Подмена невесты

Он громко сказал кофте:

– Мария, ты там висишь и обтекаешь, а я крут, как Джеймс-мать-его-Бонд, свеж и счастлив.

На первом этаже колыхнулась штора.

Дмитрий сплясал несколько танцевальных движений, которые показывали, как он рад. И снова посмотрел на штору.

Он еще раз подпрыгнул и перевернулся в воздухе. Сделал пальцем пистолет, нацелился в кофту и несколько раз пальнул. Сдул воображаемый дымок от пороха и убрал оружие.

Штора колыхнулась, окно открылось, и подружка Марка, еле сдерживая смех, попросила:

– Дима, дай поесть, пожалуйста, спокойно!

– Собака нашлась?

– Собака сильно стеснялась, и я ее отвела домой.

– Лучше бы ты стеснялась, а собака отвела тебя домой. Марк женат.

– Я знаю, он показывал синяк на ягодице. Жена его сильно выгнала.

– А что тебе в нем понравилось? – Задумчиво промолвил Дима, снова посмотрев вверх, на розовую кофту.

– Весело. Он восхитительный мужик, – сказала соседка. И добавила – Ух, как мы отожгли! Привет ему передавай!

Дима погрустнел, но виду не подал. Поехал на вокзал, зашел в цветочный бутик купил самую очаровательную, как ее милые губки, малиновую розу и положил туда же, в сумку.

В купе он ждал, надеялся и верил.

«Если я ночью слезу с верхней полки, наклонюсь к ней и снова внезапно поцелую под стук колес.... Что будет? Что-то будет? Что?»

В купе зашла и поздоровалась Тонечка.

– Привет, молодежь! Ты откуда такой крутой, Алексеич? Жена будущая наряжает под себя? Сколько ей, восемнадцать-то исполнилось?

Дмитрий шутку не оценил. Он нервно вытер влажной салфеткой обе руки и лоб.

Уже начали объявлять «просьба провожающих покинуть вагоны» и он испуганно, шумно вздохнул. Схватил сигаретки, собрался бежать с просьбой задержать поезд, как в купе влетела пахучая Ольга Викторовна в странных очках и с черными растрепанными локонами.

Она распахнула пальто, под которым была натянута на серьезную грудную клетку начальника отдела сбыта черная прозрачная блузка. Как у Вероники. Но это была не Вероничкина блузка, она пахла не ее детскими духами, а душным «Дольчегабана»…

Дмитрий ахнул от неожиданности и резко сел.

– Успела!!! Кто снизу, кто сверху?

Тонечка захохотала и замотала головой.

Дмитрий эту шутку тоже не оценил. Он нервно вытер влажной салфеткой лоб и шею.

– А больше никто не поедет?

– Вероника что ли?… А ее парень не отпустил. Орет, дерется и очки разбил.

Дмитрий невольно сделал такое выражение лица, что Ольга Викторовна томно пожалела:

– Димаа… Алексеич, не плачь так громко. Я ее подменила. Не смогла она поехать. Коньяк с лимончиком будешь?

– Пошли вы, со своими подменами! – обиженно крикнул Дима, сунул сигаретку в зубы, схватил сумку и выбежал из вагона, напугав проводницу.

Поезд тронулся, а Дима быстро достал телефон и отправил боссу множество плачущих смайликов: «Олег Константинович, опоздал на поезд, гаишники остановили, гады». Босс был ранней пташкой, он уже давно храпел, поэтому не ответил.

Хотелось Веронику, водки и отомстить.

Но Дмитрий был очень хорошим и воспитанным человеком, поэтому месть он оставил на потом и водку тоже. А еще он был смелым и справедливым, поэтому Веронику решил спасти от изверга.

Он быстро пошарил по своему файлу телефончиков и домашних адресов сотрудниц, который ему уже пять месяцев не обновлял системный администратор Антон, нашел возлюбленное имя и фамилию, сел в машину, настроил навигатор и поехал.

Ника сняла линзы, но все равно горько плакала, стоя в ванной и поливая спину, плечи и руки водкой. Лапы Майкла могли ей и лицо искрошить в фарш. Эта мысль не давала покоя и заставляла плакать громче, повизгивая и даже чуть-чуть матерясь. Хотя Ника умело прятала лицо и сама была виновата, кот не виноват, что он такой. Душ из водки был ей противен и приносил боль, но что может быть хуже незаживающих ран от острых, как бритва когтей…

В это время Дима уже несся на бешеной скорости с состраданием на лице. Он должен героически, во что бы то ни стало спасти принцессу. И поцеловать. На светофоре Дима сложил губы уточкой, закрыл глаза и поцеловал воздух.

Возле подъезда было темно, в душе пылала жаркая страсть. Дима зачем–то схватил свою сумку и позвонил в домофон. Ноги подкашивались, сердце дрожало, руки не слушались.

– Кто там?– пропел тоненький знакомый голос.

– Откройте полиция!!!! – Заревел медведем Дима.

Дверь открыла поразительной красоты двадцатидвухлетняя девушка в маленьком темно–зеленом шелковом халатике. Такая вся томная, насквозь пропахшая водкой, и с надкусанной шоколадкой в руке. Но самое потрясающее, что в ней было – сверкающие глаза. Большие, с расширенными зрачками и мокрыми после душа ресницами, в которых Дима увидел свою бесповоротная погибель.

Дима забыл, что он полиция. Забыл, что надо спасать, забыл про свою сумку, забыл, что хотел покушать и про месть он тоже забыл.

Он прижался к стене, чтобы не упасть, задрожали колени. А она опустила реснички и спросила:

– Дяденька, вас из-за шума вызвали? Я больше буду.

Дима вопросительно посмотрел на нее, а Ника прижала руки к груди и взмолилась:

– Я первый раз. Больше не буду, правда.

Он спросил серьезным, лишенным выражения голосом:

– Семейно–бытовой конфликт имел место, вы не отрицаете?

– Что?

– Жалоб нет, потерпевших не имеется по адресу?

– Имеются. – Сказала Вероника и горько заплакала. – Имеются потерпевшие. Я устала. Безумно хочу спать. У меня вся спина исцарапана, очки разбились, жизнь кончена, а он … А он лежит на диване и улыбается!