Сатанисты ХХ века

– Ты бы мог отдать письмо привратнику, если ни профессора, ни его лакея не было дома.

– Я так и хотел сделать, сударыня, но супруга привратника объяснила, что служитель господина профессора совсем не вернется, так как доктор изволил на него за что-то прогневаться. И старик уехал на родину. Сам же господин профессор, должно быть, вышли из дома очень рано, когда еще все спали. Привратница думает, не уехал ли он к своему папаше в Гамбург.

– Хорошо, – не скрывая досады, ответила Ольга и тут же, разорвав на четыре части конверт, бросила клочки на пол.

Ольга на этот раз репетировала очень рассеянно и сама на себя сердилась за эту рассеянность.

«Вот оно, развращающее влияние любви, – досадливо подтрунивала она сама над собой. – Делаешься ни на что не способной тряпкой… Бог знает что такое!..»

К концу репетиции подъехала Гермина Розен, пригласившая приятельницу обедать вместе.

Ольга согласилась поехать с ней в зоологический сад, но попросила подругу заехать на минутку в гостиницу Бристоль – узнать, нет ли писем.

В глубине душ она ожидала найти известие от профессора, но вместо того нашла письмо из Гамбурга, от директора Гроссе.

Добрый старик написал Ольге четыре страницы таких трогательных, что у молодой женщины слезы навернулись на глаза. Очевидно, Рудольф в тот же день написал отцу о своих надеждах, и старик, растроганный и обрадованный, благодарил Ольгу за то, что она соглашается дать счастье и ему, никогда не смевшему мечтать о такой гениальной красавице-дочери.

Ольга показала Гермине письмо, рассказав ей, что почти решила выйти замуж за Рудольфа.

– И бросить сцену?.. – в ужасе всплеснула руками хорошенькая актриса. – Теперь, когда твой успех обеспечен, когда твоим талантом интересуются император и императрица?.. Да ведь это было бы преступление, Ольга!..

– Я и не думаю бросать театр… пока, – перебила Ольга. Оскорбленное самолюбие нашептывало ей о небрежности и невнимании того, кто мог назвать себя ее женихом, и в то же время непонятное смутное беспокойство вынудило ее рассказать Гермине историю своей утренней записки и необъяснимого отсутствия профессора.

Гермина громко засмеялась.

– Ты совершенный ребенок, Ольга… Можно ли волноваться из-за такого пустяка? Мало ли что может задержать мужчину: неожиданное заседание в университете, завтрак в ресторане с товарищами, нездоровье, наконец.

– Нездоровье? – повторила Ольга с оттенком испуга. – Но если он болен, то почему же он не предупредил меня?..

– Но если лакей ушел, то с кем же он пришлет тебе известие? Наконец, не о всяком нездоровье пожелает сообщить влюбленный мужчина своей невесте. Бывают весьма прозаичные болезни… хотя бы с похмелья.

Гермина от души смеялась, наблюдая за постоянно меняющимся выражением лица своей подруги.

– А знаешь, Оленька, мы сейчас заедем узнать, не болен ли в самом деле твой ученый Ромео?.. Подумай, ведь он может быть серьезно болен и лежит один в пустой квартире. Кто может тебя осудить за то, что ты заедешь среди бела дня к своему жениху? И даже не одна, а в сопровождении подруги…

– Но твой принц будет ждать тебя в зоологическом саду.

– Подождет… Не велика беда. Да, кроме того, обед назначен к семи часам, а теперь еще и четырех нет…

Через десять минут прелестная соломенная «корзинка» Гермины Розен, запряженная парою маленьких бойких пони, которыми хорошенькая актриса управляла с большой ловкостью, остановилась у подъезда старомодного четырехэтажного дома, недалеко от университета. Бросив поводья маленькому груму, Гермина быстро выскочила из экипажа и в сопровождении Ольги вошла в узкий темноватый подъезд, в котором, по старинному обычаю, висела черная доска с написанными мелом фамилиями квартирантов. Гермина сразу увидела имя «профессора, доктора философии Рудольфа Гроссе», в третьем этаже, побежала вверх по лестнице и, не колеблясь, потянула ручку старомодного звонка на обитой зеленой клеенкой двери.

Раздавшийся за дверью звук колокольчика почему-то больно резнул по сердцу Ольгу. Она невольно вскрикнула.

– Однако, какая ты нервная стала, – усмехнувшись, сказала Гермина. – Вот что значит любовь…

– Ах, это не любовь, а предчувствие, – прошептала Ольга.

– Пустяки, душа моя! Ты просто плохо спала… А вот это действительно неприятно, что на наш звонок не слышно ответа. Видно, в самом деле никого в квартире нет…

Гермина позвонила вторично, громче прежнего.

Снова раздался звук колокольчика за дверью, и на этот раз даже беззаботной Гермине показалось подозрительной жуткая тишина квартиры, по которой так гулко мрачно разнесся металлический звон.

– Пойдем сейчас к привратнику и узнаем, куда ушел или уехал твой «предмет».

И не дожидаясь ответа, актриса подхватила Ольгу под руку и потащила ее вниз по лестнице до полуподвального этажа, где в маленькой и душной, но чистой каморке почтенный привратник сидел на трехногой круглой скамеечке, прилаживая новые подметки к старому сапогу.

Появление молодой шикарно одетой красавицы с бриллиантами в ушах и в шляпке с двумя петушьими хвостами, выкрашенными в зеленый и розовый цвет, произвело целую сенсацию. Привратник вскочил со своего седалища, а его дражайшая половина на минуту забыла о своей кастрюле, отирая руки о пестрый полотняный передник.

– Чем могу служить, сударыня? – спросила она.

– Вот что, моя милая, – начала Гермина, вынимая из маленького золотого мешочка, висящего у ее пояса, монету и подавая ее привратнице. – Мы только что были наверху, у доктора Гроссе и, не дождавшись ответа на звонки, пришли к вам за сведениями… Вы можете смело отвечать нам, – прибавила Гермина, заметив, что привратница переглядывается со своим супругом и как-то мнется в нерешительности. – Вот эта дама – его невеста.

Привратница почтительно присела, промолвив:

– Да я уж имела честь видеть невесту герр профессора вчера вечером…

Актрисы подумали, что эти слова относятся к театру, где играла Ольга и где, вероятно, была и привратница. Гермина, желая узнать мнение «почтенной дамы» о вчерашней «Иоанне д’Арк», спросила улыбаясь:

– Как же вам понравилась моя подруга?

Привратница вторично присела.

– Да разве может кому-нибудь не понравиться такая красавица!.. Я так и сказала мужу: «это, наверно, светская барышня, а не какая-нибудь»… Хотя они изволили пробежать так скоро, что я не успела хорошенько рассмотреть их личика под вуалью.

Подруги начали понимать, что речь идет не о театральном представлении. Прежде чем Ольга успела открыть рот, Гермина спросила:

– А где же вы видели мою подругу?

– На нашей лестнице, вчера вечером… Уж вы извините, ежели мы что подумали. Сами посудите: посторонняя девица отворяет двери ключом профессора Гроссе. Только я все-таки сразу догадалась, что эта барышня должна быть невестой профессора, а не кем-нибудь. Я так мужу и сказала.

Тут Ольга не выдержала:

– Вы говорите, что видели меня вчера вечером?

– Так точно, сударыня.

– И вы меня узнали?.. Действительно узнали?

Привратница со своей стороны отвечала уже с видным колебанием:

– Простите, сударыня. Быть может, вы не желали, чтобы знали о вашем посещении профессора, но ведь он же ваш жених. Да, кроме того, если бы вы предупредили меня, я бы, конечно, промолчала.

Ольга совершенно растерялась.

– Как?.. Вы говорили со мной? – вскрикнула она.

– Простите, сударыня… Разговором этого, конечно, нельзя назвать. Но все же вы изволили ответить на мой вопрос. Я просила: «К кому вы идете, сударыня?» – «К профессору Гроссе», ответили вы.