Расчленинград. Маньяки над Невой

На следующий день с завода «Большевик» в милицию поступило заявление: во время сбора металлолома рабочие нашли подвал, в котором было спрятано два трупа. Тела двух обнаженных мужчин валялись среди мешков из-под картошки. Старый следователь Кренев тут же отправил на завод с десяток человек и велел прочесать там каждый сантиметр, так как тел должно быть больше.

Трупы были обезображены и лежали друг на друге. Большая работа предстояла криминалистам. Нужно было установить личность, а это не представлялось возможным. Спустя некоторое время все же выяснилось, что это были Николай Тихомиров и Анатолий Сидоров. Фронтовики, двадцати с небольшим…

    (Из воспоминаний Ф. Иванова)

Милиция начала обыскивать все складские помещения завода и вскоре нашла несколько сваленных в кучу тел. Теперь уже не оставалось сомнений, что Тюрин и был как раз тем, кого искали. В его комнате нашлась детская ванночка с кровью и нескольких бурых пятен сомнительного происхождения. Впрочем, ванночка была уже достаточной причиной для ареста. К вечеру водолазы нашли в затоне Уткина заводь по соседству еще несколько тел, а на Тюрина началась охота. Впрочем, не успели сообщить коллегам из Рязанской области о том, что у них скрывается опасный буйнопомешанный, как Тюрин снова приехал в Ленинград. Идти ему было некуда, и он отправился в свою мясницкую на заводе. Там его и арестовали[7 - По другой версии, рассказанной помощником следователя Ф. Ивановым, задержание производилось в Рязани.]. Никто не мог поверить, что этот худой деревенский мужик с плохими зубами и блеклыми глазами может быть хоть в чем-то, кроме кражи водки, быть виноват. Тюрин не только выглядел как самый средний в мире человек, но и разговаривал вполне нормально: ни агрессии, ни завиральных идей. Немного юмора и множество поговорок, которые свойственны деревенским старой закалки. Вдобавок выяснилось, что кровь в ванночке принадлежала животному, а не человеку.

Заключение: на всех частях стола, на планке наличника за № 2, на двух досках от плинтуса № … обнаружена кровь, не принадлежащая человеку. На двух досках от наличника № 5 обнаружена кровь, видовая принадлежность которой не может быть установлена ввиду плохой растворимости пятен (крови) …

    (Из заключения эксперта)

– Хотел продать на рынке, но никто брать не хотел, я и бросил затею, – честно признался мужчина.

Спустя пару дней «задушевных бесед» мужчина все-таки сознался и даже показал, где захоронены были тела. На этом этапе дело Тюрина засекретили. Людям рассказали, что преступник, которого считали «бандой каннибалов», пойман. Им оказался буйнопомешанный мужик, живший в подвале заброшенной столовой. На деле же все было куда страшнее.

– Вы понимаете, он совершенно вменяемый. Самый нормальный человек на свете. Ему просто нравится убивать, – заявил психиатр, подписывая свою заключение. Такого в прессу допускать было нельзя. Никто и предположить не мог, что в Стране Советов может появиться тот, кто убивал просто ради забавы.

Тюрина приговорили к расстрелу и в ускоренном порядке привели приговор в исполнение. По слухам, последними его словами было:

– И правильно. Таких, как я, и не должно на свете быть.

5. Анализ

Гражданина Воробьева, который заявил о пропаже тещи вскоре после исчезновения Дмитрия Бараева, нашли спустя несколько лет. Он убил тещу, а потом решил исчезнуть. Смерть его долгое время считали делом рук Тюрина, но оказалось, что мужчина просто решил под шумок убить донимавшую его тещу и сбежать от надоедливой жены с малолетним ребенком. Подобное произошло еще в десятке случаев. Даже спустя несколько лет после расстрела Тюрина люди продолжали исчезать в окрестностях Обводного канала, а затем их тела обнаруживались в илистых водах притоков Невы. На совести Тюрина было 29 жертв. У его подражателей и последователей список был куда длиннее. Дело Тюрина стало последним в карьере следователя Кренева. Всю жизнь он ловил преступников, считая их особым видом человека, но дело Тюрина его поразило. Самый обычный человек, которому просто стало нравиться убивать. Следователь счел бы и этот случай за ошибку природы, если бы не узнал, что ему поручили это дело, чтобы отвлечь людей от других преступлений, коих свершалось слишком много. За время следствия они раскрыли так много убийств, совершенных самыми обычными людьми, которые просто стали считать за эти годы насилие чем-то естественным и не успели перестроиться, что Кренев подал в отставку. Он перестал понимать людей, а без этого навыка, по его мнению, в розыске нечего было делать.

Когда речь идет о нормотипичном человеке, помимо прочего, имеется в виду и его весьма ограниченное мышление с низким уровнем образования. Чем более сложно организована психика, тем чаще в ней случаются поломки. В какой-то мере эта логика вполне имеет право на существование. Филипп Тюрин имел то, что в народе называют «криминальным умом», то есть склонность к социопатии, которая выражается в наплевательском отношении к законам и социальным нормам. Такие люди легко могут сделать карьеру в бизнесе и многих других сферах жизни, но, к сожалению, также часто попадают за решетку, так как не чувствуют границы допустимых норм, легко впадают в раж и азарт, подпадают под влияние своей компании. Житейский ум, расчетливость и крестьянская смекалка помогали Тюрину выживать в самых сложных обстоятельствах. Он умел отлынивать от работы, а затем с не меньшим упорством стал уклоняться от военных подвигов. Это спасло ему жизнь, но опыт, который он приобрел на войне, сместил и без того весьма шаткие для него границы нормы. На фронте он приобрел посттравматический синдром, который усилился тем, что он чувствовал себя «неполноценным» военным, ненастоящим. На войне выживают те, кому повезло, а не лучшие или худшие. Тюрин же ненавидел других выживших за то, что они привезли с собой награды и трофеи, а Филипп – только ранение и тяжелые воспоминания.

Тюрин планировал выменять продукты, которые ему будут доставаться от работы в столовой, на трофеи, благодаря которым он станет в своей деревне не хуже всех других ветеранов. Однако воровать оказалось не так-то просто. В городе был тотальный дефицит продуктов, а за кражи на производстве карали нещадно. Совсем другое дело – насильственные преступления. В городе был такой чудовищный рост преступности, что на них будто и не обращали внимания вовсе. По крайней мере, Тюрину открывалась именно такая картина. Будучи человеком из маленькой глухой деревни, он воспринимал своим домом лишь деревню Сумерки, а в соседний поселок он уже ездил как в чужое место, где можно себе позволить то, что было недопустимо в его родных краях. Ленинград ему казался максимально чужим местом, в которое его доставили насильно и в котором при этом было множество людей куда богаче него. По статистике, человек намного легче решается на преступление, если он находится в городе, который считает чужим. Чем больше город, тем выше уверенность человека в том, что его не заметят.

Немаловажным фактором является языковая среда. Вопреки стереотипам, человек, оказываясь в чужой языковой среде, труднее решается на преступление, так как сохраняется внутренняя критика. Не зная языка, человек сознает, что не понимает законов общества, в котором оказался. Во всех мегаполисах мира львиную долю криминальной статистики составляют преступления, совершенные внутренними мигрантами и людьми, приехавшими из сопредельных стран и знающих местный язык.

…На улицах торговки рассказывали про «банды каннибалов, которые попробовали человеческого мяса и теперь не в силах остановиться». Сам Тюрин имел военный опыт и повидал немало смертей, соответственно, насилие стало для него более нормальным, чем это принято в обществе.

Филипп Тюрин оказался как раз в такой ситуации. Его помимо его воли отправили в Ленинград, где властвовал голод, на каждом углу могли убить или ограбить, а на улицах торговки рассказывали про «банды каннибалов, которые попробовали человеческого мяса и теперь не в силах остановиться». Сам Тюрин имел военный опыт и повидал немало смертей, соответственно, насилие стало для него более нормальным, чем это принято в обществе. Зачастую Тюрин оказывался в ситуации, когда для него как для человека в форме более допустимы какие-то действия насильственного характера, чем для других. С таким бэкграундом и с житейской смекалкой он встал лицом к лицу перед своей сверхценной идеей: добыть как можно больше военных трофеев. По его словам, поначалу он планировал честно обменивать картошку на трофеи, но когда он привез первого человека на склад, его «как будто по голове ударили», и он решился на первое убийство. Ощущение абсолютной власти над жизнью человека в момент убийства, а затем триумф и полученный навар развили в нем гомицидоманию, особое отклонение, при котором человек испытывает удовольствие от самого процесса убийства, а не от действий насильственного характера (что случается чаще). Начиная с этого момента он уже не мог остановиться. Выгода уже не имела никакого значения, значение приобрели лишь сами убийства. В какой-то момент Тюрин испугался преследования и поехал к себе домой, но там его уже никто не ждал, а Тюрин понимал, что хочет лишь одного: продолжить собирать чемоданы с патефонами, пластинками, оружием и ювелирными украшениями. Возвращаясь в Ленинград, он понимал, что в скором времени его поймают, однако остановиться уже не мог.

История вторая. Душитель с Обводного канала

Василий Филиппенко

1936–1968

1967 год. Лето. Набережная Обводного канала. Ленинград

– Догоню и завалю, догоню и завалю, – повторял мужчина, идущий вслед за Светланой. На улице уже было темно. Набережная Обводного канала опустела. Окна стоящих вдоль канала заводов и фабрик потухли, дорогу освещали только пара фонарей и далекий свет из окон психиатрической больницы. Возле воды слышались голоса пьяной компании, которая решила устроить здесь пикник. С каждой секундой Света все сильнее ускоряла шаг. Звуки голосов компании отдалялись, но голос мужчины, шедшего за ней, звучал все отчетливее. Когда девушка его заметила, то поначалу пыталась убедить себя в том, что он идет не за ней. Просто ему нужно в ту же сторону. Студентка покрепче сжала сумочку в надежде найти в ней какое-то средство самообороны, какую-то опору. Ей вдруг стало ужасно стыдно за то, как она смеялась над сокурсником, который носил на всякий случай отвертку. В карманах Светы нашлось только несколько монеток. Девушка ускоряла шаг, и мужчина начинал идти быстрее. Когда он оказался совсем рядом с ней, мужчина стал говорить тише:

– Догоню и завалю, догоню и завалю…

Девушка не видела его лица, но могла поклясться, что разглядела холодный блеск металла в руках преследователя. Она была уверена, что это нож или отвертка. Их чаще всего носили с собой для самообороны и, конечно, чаще всего использовали для нападения. Девушке было уже нечем дышать. Каждый раз, когда она пыталась сделать вдох, ей хотелось закричать, но вместо этого что-то в горле мешало, и она начинала задыхаться и сбавлять шаг. Повсюду ей слышались звуки, запахи, шорохи длинного плаща преследователя. Свете оставалось добежать еще сто метров до парадной ее дома, когда она услышала звук его голоса совсем близко.

– Догоню…

Девушка набралась смелости, развернулась и с силой начала бить сталкера сумочкой в форме кошелька с жесткой металлической застежкой. Мужчина тут же беспомощно выставил руки над головой, чтобы как-то защититься, а потом вдруг попытался повалить девушку на землю. В этот момент из темноты вырвалась какой-то силуэт. Сталкер успел ударить Свету так, что она потеряла сознание. Последним, что она увидела, была драка преследователя с каким-то силуэтом. Очнулась девушка от того, что кто-то бил ее по щекам.

– Пришла в себя? Пойдем, я тебя до дома провожу, – сказал парень, когда заметил, что Света открыла глаза.

Удивительно, но, вопреки всем россказням, у нее тут же приняли заявление, отправили на медицинское освидетельствование и даже проявили сочувствие. «Вы точно помните, как выглядел нападавший?» – поинтересовался у нее следователь, записывая показания. Света запомнила все совершенно точно. Этот человек выглядел как самый страшный ночной кошмар.

Девушка поднялась на ноги, но когда начала отряхиваться, увидела, что ее спаситель идет вперед. Еще немного, и его бы скрыла белесая дымка тумана, которая частенько застилала дорогу вдоль канала. Света, спотыкаясь, поспешила за незнакомцем. Она видела только силуэт перед собой, да и то периодически эту тень человека в шляпе перерезал туман. Света была так сосредоточена на том, чтобы поспевать за ним, что не задумывалась над тем, куда они спешат. В какой-то момент они зашли в ворота и оказались на территории гаражного комплекса. Девушка хотела была что-то сказать, но в этот момент почувствовала холодные стальные пальцы на своей шее. Сознание быстро покинуло ее. Она и сама готова была в любой момент упасть в обморок. Через несколько минут она пришла в себя, но происходящее показалось настолько абсурдным, что девушка не сразу поняла, что все это происходит на самом деле. Где-то вдалеке послышался хлопок или крик, а потом наступила абсолютная тишина. Последним, что она запомнила, был звон монетки, упавшей на бетонный пол.

Пришла в себя Света лишь утром. Поняв, что ее изнасиловали, Света отправилась в милицию. Удивительно, но, вопреки всем россказням, у нее тут же приняли заявление, отправили на медицинское освидетельствование и даже проявили сочувствие.

– Вы точно помните, как выглядел нападавший? – поинтересовался у нее следователь, записывая показания.

Света запомнила все совершенно точно. Этот человек выглядел как самый страшный ночной кошмар.

1. Как все начиналось

Василий Филиппенко родился в Керчи, в 1936 году. Отец мальчика ушел на фронт и не вернулся, а мальчика воспитывали мама и бабушка в сокрушенном войной городе. Поначалу мама мальчика верила, что муж вернется с войны, но затем стала искать себе нового спутника жизни, чем неизменно вызывала ужасный гнев сына. Большую часть времени мальчик проводил с бабушкой, так как мама Василия со временем стала бояться, что сын своим поведением сможет разрушить ее хрупкое женское счастье.

Мальчик рос тихим, послушным и вдумчивым ребенком. Разве что в общении с матерью он легко мог впасть в истерику или страшно обидеться, но в общении с другими людьми он вел себя совершенно иначе. В школе он неплохо успевал по всем предметам, отлично ладил с другими детьми и всегда отличался хорошими организаторскими способностями. Ему нравилось то, что, когда его назначают старостой, все стараются с ним подружиться, а когда он стал капитаном туристического отряда, все тут же стали прислушиваться к каждому его слову. Близких друзей, с которыми бы он шатался по дворам и подворотням, у него никогда не было, но в классе его уважали. Василий с удовольствием записывался в разные кружки, связанные в основном с чем-то экстремальным. Ему нравились туристические походы, скалолазание и спортивное ориентирование. Высота, ощущение свободы и восторженные взгляды сверстников, считавших Филиппенко бесстрашным парнем, его вдохновляли.

Со временем Василий превратился из несуразного ребенка с лишним весом в спортивного парня, в которого стали влюбляться девушки. Парень не замечал восхищенных женских взглядов, да и сам не слишком интересовался романами. Ему нравились трагичные истории любви, о которых рассказывали в книгах и фильмах, но все это совершенно не походило на совершенно обычную и ничем не примечательную жизнь вокруг. Разве что истории вернувшихся с войны ветеранов-инвалидов его вдохновляли. Всякий раз, когда по телевизору показывали сюжет о том, как мужчина вернулся без ног к жене и зажили они долго и счастливо, Василий восторженно вздыхал. Таких историй вокруг было много, но при этом они очень напоминали по накалу страстей то, что обычно описывали в книгах Думбадзе, Катаев или Айтматов.

После восьмого класса мальчик пошел учиться на крановщика и вскоре стал работать в порту. Его уважали в коллективе за уникальные навыки (крановщик в смене был один и считался элитой порта, так как, чтобы управлять краном, нужно было не только обладать соответствующими знаниями, но и не бояться высоты). Во время работы Василий оставался один на один с краном, все остальные были внизу, и это вдохновляло и возвышало, как когда-то в кружке скалолазания. Вскоре Василий познакомился с симпатичной девушкой Мариной, которая после первого же свидания по уши влюбилась в красивого и молчаливого парня, который был буквально олицетворением идеала красоты 1950–1960-х: спортивный парень с рабочей профессией и огромной домашней библиотекой. Марина тоже была «спортсменкой, комсомолкой и просто красавицей» с темными волосами, ярко накрашенными глазами, красивыми руками пианистки с длинными тонкими пальцами и ужасно заразительным смехом. Когда она нервничала, то всегда крутила в руках монетку. Эта привычка появилась у нее с музыкальной школы, там учитель таким образом предлагал детям развивать моторику пальцев. Иногда начинало казаться, что Марина вращает монетку не хуже фокусника. Все вокруг завидовали Василию, а Филиппенко наслаждался этой завистью вперемешку с восхищением. Вместе они любили по вечерам обсуждать то, как переедут жить в Ленинград и станут самой яркой парой в городе. Они будут ездить на метро, целоваться и смущать всех вокруг. В такие моменты Марина обычно хохотала так заразительно, что невозможно было не расплыться в улыбке.

Вскоре пара поженилась. Молодой семье выделили жилплощадь, и зажили они долго и счастливо. Как это часто бывает, они надеялись на то, что брак их продлится вечно, – и вскоре он действительно стал казаться безысходной вечностью. Приходя домой, Василий как будто переставал замечать жену. Если поначалу они могли обсуждать что-то подолгу, то затем все сменилось молчанием и тихой неприязнью. В каждой фразе Василия теперь сквозили недовольство и презрение, сексуальная жизнь практически сошла на нет, а Марина даже не могла объяснить подругам, почему ей так хочется сбежать от мужа. Он ведь крановщик: хорошая профессия, отличная зарплата, да и проблем с алкоголем нет.

Василий не замечал всех этих перемен в отношениях. Вернее, ему хотелось делать вид, что все идет по заранее запланированному сценарию, и никаких формальных поводов сомневаться в этом не было. Разве что Марина стала все чаще где-то пропадать по вечерам. Вроде бы с подругами куда-то ходила веселиться.

Летним утром 1963 года на работу Марине позвонили со службы мужа. Перепуганный голос начальника смены лепетал что-то про падение с высоты. Когда девушка приехала в больницу, оказалось, что Василий действительно полез чинить что-то на высоте и сорвался. В итоге: семнадцать переломов, инвалидность и…

– …Социальная пенсия, конечно, будет. С этим я лично вам обещаю помочь, – неуклюже бормотал начальник смены, пытаясь что-то объяснить молодой женщине. Монетка то и дело выпадала из ее пальцев, и ей приходилось поднимать ее с пола. Это сбивало собеседника, и они начинали говорить заново, а Марина снова роняла монетку.

Врачи не давали никакой надежды на полное восстановление. Если повезет, через пару-тройку лет сядет в инвалидную коляску и сможет что-нибудь руками делать. В самом невероятном исходе будет ходить с палочкой всю жизнь.

Марина исправно приходила в больницу каждый день, но всякий раз огонек надежды в ее глазах становился тише. Девушка не хотела для себя героической судьбы жены инвалида. Мысль о том, что Василий будет целыми днями дома и от его едких комментариев ей будет некуда скрыться, сводила ее с ума. Да и Василий подливал масла в огонь. Он был вынужден лежать неподвижно на больничной койке, и характер от этого у него совсем не улучшился.

И все же Филиппенко иногда ловил себя на мысли о том, что его жизнь теперь напоминает один из тех героических романов. Теперь люди на них будут смотреть с восхищением лишь потому, что не будут знать, как на самом деле у них все плохо…

– Я подала заявление на развод, бумаги придут через неделю, – сообщила Марина в один из дней. Девушка скрылась из палаты моментально, не дав Василию возможности как-то отреагировать. В следующий раз Марина пришла через неделю уже с подготовленными для развода бумагами.

– Пойми, не все готовы быть женами инвалидов. Нельзя обвинять человека в неспособности совершить подвиг, – больше для себя, чем для Василия пробормотала женщина, наблюдая за тем, как он ставит подпись на документе.

С тех пор Марина старалась обходить больницу стороной, а вскоре, как говорили, ее стали часто видеть в компании красивого статного парня, работавшего моряком. Вместе с ним девушка и уехала из Керчи куда-то. В городе поговаривали, что они отправились в Ленинград, но никаких подтверждений тому не было.

Василию оставалось только одно: встать на ноги вопреки всем прогнозам врачей. День за днем он стал до изнеможения заниматься лечебной физкультурой. Массаж, физиотерапия, спортзал, реабилитолог из санатория поблизости… Врачи помогали Василию всем чем могли, хотя и не верили в полное восстановление после такой травмы, но парень тренировался с такой ядовитой злостью, что это не могло не дать своих результатов. Через два с половиной года Василий не только встал на ноги, но и вновь прошел квалификационный экзамен и стал крановщиком, а затем вдруг добился перевода в Ленинград.

2. Призраки Обводного канала