Игра или страсть?

Так Эмили и нашла ее. Она посмотрела на почти догоревшие свечи-, ощутила прохладу воздуха и быстро подошла к сестре. Опустившись на колени, взяла холодные руки Марион в свои.

– Марион, дорогая, – обеспокоенно сказала она. – Что случилось? Ты такая бледная.

Марион грустно улыбнулась:

– Я уже давно хочу тебе кое-что рассказать. – Она похлопала по кровати. – Иди, сядь рядом со мной. Это о маме с папой.

На следующий день Брэнд общался с местными жителями, угощал их пивом и улыбался до боли в скулах.

Результаты голосования на отдаленных участках еще не были известны, но Брэнд не думал, что его шансы велики. Шокирующие события в Прайори оказали воздействие не только на избирателей, но и на членов его партии.

В этом нет ничего страшного, говорил себе Брэнд. Он всегда сам пробивал себе дорогу в этом мире. Он всегда был одиноким волком.

Чья-то рука легла на его плечо, заставив отвернуться от группы избирателей, которых он пытался склонить на свою сторону. На него с улыбкой смотрел друг.

– Эш! Что ты здесь делаешь? – Он знал, что Эш не интересуется политикой, но все равно был очень рад его видеть.

– У меня не было выбора.

Брэнд посмотрел туда, куда указывал Эш. Марион, Эмили, Клэрис и герцогиня стояли на тротуаре. Они улыбались, кивали и махали ему. Только бабушка была в траурной одежде. Остальные же были одеты во все цвета радуги.

Мрак в его душе рассеялся, и широкая улыбка расплылась по лицу.

Но это было не все. Эш тронул его за руку, и Брэнд перевел взгляд на платформу. Туда только что поднялся Эндрю. Освальд стоял позади него.

– Его светлость герцог Шелборн! – крикнул главный распорядитель.

По толпе пронесся приглушенный шум.

– Это что же, лорд Эндрю?

Эндрю услышал замечание и тут же парировал:

– Титулы не имеют значения! Главное – это характер человека и его талант! Я призываю вас голосовать за моего брата, потому что знаю: он прекрасно справится. Если не верите мне, посмотрите на владения Фицаланов. Мы процветаем.

– Процветаете, да? – съязвил кто-то из слушателей. – А как насчет Джона Форреста? Спросите, процветаетли он?

Вопрос выбил Эндрю из седла, но вместо него ответил Роберт.

– Джон Форрест, – крикнул он, – был моим работником! Я платил ему жалованье. Он ведал моей конюшней. Если вы ищете виновного, то вашей целью должен быть я, а не мой племянник.

Констебль Хинчли присутствовал здесь для поддержания порядка, но он не мог остаться в стороне.

– Если бы не мистер Гамильтон, – прокричал он, перекрывая гул голосов, – было бы еще одно убийство! Я не могу сказать больше, потому что ведется расследование, но мы с сэром Бэзилом знаем то, что знаем, и я голосую за мистера Гамильтона.

Раздались одобрительные возгласы, свист, насмешки. Прямо как во время потешного сражения между «кавалерами» и «круглоголовыми», подумал Брэнд и улыбнулся.

– Мне придется остаться до горького конца, – сказал он Эшу. – Это может продлиться несколько часов. Передай, пожалуйста, Марион и остальным, чтоб не ждали. Я увижу их в отеле завтра утром. Эш уставился на Брэнда:

– Горький конец? Даже так?

– Полагаю, да, – ответил Брэнд, не переставая улыбаться.

Эмили все откладывала возвращение в карету, потому что хотела поговорить с Эндрю. Когда он подошел, она схватила его за руки и улыбнулась:

– Ты был великолепен! Я так горжусь тобой, что могла бы тебя поцеловать!

Он вскинул бровь.

– Что же тебя останавливает?

Она ощутила какую-то легкую дрожь, не тревоги, а скорее женского волнения, но тут же приказала себе успокоиться. Это же Эндрю. Он для нее как брат. Она ведет себя как глупая школьница.

Эмили положила руки ему на плечи, привстала на цыпочки и прижалась губами к его губам. Он обхватил ее и крепко прижал к себе. Ее тихий потрясенный возглас был заглушён его поцелуем. А целоваться этот парень умел.

Через секунду поцелуй закончился, и он отодвинул ее от себя. Она залилась краской и не знала, куда смотреть.

– Что это значит? – сердито спросила она.

– О, просто заявляю свои права, – ответил он с несносной бесцеремонностью. – Подумал, что тебе пора знать, как обстоит дело между нами.

Она прерывисто выдохнула и сказала первое, что пришло в голову:

– Но, Эндрю, разве ты не понимаешь, что мы еще слишком молоды?

Он легонько провел пальцем по ее щеке.

– Да, любовь моя, но мы ведь станем старше, не так ли? И зашагал прочь.

Только тогда она заметила, что люди смотрят разинув рты. Она влетела в карету и откинулась на спинку сиденья.

– Что тебя задержало? – поинтересовалась Марион.

– А-а, Эндрю, – ответила Эмили и отвернулась к окну, чтобы скрыть глупую улыбку, которую не могла удержать. – Всего лишь Эндрю.

Герцогиня заметила эту улыбку. Она почувствовала, что со спокойной душой может передать все свои тревоги об этих несносных Фицаланах в другие руки. Ее время прошло, пришел черед Марион и Эмили.

Это была странная мысль, но она утешала. Она давала надежду.

Глава 27

В полусне Марион почувствовала запах виски.

– Ты победил на выборах! – воскликнула она, затем обиженно надула губы из-за того, что он отправился кутить, вместо того чтобы сразу же сообщить ей о результатах.

– Нет. Я проиграл. – Он отвернулся и стал снимать с себя одежду.

Потрясенная Марион вскочила и подошла к нему.