Сила, способная изменить мир. Гармония

– Выбери… Выбери… Выбери…

Шепот доносился отовсюду. Анью озиралась по сторонам, пытаясь понять, кто следит за ней. Кровь взметнулась, то ли реагируя на угрозу, то ли чувствуя её страх.

– Смесок.

Анью крутанулась на месте, пытаясь найти того, кто над ней издевается. Кровь вспорола воздух и оставила пару углублений в стене.

– Ты убиваешь легко, совсем не задумываясь. Ты – такое чудовище как и те, кого убила.

– Нет! – кровавые плети яростно свистели в воздухе.

– Такие как ты не должны рождаться, – донеслось из тумана.

– Прекрати!

Кровавая магия обвилась вокруг рыбины, имевшей неосторожность подобраться слишком близко. Плети сжимались, сдавливая плоть, пока не разорвали тварь на куски, мгновенно растворившиеся клочьями тумана.

– Убийства не решают проблемы. Ты просто продолжаешь цепочку насилия.

– Хватит!

Она ударила вокруг себя. Кровавые плети крошили стены. Некто зло смеялся в тумане, будто наслаждался её отчаянием.

– Что я должна выбрать?! – выкрикнула Аньюриэль, её голос этом прокатился по колодцу.

– Мамочка сказала, – донесся из-за спины детский голос. – Что пока она не вернётся, я должна быть дома и выполнять обязанности Ари.

Чародейка резко обернулась. Кровавые плети метнулись, но замерли так и не коснувшись цели. На светлой части площадки стояла она сама, одетая в нежно-голубого цвета платье, расшитое лентами. Такая, какой она была много лет назад, когда осиротела.

– Она не вернулась. И никогда не вернётся, – отрезала Аньюриэль. – Как ты это делаешь? Как пробил защиту, что я ничего не почувствовала?

Девочка растаяла в тумане. Появилось странное ощущение чьего-то присутствия позади.

– Я – это ты, – ей улыбнулась девушка, точная её копия, стоящая на тёмной части площадки.

Белое драное платье, которое она надевала на церемонию Нового Рождения было измазано кровью. Её и демонов. Из рассечённых многочисленными царапинами рук тянулись тонкие кровавые плети, такие же, какие она использовала сейчас. Гибкие, длинные и смертоносные. Аньюриэль прекрасно помнила, на что способна её проклятая кровь и почему ей запрещено пользоваться кровавой магией и, в особенности, своей собственной кровью. Чародейка нахмурилась. Её копия улыбалась. Под бледной кожей ярко проступал узор из вен, белки глаз налились кровью, а радужка светилась зелёным. Чародейка по-прежнему не чувствовала, что кто-то копается в её памяти, но этот кто-то умудрился достать этот образ. Такой её видел лишь Таллеан, но опекун не стал бы предавать её.

– И что всё это значит?

– Ты должна выбрать.

Из тумана, на белые камни ступила мама. Такая, какой Аньюриэль её помнила. Тихо колебались в порывах несуществующего ветра пряди серебристо-белых волос. Мама смотрела на неё с немым укором во взгляде и грустно улыбалась.

– Не такой ты хотела меня видеть? – раздосадовано спросила Анью.

– Разве ты должна быть здесь? – вопросом на вопрос ответила мама.

– Там я никому не нужна, – она покачала головой. – Они не примут меня как главу рода.

– Почему тебя это так волнует? Я не этому тебя учил, – на тёмной части площадки стоял Таллеан.

Анью смятенно обернулась. Эта меняющаяся череда собеседников, появляющихся из ниоткуда, обескураживала и пугала.

– Это волнует не меня, а всех остальных. Никто не примет меня как Ари. И ты прекрасно это знаешь, иначе давно бы покинул Паргелий. Ты знаешь, что никто не пойдёт ко мне под покровительство и поэтому продолжаешь жить там. Ты и сам в меня не веришь, разве не так?!

– Это ты в себя не веришь, – покачал головой опекун. – И поэтому ты сбежала прежде, чем Азена объявила тебя главой рода.

– Вовсе нет, – оправдывалась чародейка. – Хранительница призвала меня. Я должна была уйти.

– Да неужели?! – Таллеан улыбнулся. – И у тебя не было права отказаться?

– А как же твой долг? – спросил Силлиан.

Анью обернулась к светлой стороне.

– Ты ведь сама меня учила долгу. Неужели к тебе это не относится? – друг смотрел на неё не скрывая разочарования.

– Ты не знаешь, о чём говоришь, – Анью покачала головой. – В твоей стране есть те, кто в тебе нуждается, а в моих землях лишь шагающий в тенях, который не нуждается в моём покровительстве. Ни я, ни мой долг никому не нужны в Рохэнделе.

– Мы бы знали, если бы ты делилась правдой о себе.

Голос говорившего казался смутно знакомым. Приятный, глухой, немного рычащий. Анью повернулась, удивленно смотря на Амана-дэрона. Вот только не было того ощущения от его ауры.

– Ты ненастоящий, – она с подозрением смотрела на копию Амана.

– А ты должна выбрать, – дэрон не менее пристально смотрел в ответ.

– И что я должна выбрать? Я пришла за Ковчегом, а не для того, чтобы слушать весь этот бред.

– От твоего выбора зависит слишком много, – на светлой стороне стоял Аман-человек.

Анью помнила его именно таким: глупый святоша со своим посохом – едва ли не самым ценным, что у него было. Вот только посох лежал у неё в сумке, она точно помнила. Аман смотрел на неё с выражением невыносимой печали на лице. Можно было подумать, что от её выбора и в правду зависит судьба мироздания. Это начинало раздражать, но повлиять на происходящее она не могла.

– Тебя штормит внутри, – сказал дэрон.

– Ты можешь лишь разрушать, – поддержал его жрец.

– А вы разве должны быть заодно? – она недовольно смотрела то на одного Амана, то на второго. Раздражало и то, что они стояли чётко друг напротив друга, так, чтобы она могла смотреть одновременно только на одного из них. – Неважно. Вы оба – просто подделка. Хотите, чтобы я выбрала между Светом и Тьмой? Вздор какой-то! Как будто тут есть из чего выбирать. Если я сделаю выбор, то получу Ковчег?

– А разве есть разница между Светом и Тьмой? – удивился дэрон.

– Сила – это сила, – Аман-жрец улыбнулся. – Лишь ты решаешь, использовать её ради блага или ради горя.

– Ну раз так, – Анью повернулась, сходя с границы на светлую сторону и подходя к жрецу. Тот даже не испугался, когда кровавая плеть обвила его запястье. – Пошли, – она взяла Амана за руку, ведя за собой к середине. – Стой тут.

– Ты не можешь выбрать оба варианта, – донеслось ей в спину.

– Только я решаю, что я могу, – она взяла за руку дэрона. Внутри предсказуемо ничего не отозвалось.