свою храбрость, Билли целую минуту стояла на лестнице, пока не решилась постучать в дверь Сирила.

Дверь открылась немедленно.

– Что… Билли! – вскричал он.

– Да, это я, Билли. Я поднялась познакомиться с вами, – победоносно улыбнулась она.

– Очень… мило с вашей стороны. Вы войдете?

– Да, спасибо. Видите, я не взяла с собой Спунка. Я все помню.