Истон 2.0

– Что он сказал? – процедил я, сцепив пальцы в замок.

Не смотря на меня, она призналась:

– Что я стала рыхлой после беременности.

Какой, простите?!

Что это вообще за слово такое в адрес девушки?! Он совсем головой ударился или ему и впрямь жить надоело?

– А ты сказала ему, что с его навыками в постели для него было бы идеальным вариантом зашить себе рот, чтобы не позориться лишний раз?

– Откуда ты знаешь про его навыки? – она вскинула на меня свои невозможные глаза, из-за чего у меня закружилась голова, ведь вся кровь хлынула в пах.

– По сведениям очевидцев.

Она нахмурилась и сжала губы.

– Дрейк, я вообще не должна обсуждать с тобой настолько интимные темы. Это неправильно.

– Неправильно – это когда ты слушаешь какого-то гоблина и, очевидно, редко смотришься в зеркало. Я вижу перед собой роскошную девушку и молодую маму. И меня бесит, что ты до сих пор слушаешь комментарии людей, про которых сама же всё знаешь и понимаешь.

– Но ведь именно ты, можно сказать, отдал меня ему, – возразила она дрожащим голосом, вонзив мне нож в сердце.

– Отдал, но я надеялся, что вы понравитесь друг другу.

– Что? Как вообще можно так рассуждать?! Мы что, в магазине подбираем комплектующие?

– Я уже говорил и повторю ещё раз: я не подхожу тебе, поэтому отступил в сторону.

И тут она взорвалась, что было вполне ожидаемо.

– Это мне решать, кто мне подходит, а кто нет! Как вы меня все достали со своим «мы лучше знаем, а ты делай как велено и помалкивай»! Никто из вас не спрашивает, чего я хочу на самом деле! Каждый из вас спасает собственную задницу! И попутно вы ещё успеваете посеять сомнения в моей голове, взрастить комплексы или разворошить былые раны!

Она так кричала, что покраснела. А я завороженно смотрел на неё во все глаза, изощренно кайфуя от внезапно проснувшегося цунами. Тихоня пропала, а на её место пришла взбесившаяся тигрица.

Господи, дай мне сил удержать член в штанах.

– Раз тебе всё это надоело, тогда не ведись на его комментарии и поешь! – рыкнул я, отклонившись назад. Тело гудело от неистового желания и сосредоточиться на разговоре, пока она фонтанировала эмоциями, являлось практически невыполнимой задачей.

Она под запретом, олень!

– Ничего я есть не буду! Тем более еду, приготовленную тобой. Тем более, когда в его комментарии есть доля правды! Ведь моё тело после беременности совсем нельзя назвать идеальным. Оно и до этого вызывало у меня вопросы, а сейчас и подавно.

Я прищурился.

Как так вышло, что тема её фигуры была самой животрепещущей в нашем с ней общении? Ведь именно из-за этого мы с ней начали общаться. И что самое смешное, у неё с фигурой всё более чем в порядке. Просто поверьте мне на слово.

– Ешь.

– Не буду! – крикнула она, подскочив с места. – Приезжать сюда было ошибкой. Если бы я знала, что ты живёшь здесь, то в жизни бы не приехала!

Я поднял на неё глаза и нахально ухмыльнулся.

– Ты можешь кричать сколько твоей душе угодно, но пока ты не поешь, я не выпущу тебя отсюда.

– А мне не нужно твоё разрешение! Мной и так везде и всюду помыкают, но я не дам тебе подобную власть! Ты меня бросил, поэтому больше не имеешь права высказываться. Я была тебе не нужна, поэтому заткнись.

Сказав это, она кивнула и порывисто убрала с лица растрепавшиеся волосы, стоя в метре от меня.

– Ты очень красивая. – Мой хриплый шёпот сбил её с толку. Я уже с трудом держал себя в руках, заряжаясь её бушующей энергией. – И тебе нужно хорошо питаться даже несмотря на то, что ты больше не кормишь грудью. Такеру нужна энергичная мама, а не умирающий лебедь.

– Да от подобной еды я стану ещё более рыхлой, а мой целлюлит только вырастет! – вскрикнула она, на что я вопросительно приподнял бровь, а сердце забилось в груди подобно отбойному молотку.

– Что ты сказала? Целлюлит?

Она замешкалась, очевидно припомнив наш давний разговор и мою угрозу касаемо этого самого слова. Как-то так вышло, что настолько несексуальное слово, в прошлом неоднократно слетавшее с её губ, служило триггером для меня и моего тела.

Я подался вперёд, не сводя с неё взгляда. Селеста шагнула назад, её глаза удивленно распахнулись, а на щеках появился персиковый румянец. Да, она точно вспомнила, что я обещал её жёстко трахнуть, если она ещё хоть раз усомнится в своей привлекательности и скажет это проклятое слово.

– Я… Не… Целлюлит, – несвязно бормотала она, отступая от меня дальше, но уперлась спиной в столешницу. Встав, я взял тёплый тост с тарелки и одним шагом сократил расстояние между нами. Навис над ней и поднёс еду к её губам.

– Сначала ты поешь.

– Сначала? – выдохнула она, быстро моргая.

– Именно.

– А потом?

– Увидишь. Ешь.

Робко откусив маленький кусочек, она так внимательно смотрела мне в глаза, будто пыталась прочитать мои мысли. Для этого ей просто требовалось опустить свои прекрасные глаза вниз и оценить внушительную выпуклость в паху.

– Это феноменальное тело выносило ребёнка. Дало ему жизнь. По стечению обстоятельств это же самое тело всё, о чём я могу думать. Оно красивое, упругое и чертовски соблазнительное. Если бы ты хоть раз разула свои невероятные глаза и посмотрела по сторонам где-нибудь в общественном месте, то даю голову на отсечение, увидела бы пожирающие тебя мужские взгляды, – размеренным голосом говорил я, скармливая ей тост. Она внимательно слушала, а на её щеках и шее всё отчетливее проявлялся румянец. – И слушать какого-то неуверенного в себе гоблина, который не умеет обращаться с девушками, – не лучшая затея.

Когда через пару минут с первым тостом было покончено, Селеста дёрнулась в сторону, решив сбежать от меня, но я молниеносно выставил руку, блокировав ей путь к отступлению.

Я не видел её достаточно долго, чтобы поднакопить желания. Правильнее сказать, меня трясло от нужды в ней.

Она замужем, я помню. Только когда меня останавливали моральные принципы и устои? Тем более, когда её муж оказался конченым дебилом, унижающим свою роскошную жену. Если он не понимал, что ему достался клад, то это его проблемы.

Уперев руки по бокам от неё и прижав к столешнице, я наклонился и уточнил:

– Я задам всего лишь один вопрос, Селеста, и прошу ответить честно. Идёт? – Она только кивнула, нервно облизав губы. Я мог бы спросить, хочет ли она меня, но уже видел ответ, буквально написанный на её лице. Мог бы спросить, хочет ли она, чтобы я наказал её тупого мужа, но мне не нужен ответ на этот вопрос. Меня волновала исключительно она и её состояние. – Ты правда веришь в то, что говоришь?

– В смысле?

– Ты действительно думаешь, что твоё тело неидеально?