Покров

Покров
Елизавета Хлызова

Любая твоя история, обретающая художественные рамки, всегда становится чистосердечнее даже личного дневника. Когда ты начнёшь сжимать свою жизнь до размеров одной повести, выпячивая наружу самые острые свои чувства, тебе станет страшно от получившегося откровения и отсутствия достаточного количества страниц для оправдания. И тогда понадобится мужество, чтобы это откровение представить на суд читателей. Поэтому прошу не судить строго мою Алису, которой было нелегко поделиться своей историей.

Покров

Елизавета Хлызова

© Елизавета Хлызова, 2018

ISBN 978-5-4493-5760-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Любая твоя история, обретающая художественные рамки, всегда становится чистосердечнее даже личного дневника. Когда ты начнёшь сжимать свою жизнь до размеров одной повести, выпячивая наружу самые острые свои чувства, тебе станет страшно от получившегося откровения и отсутствия достаточного количества страниц для оправдания. И тогда понадобится мужество, чтобы это откровение представить на суд читателей. Поэтому прошу тебя не судить строго мою Алису, которой было очень нелегко поделиться своей историей.

Не все события и герои вымышлены. Любые совпадения с реальными личностями не случайны.

ГЛАВА 1

Снежинка на бензобаке

– Хот-дог с корейской морковкой, пожалуйста.

– Кетчуп, майонез?

– Да. И то, и то, – ответила я и протянула свернутую в два раза сторублевую купюру.

Была осень. Тёплая, чистая, с сухими листьями и низким ласковым солнышком. Такая, которая обычно убегает из больших городов от вечно спешащих людей, неуспевающих насладиться её красотой. Она прячется здесь, среди гор и двухэтажных зданий, чтобы смешаться с запахами поездов, скошенной травы и жареного мяса из выкрашенного в красный цвет ларька фастфуда.

И пока его владелец, высокий мужчина восточной наружности, готовил мне калорийную бомбу, я смотрела в телефон, улыбаясь одними глазами, и быстро-быстро перебирала пальцами по сенсорной клавиатуре.

– Готово, – крикнул он.

– Спасибо!

Следующие полчаса я шла, размахивая прозрачным полиэтиленовым пакетом с хот-догом, то спускаясь, то поднимаясь в горку, и пинала ботинком небольшой камешек, увлекая его за собой всё дальше из города. Зачем? Я думала, если он не доберётся вместе со мной до назначения, то обязательно случится какая-нибудь беда.

Дойдя до больших зелёных железных ворот с очень живописной коррозией в правом нижнем углу, я ненадолго остановилась, бросив на себя взгляд в стеклянный экран телефона, перешагнула через лежащие перед входом доски и нажала на кнопку радиоприёмника.

– Тебя было слышно ещё в начале улицы, – сказала я.

Он повернулся ко мне и ответил:

– Может, я таким образом привлекаю к себе внимание.

– Да неужели! И чьё же?

– Как чьё? – спросил он, подошёл ко мне, обнял за талию и посмотрел в глаза, – твоё, конечно!

Я улыбнулась, и он поцеловал меня.

– Привет, Алиса.

– Привет! Принесла тебе еды, – сказала я и протянула ему пакет с хот-догом.

Все называли его Белым. Почему? Причиной этому могла стать его фамилия или белый мотоцикл с небольшой серебряной снежинкой, на котором он ездил уже много лет. А может быть, он никогда не боролся с трудностями и при любых обстоятельствах поднимал белый флаг. Хотя последнее едва ли могло стать причиной. Но то, что в трудный для нас обоих момент он сдастся и исчезнет из моей жизни, не позволяет мне упустить шанс упрекнуть его в слабости, пусть и таким подлым образом.

Для меня он был Игорем, потому что я считала комичным называть его по кличке. Он целыми днями проводил здесь, в стареньком, пыльном гараже, препарируя свой мотоцикл, и только к вечеру выезжал на улицу, чтобы забрать меня из дома.

В тот день у меня был выходной, и я решила сама прогуляться до его гаража, который находился на краю нашего города и буквально нависал над обрывом, грозясь через пару лет провалиться в текущую внизу речку.

Игорь учил меня водить мотоцикл. Помню, как он взял мою правую руку и сказал:

– Вот здесь тормоз. Это большая красная кнопка – зажигание, маленькая – стартер. Вставляешь ключ, поворачиваешь, эту штуку переводишь вниз и затем жмёшь сюда.

Я почувствовала, как он выжимает сцепление, и меня начинает вдавливать в его тело. Мы медленно ехали по дороге, справа от нас тянулись бесконечные улицы гаражей, а слева открывался устрашающий вид на ущелье, горы и реку. Я старалась не смотреть в ту сторону.

– Нужно ехать быстрее, Алиса, иначе мы с тобой теряем равновесие, – сказал Игорь.

– Да, хорошо, – я надавила на газ, после чего он переключил передачу.

– Давай ещё, Алиса.

Пейзаж стал размываться, голова – кружиться, а номера гаражей – мелькать так быстро, что я уже не успевала их различать.

– Стой, стой, стой! – закричала я.

– Так тормози!

Я надавила на рычаг.

– Больше не поеду, тут очень страшно.

Игорь рассмеялся и повернул мою голову к себе:

– Прости, родная. С тобой всё в порядке?

– Да.

– Хорошо. Давай тогда тут немного посидим, вид просто потрясающий.

Я спрыгнула с мотоцикла, села на какой-то камень и посмотрела вокруг. Вид как вид.

Игорь открыл крохотный багажник и достал оттуда фотоаппарат. Он всегда брал его с собой, чтобы снимать всякую ерунду: то часть ржавого бака, то мусорный пакет на дереве, то мою руку в своей руке. И пока он баловался с камерой, я равнодушно перебирала свои длинные волосы, думая о том, в какой цвет можно их покрасить.

Как я с ним познакомилась? Мы начали общаться в детском загородном лагере, когда я ещё не считала его человеком, достойным моего внимания. Я тогда была слишком погружённой в свой собственный мир, а он – в переживания по моей подруге Дарине.

Вечерами в лагере все любили сидеть на больших ступенях жилого корпуса. И в тот момент, когда я заканчивала читать сто восемнадцатую страницу книжки про маленького принца, когда Света делала сорок седьмой узелок своей сиренево-розовой фенечки и когда Вова палкой расчленял, наверное, уже третьего червя, ко мне подошёл Игорь и спросил, есть ли парень у моей подруги.