Джерри

Глава 12

Они поехали в магазин. Джина взяла малого на руки, сев на заднее сиденье автомобиля. Рэм, наблюдая за ними, решил, что сначала они купят автокресло для ребёнка.

– Я думала; этот город – меньше!

– Нет…

Рэм посмотрел на неё в зеркало заднего вида.

– Он довольно большой.

– Сколько тысяч жителей?

Джина тоже посмотрела на него в зеркало заднего вида.

– Тридцать шесть тысяч…

Он лукаво улыбнулся.

– И – студенты!

Джина смешливо заулыбалась.

– Не любите студентов?

– Если только студенток…

Она засмеялась.

– Я шучу! – Заулыбался Рэм.

– Да я понимаю! – Весело сказала Джина.

Он запустил двигатель машины.

Захотелось добавить:

– Я не сердцеед!

– Ооо!

Джина протянула это так смешливо-недоверчиво, что Рэм засмеялся.

И тихо добавил:

– Это, правда.

Голос молодой Этты Джеймс в машине… Она удивилась:

– Любите слушать джаз?

– Люблю… Музыку! Хорошую, чувственную, выразительную…

– Хорошая музыка – это умение выражать свои чувства? – Заинтересовалась Джина.

– Проживать их!..

Рэм аккуратно выехал на дорогу.

– Прочувствовать… Так, чтобы я поверил!

– Вы – интересный человек! – Вдруг сказала она.

Он вдруг понял… он много говорит с ней! Он уже и забыл, как это, радость общения… Так он общался только с Кайли, так свободно!

Рэм подумал, – Человеку, и правда, нужен человек…

– Я открыла для себя aftertheparty…

Он вновь глянул на Джину в зеркало заднего вида.

– А кто это?

– Музыкант. Кажется из Южной Кореи. Реппер, но у него такая тонкая чувственная музыка!

Рэм понял: она тоже общается с ним – он чувствует в ней закрытость, – общается!

– Я бы хотел послушать. – Вновь тихо сказал Рэм, Джине.

Она удивлённо посмотрела на него.

– Вам интересно?!

И он удивился.

– Да… Конечно!

В магазине Рэм привёл Джину к витрине с детскими автомобильными креслами:

– Выбирайте!

Сказал ей и Джеку.

Она вопросительно посмотрела на него.

– У меня пока нет машины…

– Можешь брать мою. В ней будет кресло для ребёнка.

Джина посмотрела на него с недоумением.

– Вы готовы давать мне вашу машину?!

– Да…

Рэм удивился.

– Что не так?!

– Вы же меня не знаете! Может, я сшибу все углы! Поцарапаю! Разобью, в конце концов!

– Джина, это всего лишь машина!

– Мне нравится класное! – Прозвучал детский голосок.

Рэм перевёл взгляд на Джека.

– Значит, красное?

– Угу.

– Берём!

Джина растерялась.

А потом:

– Для меня это дорого, Рэм!

– Я заплачу!

Она обескуражено, посмотрела на него.

– Вы всегда такой упрямый?!

– Всегда… Привыкай!

Он удивил её, – поразил – своей добротой к ним…

Джина посмотрела на Рэма по-другому: удивилась ещё больше, – тому, что он – не женат и ребёнка нет, он был бы хорошим папой!

Рэм забрал у неё ребёнка, взяв на руки, и сказал ей, чтобы она сама выбирала продукты – он оплатит.

Джина не согласилась:

– Я заплачу! У меня есть деньги!

– Не сомневаюсь…

Кивнул, настойчиво посмотрев ей в глаза.

– Побереги их – они тебе ещё пригодятся.

– Рэм…

– Готовь как сегодня – этого достаточно!

Она заулыбалась; с каким трепетом он сказал ей это!

– Вам понравилась моя готовка?

– Очень!

Улыбнулся тоже.

– Повар из меня не очень – мягко говоря!.. Готовлю прилично только мясо и рис. А так… С готовкой – не ко мне!

Джина подумала, – Какой необычный человек…

– Что вы хотите, чтобы я приготовила?

– Не знаю… На твой вкус, – я съем всё!

– Хотите «Рыбацкий пирог по-риверрански»?

– Я хочу всё, Джина!

– Рэм! – Раздался рядом с ними женский голос.

– Лэйси! – Удивился он.

К ним быстро подошла женщина в строго-чёрном деловом костюме.

– Привет!

Посмотрела на Рэма во все глаза, заулыбалась, засияла.

– Привет!

Он улыбнулся, посмотрел с симпатией.

– Как дела, Рэм?!

– Хорошо. А твои?

– Хорошо…

Лэйси посмотрела на Джека, сидящего на руках Рэма, на самого Рэма, – вопросительно.

Он понял.

– Знакомься; это – Джина, моя племянница, а это – Джек, её сын!

– Здравствуйте! – Кивнула Джина.

– Здластвуйте! – Трогательно вежливо поздоровался Джек.

– Здравствуйте!

Джина встретила взгляд Лэйси.

– Рада знакомству с вами…

Перевела взгляд на Джека.

– И вашим сыном!

Дружелюбно улыбнулась ребёнку.

Она была красива: гладкая причёска, красивый макияж, и… ярко-красная помада. Ей – к лицу.

Джина не знала, – удивилась; как кому-то может идти такая яркая помада! Но этой женщине – идеально! Всё в этой женщине – идеально, даже ремень на костюме подчёркивающий талию.

– Суббота в силе? – Спросила она, Рэма.

– Да…

Он ласково посмотрел на неё.

– Я заеду за тобой!

– Позвони сначала, пожалуйста!

– Конечно…

Они продолжили бродить по магазину, – Джина выбирала продукты, а Рэм с Джеком шёл туда, куда идёт она.

Джина подумала, – Значит, вот, какие тебе нравятся женщины…

Это смутило её, эта мысль, – почему она думает об этом!

У неё почему-то испортилось настроение и захотелось домой!

Пегги Ли пела в магазине «Say It Isn't So»:

Нельзя заставить людей молчать,

И они не молчат, дорогой.

И то, что они говорят,

Наполняет моё сердце страхом.

Я бы никогда не поверила им,

Когда они говорят, что ты мне изменяешь.

Я знаю, что они ошибаются.

Но я хочу услышать это от тебя.

Она возмущённо подумала, – Что за странный выбор музыки для магазина?!

Голос Пегги просто обволакивал, как сигарный дым, как туман, – как сладкая вата!

– Джина?! – Позвал Рэм.

И она чуть не подпрыгнула от неожиданности.

– Что?!

– Мы ещё долго тут?

Как жалобно это прозвучало.

– Нет.

– Что «нет»?

– Недолго! Только сходим за фруктами.

– Хорошо.

Рэм посмотрел на Джека.

– Есть хочешь?

– Хочу!

– Чего хочешь? Может, по бургеру?

– Я не разрешаю ему есть вредности!

– Иногда – можно…

Джек обрадовался.

– Мамочка, я хочу бургер!

– Рэм…

Джина укоризненно посмотрела на Рэма.

– Сама же ешь бургеры, а ребёнку – не даёшь!

– Я иногда!

– Ну, вот, видишь…

– Рэм!

Он засмеялся.

– Пошли в фудкорт!

– Пошли! – Поддержал Джек.

Джина недовольно фыркнула.

– Вы испортите мне ребёнка!

– Не будь такой токсичной…

Они пришли в фудкорт, Рэм спросил Джину:

– Какой ты любишь бургер?

– Чикенбургер.

Он посмотрел на Джека.

– А ты?

– Чизбургер!

Рэм улыбнулся, посмотрев на ребёнка с нежностью.

– Сыр – это хорошо…

– А вы? – Неожиданно для самой себя, спросила Джина. – Какой бургер любите вы?

Он посмотрел на неё, – ей в глаза, и она почувствовала, что её вопрос стал для него неожиданностью.

– Раньше любил с мясной котлетой.

– А теперь? – Удивилась Джина.

– Всё равно!

– Почему?

Смутилась.

– Почему «всё равно»?!

– Не знаю… Забыл, когда был здесь в последний раз!

Вновь затосковал – она заметила.

– Значит, надо вспомнить…

Заглянула ему в глаза.

– Иногда, Рэм, чему-то нужно учиться заново!

Глава 13

Он установил детское автокресло на заднее сиденье машины, – закрепил. Взял у Джины ребёнка, и посадил его в кресло, крепко пристегнул.

– Удобно?! – Спросил Джека.

– Да, Лэм!

Малой сиял, смотря на него.

Он повернулся к Джине:

– Садись рядом со мной!

– Хорошо!

Она послушно кивнула.

Рэм что-то разволновался, – сам не свой! Джина села рядом с ним, и он требовательно скомандовал:

– Пристегнись!

– Да…

Сделала, как он сказал.

Он проверил и её ремень безопасности, – натяжение, замок.

Посмотрел на её бёдра, обтянутые голубыми джинсами, и отвёл взгляд, ощущая, как бьётся сердце.

Вспомнил Лэйси. Свидание у них в субботу… Она ничего, это он… Всё не может успокоиться!

Когда они приехали домой, Рэм собрался на тренировку, и сказал об этом Джине.

– Вы не поможете мне? – Удивилась она.

– С чем?

– Расставить продукты в холодильнике… Я не знаю, как вы обычно расставляете их…

– Расставь, сама!

– Но вы потом ничего не найдёте!

– Ты же есть…

Джина изумлённо посмотрела на него.

А потом:

– Рэм… Вы так из-за Лэйси разволновались?

– Хватит говорить мне «вы»!

– Рэм…

– Джина, чёрт побери, я старше тебя всего на двенадцать лет, а ты относишься ко мне как к старику!

– Я не…

Она смутилась, засмущалась.

– Нет! Я просто…

– Что?!

– Мне так пока проще…

– Объясни!?

– «Вы» – это дистанция, понимаете? Мне трудно вот так сразу сократить дистанцию…

– Я понял!

Кивнул.

– Я поехал! Буду часа через два!

– Хорошо…

Распереживался из-за этой, своей Лэйси… Джина раздражённо фыркнула.

– Мамочка? – Позвал Джек.

Она спохватилась, посмотрела на ребёнка:

– Да, мой милый?

– Почему ты селдишься?

Спросил так тихо, словно подумал, что это из-за него.

– Нет…

Джина покачала головой, с нежностью посмотрев на малыша.

– Я не сержусь!

– Плавда?!

– Да!

Она быстро подошла к ребёнку, и обняла его, поцеловала.

– Мой дорогой сынок, я не сержусь!

Джек заулыбался, прижался к ней.

– Я люблю тебя, мамочка!

– А я – тебя, сокровище моё!

Рэм избивал грушу, сошлись негатив и растерянность.

Негатив копился несколько лет, а растерянность… растерянность появилась только сейчас.

Он вдруг себя испугался, – что с ним?! Ему понравилась Джина… Ему понравилась племянница!

– Ты – ненормальный! – Сказал Рэм себе, и ударил грушу так сильно, что запястье пронзила боль.

К чёрту боль! Ударил ещё раз, и стало ещё больнее.

Внутренний голос сказал ему, – Она – интересная, всё понятно!

Что-то вернулось к нему, как будто Кайли, человек, с которым… можно быть?

Он ни с кем не хотел быть в последние годы, – что-то перевернулось в душе…

С Джиной, – да, интересно, она говорит о том, о чём никто не говорит, а он устал от молчания…

Да, человеку нужен человек!

Рэм вновь подумал о Лэйси, – всем хороша, а не тянет! И красивая и умная – неинтересно с ней…

Джина пекла пирог, как обещала Рэму, тот самый – «Рыбацкий пирог по-риверрански». Сварила суп ребёнку и себе, Рэм, наверное, супы не ест… Занималась с Джеком, учила выговаривать «р».

Фрэнк Синатра пел по радио «Stardust»:

Порой, я задаюсь вопросом, почему я проводил одинокие ночи, грезя о песне.

Мелодия преследует мою мечту, и я снова с тобой,

Когда наша любовь только начиналась, и каждый поцелуй был вдохновением.

О, но это было давно, и теперь моё утешение – звёздная пыль, оставшаяся от той песни.

Она вспомнила «– Хватит говорить мне «вы»!».

Вспылил… Почему?! Что такого в этом «вы»? И не считает она его стариком!

Внутренний голос спросил её, – Он тебе нравится?

Джина поняла, что, да…

Он располагает к себе, – интересный, с характером. Добр к Джеку и к ней…

С ним комфортно, – не считает её дурой, или чокнутой, как другие. Дурой – из-за того, что родила ребёнка в восемнадцать лет, чокнутой – из-за того, что не захотела терпеть поведение отца Джека.

Он травмировал руку, – запястье. Перевязал кое-как в машине, и поехал домой.

Малой вновь примчался встречать его, и Рэм… испытал такое счастье – дух захватило!

– Как дела, большой мальчик?!

– Хорошо! А у тебя?

– Теперь и у меня…

Пришла Джина, и смущённо заулыбавшись, сказала ему:

– Привет!

Увидела руку.

– Что случилось? Что с рукой?!

– Растяжение…

Он посмотрел на Джека, – антидепрессант по имени Джек! Заулыбался.

Вновь посмотрел на его маму.

– Всё хорошо!

Джина посмотрела на него с сомнением.

А потом:

– У меня есть мазь от синяков и растяжений…

Выразительно посмотрела на сына.

– Любимая мазь Джека! Он постоянно набивает синяки, – носится как ракета!

Она аккуратно сняла с его руки бинт.

– Опухла!

Посмотрела на него.

– Вы иногда не можете вовремя остановиться, да?

Рэм смутился, – что-то прозвучало в её голосе… как будто она тоже, – не может!

– Ты тоже?

Странно она посмотрела на него… Непримиримо.

– Я всё ломаю… Иногда!

– Почему?

– Не мщу, просто разрушаю всё!

– Почему, Джина?!

– Не могу – не хочу ломать себя!

– О ком ты говоришь? – Тихо спросил Рэм.

– Обо всех. Они все хотят видеть меня такой, какой я им нужна – удобной! А я не хочу быть удобной!

Он подумал… Что это была за мысль? Ты всё делаешь правильно – это больно, но правильно! Ты живёшь своей жизнью… Подстраиваться под других, значит, жить не своей жизнью.

Он вдруг подумал, – Из-за этого умерла Кайли? Из-за того, что… угождала!

Джина намазала руку мазью.

– Нужен покой. – Сказала.

Посмотрела в глаза.

– Иногда нужен просто покой!

Глава 14

«Я шпион в доме, полном любви.

Я знаю, какие сны тебе снятся.

Я знаю, какое слово ты хочешь услышать.

Я знаю твои сокровенные тайные страхи.

Я знаю всё»

Рэм пробовал пирог.

– Вкусно?! – Спросила Джина, с волнением.

– Вкусно!

Кивнул.

Он понял, что Джина готовила для него, – старалась.

– Похож на запеканку.

– Да… Этот пирог можно печь по-разному, – закрытым, а можно и так…

Посмотрела на Джека, – малой тоже ел с удовольствием.

Спросила с нежностью:

– Вкусно?

– Да, мамочка!

Малыш с энтузиазмом кивнул.

Рэм ел и ел, съел один кусок, и попросил второй.

Джина заулыбалась довольная.

А потом:

– Что ещё приготовить? Что бы вы хотели?

Рэм удивлённо посмотрел на неё.

– Ты хочешь приготовить для меня что-то ещё?

– Да…

Она удивилась.

– Для вас и для Джека!

Рэм ощутил ком в горле.

– Хорошо… Не знаю! Не знаю, что я бы хотел…

– Что вы любите больше, мясо или рыбу?

Он смущённо улыбнулся.

– Да всё!

– Значит, вы упростили мне задачу!..

Джина весело посмотрела на него.

– Я подумаю, что бы такое приготовить, чем бы вас порадовать!

Он долго лежал в полумраке спальни, – ночник горел пурпуром, всё думал, думал.

Рука болела, – не уснуть! Курил… Встал, походил, вышел на террасу и подышал ночным воздухом.

Пришёл в кухню, раз уж не уснуть, сварил чашечку кофе.

Через несколько дней будет, пять лет как не стало Кайли.

Рэм всегда ездит к ней, – посещает её могилу на городском кладбище. Он часто бывает у неё, приносит свежие цветы.

Они были друзьями, – говорят, мужчина и женщина не могут быть друзьями, а они были.

– Наверное, поэтому, – Думал он. – Отпустить её ещё тяжелее! И что это значит, это слово – «отпустить»? Успокоиться? Позабыть? Смириться?

Он не может! Не может, потому, что справедливость так и не восторжествовала. Человек, который довёл её до самоубийства, не понёс наказания за свои действия.

Рэм подумал, – Это всегда так… так мучительно, когда справедливость не восторжествовала?!

Он услышал шлёпанье босых ног, – на пороге кухни появилась Джина.

– Рука болит?!

Он изумлённо посмотрел на неё.

– Да.

– Я так и подумала!

Протёрла сонные глаза.

– Поедем в больницу?!

Он удивился ещё больше.

– Да всё хорошо!

– Почему же вы не спите!?

Рэм подумал, – Почему ты такая… Неравнодушная!

– Мне не впервой!

Улыбнулся.

– Пройдёт. Не волнуйся! Иди, ложись и спи!

Она быстро подошла к нему, и сказала аки фурия:

– Не надо меня успокаивать!

Вспылила, он оторопело посмотрел на неё.

– Джина…

– Я сейчас принесу обезболивающие таблетки и мазь, и снова намажем руку!

Пошла за таблетками и мазью.

Рэм вдруг подумал, – Каким же дураком надо быть, чтобы потерять такую девушку!

Он вспомнил, как Джина рассказывала ему об отце Джека, о его знакомствах с другими девушками.

Рэм подумал, – Чтобы так поступить, надо совсем её не знать и не понимать!

Внутренний голос сказал ему, – Нет, он просто не смог оценить её по достоинству! Дурак? Возможно… А может, он просто не созрел для любви!

Боунс читал по радио:

Ты никогда не говорила, что это будет легко, да, это правда

Я падаю все глубже и глубже в свою могилу

Я держусь, это нелегко, но мои руки справятся

Я соскальзываю, без тебя моя хватка другая

Моя кровь холодна, когда ты смотришь вниз

Я слишком много думаю, и это неправильно

Да, я знаю, я виноват

Ему нравится surrenderdorothy.

Вернулась Джина, неся в руке аптечку.

Рэм улыбнулся.

– У тебя, похоже, целый арсенал лекарств…

Она тоже улыбнулась.

– Это из-за Джека, он тоже… то синяки, то ссадины, – энергичный!

Любовь в её голосе… И нежность.

Джина осторожно развязала бинт на руке Рэма.

– Опухоль немного спала – это хорошо!..

Посмотрела на него.

– Но надо мазать каждые три-четыре часа, тогда улучшение будет быстрым!

Рэм посмотрел на её милый халатик, на красивые пепельно русые волосы, и нежно розовые губы. Есть в ней что-то… сильное женское начало, – теплота!

Он понял, что женился бы на ней… Если бы мог!

Он вдруг подумал, – Как много я сделал бы, если бы мог! Спас бы Кайли…

Глава 15

У него не было любимой женщины, – была сестра – Кайли, в ней он чувствовал сестру.

Рэм не познал любовь сестринскую, родной сестры, но познал любовь сестры названой.

Их часто принимали за пару, но они никогда не хотели быть вместе как мужчина и женщина – они любили друг друга родственной любовью.

Сейчас это поразило Рэма, – к Джине он такого не чувствует… родственности! Он чувствует в ней женщину.

Рэм подумал, – Какая парадоксальная штука жизнь!

Он вдруг понял, что всё забыл – свою договорённость с собой, – он не заслуживает счастья! Он, почему-то забыл кто он, и своё обещание родной сестре никогда не быть счастливым.

Рэм встал, и сказал Джине:

– Спасибо!

Она посмотрела на него с недоумением, в серых глазах было: что случилось?

– Спасибо за заботу! – Добавил он. – Доброй ночи!

– И вам…

Утром Рэм варил малому кашу, – Джина ещё не встала.

Малой, маленький вечный двигатель, не отходил от него.

– Лэм?

– Ммм?

– Ты поможешь мне?

– С чем?

Рэм протянул руку, и погладил Джека по голове.

– Мамочка купила мне констлуктол, и я запутался…

Ребёнок обескуражено, вздохнул.

– Распутаем, не волнуйся!

– Плавда?

Малой посмотрел на него с такой надеждой, что он рассмеялся от умиления.

– Конечно! Мы да не распутаем…

Зазвонил телефон Джины, который она забыла вчера, оставив на обеденном столе.

Рэм подошёл к столу, и увидел, что на дисплее телефона высветилось имя Рэй, и фотография сияющего молодого человека с Джеком на руках.

Отец Джека – он понял.

Рэм взял телефон, и дал малому:

– Отнеси, пожалуйста, маме.

– Да, Лэм!

Ребёнок понёс телефон Джине.

Он подумал, – Значит, вот он какой, отец Джека…

Светленький мальчик с выразительными глазами. Не мужчина, конечно, сам ещё ребёнок.

Рэй.

Рэм положил кашу в тарелку Джека, и в свою, достал из холодильника джем, – малой любит есть кашу с джемом.

Прибежал Джек, и, став рядом с ним, спросил:

– Мы будем есть кашу?

– Будем!

Рэм кивнул ему.

– Голодный?

– Да! Мамочка сейчас придёт…

Они сели за стол.

Пришла Джина.

– Привет!

Посмотрела ему в глаза.

– Привет! – Кивнул ей, Рэм.

– Как рука?

Она посмотрела на его перебинтованную руку.

– Лучше. – Соврал он, соврал, чтобы не волновалась.

– Хорошо.

Нота в её голосе… Рэм уловил её, эту ноту – не поверила.

Он подумал со смятением, – Проницательная какая!

Он сказал ей:

– Кофе – готов, каша тоже!

– Хорошо.

Джина взяла тарелку, и положила кашу, села рядом с сыном.

– Вы поспали?

Рэм понял: да, не поверила, что рука в порядке.

– Да!

Нина Симон пела по радио «He Needs Me»:

Я нужна ему,

Он об этом не знает,

Но я нужна ему.

Так что не важно, куда он пойдёт,

И хотя ему всё равно,