Пособие для начинающей ведьмы

А это так… просто записки, в коих он весьма нелестно прошелся по всем своими родичам, в том числе по основателям клана. Превеселенькое чтиво. Подозреваю, Пресветлая именно поэтому и держала их у себя. Так вот, в этих заметках сохранился такой рассказ. Алисия как волшебница была не то чтобы сильной, но она происходила из рода лесных колдунов. Такие ворожат не шибко, но есть вещи, в которых нет их сильнее. Вся магия лесов стоит на их стороне, и если приспичит, леса тронутся со своего места по их слову. Обижать лесных людей, как их иногда называют, это сумасшествие, но и они место свое знают. Сидят себе в своих лесах с пеньками и зайцами и не лезут в жизнь других. А Алисию вот гоблины дернули что-то на мир посмотреть. Кстати, вдали от своих лесов такие колдуны теряют большую часть своих и без того небольших способностей. Но это не остановило девушку. – Морской капитан подмигнул ей и перешел на неспешно велеречивый тон профессиональных сказителей: – Долго ли, коротко ли она бродила по свету, о том нам неведомо, но повстречался ей на пути прекрасный Тандиль, совсем еще молодой эльф из Дома Посмевших. И вспыхнула их любовь как зарево пожара, как огонь в сухой хвое, как радость в глазах при виде любимой.

Т’ьелх прижал пальчики девушки к губам. Иве казалось, что разомкнуть руки будет означать смерть.

– Юные чистые души хотели соединиться и быть всегда вместе. Но когда Тандиль пришел просить позволения на брак у главы Дома, как того требовали обычаи, тогдашняя Пресветлая – прекрасная и лучезарная Амэна – вознегодовала ужасно: как так?! Пресветлый эльф из такого уважаемого рода, подающий огромные надежды маг, опозорит себя женитьбой на безродной человеческой полуколдунье-полузнахарке!!! Что и говорить – времена были другие. Тогда эльфы даже и не думали разделяться на светлых и темных, а власть главы Дома была много раз сильнее. А когда Тандиль заявил, что женится на Алисии все равно, пусть даже человеческим обрядом, и станет жить со своей избранницей, – Амэна вконец осерчала и велела схватить младшего брата и силой отправить на острова, с которых тогда было невозможно выбраться, не обладая должными магическими навыками. Таким образом, Тандиль оказался в прекрасной, удобной, в чем-то даже полезной темнице, но разлученный с дамой своего сердца на долгие годы. Алисия долго искала пропавшего возлюбленного. В конце концов, она узнала истину. Уж и не знаю, что ей пришлось пережить, но она пришла к Пресветлой Повелительнице и потребовала вернуть Тандиля.

Перед мысленным взором Ивы как наяву вспыхнула картинка…

…Где-то вдали звенит тысячами колокольчиков водопад. Густой медовый свет вечного светила струится по зелени листьев, по ухоженным стволам деревьев – такие растут только в эльфийских лесах – по ковру цветущих трав, по узорчатому исписанному причудливыми эльфийскими рунами трону из прозрачного мрамора. День к концу, и солнце уже начало спускаться, а его лучи образовывают нимб над головой той, что сидит на троне. Живое воплощение красоты звезд, прекраснейшая из всего, что когда-либо существовало на этой земле. Ее светлые волосы могут своим золотом соперничать с солнечными лучами. Голубизна глаз – с синевой неба. Нежность губ – с лепестками розы. Ее одеяние сверкает всеми драгоценными камнями, что может подарить природа. И напротив нее стоит в местами износившемся и даже рваном платье человеческая женщина. Ее волосы спутаны, а за спиной стоят два высоких красавца эльфа, готовые по первому слову Повелительницы выкинуть пришелицу из леса. Девушка невысока, скуласта, даже симпатична, но ее красота спряталась под напором усталости. Глаза лихорадочно горят, под ними залегли тени, а в глубине – отчаяние. Она долго сюда добиралась. Прошла не одну версту, преодолела не одно препятствие, она истощила весь свой магический резерв, отбиваясь от хищных тварей, но сделала почти невозможное – добилась встречи с Пресветлой.

И вот она стоит и смотрит на ту, что лишила ее счастья, и она вынуждена умолять ее о милости, о снисхождении, как никогда остро ощущая безнадежность всей затеи, напрасность приложенных усилий.

Из последних сил сдерживая рвущиеся наружу рыдания, девушка расправляет поникшие плечи.

– Отдай его мне. – Ее голос охрип. Куда делись из него радость, звон, смех? Может, улетели с отчаянной надеждой на счастье? Или пропали вместе с наивностью и верой, что мир прекрасен, а судьба милостива? Покинули душу, как из нее уходило счастье от его взгляда, прикосновения, нежности, любви, уступая место сознанию, что никогда ей больше не восхищаться солнцем, запутавшимся в его волосах, его гордым профилем, не ощущать его рук на своем теле и губ на своих устах. Ей больше не чувствовать себя любимой и желанной, а весь оставшийся срок жизни придется провести без него. Говорят, что когда боги хотят нас покарать, они сначала даруют счастье, а потом его отнимают. – Отпусти.

Пресветлая смотрит вниз, на презренную, посягнувшую на ее брата:

– А кто ты такая? Как ты вообще набралась такой наглости – прийти сюда – в Лес Пресветлых Владык – и чего-то еще требовать?! Да вы, люди, даже смотреть на нас издалека не имеете права! Жалкие людишки, что живут всего несколько десятилетий, а успевают за это время изгадить все вокруг! Как ты смеешь покушаться на свободу моего брата?! Как можешь всерьез думать, что достойна его любви, любви эльфа?!

– Он любит меня! Любит! И мы будем счастливы!

– Счастливы?!! Вдали от леса, от всего, к чему он привык, а также тех, кто его любит?! Чем ты его опоила, ведьма, что он вообще посмотрел в твою сторону?! Убирайся! Убирайся немедленно, иначе твое тело вынесут отсюда на мечах!

– Пресветлая! Пойми – я люблю его! И он любит меня! Я люблю его! Люблю!!! Я жить без него не могу! Он – все для меня!!! Без него я умру… Отпусти его, Пресветлая! Отпусти!.. – Ее голос срывается на крик, на рыдания.

Пресветлая кривит губы на это жалкое зрелище. Наклоняется вперед.

– Отпущу. Отпущу, милая, – шипит ее голос. Девушка поднимает голову в отчаянной надежде. – Отпущу… лет этак через сорок – пятьдесят. Ты к тому времени расползешься вширь, лицо покроется морщинами, глаза впадут, волосы поседеют, а то и выпадут. Вот тогда он вернется, все такой же молодой и прекрасный… и хочешь, я угадаю, куда денется вся его любовь?

Глаза девушки похожи на два озера боли. Отчаяние и крик плещутся в них.

А внутри колдуньи рождается водоворот. У нее уже нет ни души, ни сердца, ни ума… Все погибло. И только гнев держит ее на ногах.

– Значит, так? – рычит она. – Тогда – БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТА!!!

Вихрь срывается с ее пальцев. Сила магии настолько мощная, что гнутся тысячелетние деревья, трескается и разлетается на мелкие кусочки мраморный трон, небо затягивается тучами, а земля дрожит.

– БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТА!!! БУДЬ ПРОКЛЯТЫ ВСЕ ТВОИ ДЕТИ И РОДИЧИ!!! БУДЬТЕ ВСЕ ПРОКЛЯТЫ, НИКОГДА НЕ ЗНАТЬ ВАМ СЧАСТЬЯ!!!

Пресветлая кричит. Призывает свою магическую силу на помощь. А колдунья лишь злорадно смеется над «всемогущей» владычицей. Напоминая, что и ее магия – это всего лишь дар леса. А что природа взяла, то и отнять может.

– БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТА!!!

Гремит над лесом голос лесной колдуньи. И весь лес, каждое деревце – от тысячелетних дубов до молоденьких осин, каждый куст и травинка отдают свои силы проклятию и клянутся помнить его…

– Не знаю, правда ли все это, – грустным голосом заканчивает эльф. – Нигде больше нет даже намеков на эту историю. Как ни силился я найти хоть что-нибудь, могу только сказать тебе, что Тандиль действительно существовал, но прожил совсем недолго. По моим подсчетам он умер в тот же или следующий год, когда случилась вся эта трагедия. А об Алисии вообще больше никаких записей нет. Кстати, с Тандилем то же самое: о нем есть только короткие записи – рождение и смерть, что очень странно. Наши семейные хроники уж чем не грешат, так это лаконичностью – даже самая незначительная жизнь найдет в них свой отклик. Боюсь в это поверить, но сдается мне, мы все-таки платим за то, что разрушили великую любовь…

Ива промолчала. Рассказ потряс ее. Что она могла сказать почти такому же потрясенному эльфу? Ей ли не знать силу леса…

– Артефакт Алисия как-то связан с этой историей. Не знаю, может, все это зря и проклятия не снять, но попытаться надо. Мне кажется, что для начала надо собрать вместе все кусочки его. Кто знает, может, что-то изменится. Хуже, по крайней мере, не будет.

Они снова помолчали.

– А в Златославу мы зачем приехали?

– В Златославу? – встрепенулся Т’ьелх и еще больше помрачнел. – В прошлый свой приезд я в одной лавке заметил похожую вещицу. Сравнивать тогда было не с чем, а достаточной суммы у меня с собой не было. Сейчас оказалось, что ее уже купили! Вот гоблин! Ну кому эта штука могла понадобиться?! Совершенно никчемная побрякушка, которую и красивой-то не назовешь! Я поднял старые связи. Друг обещал узнать, в чьи руки ушла. Но до чего же обидно! Возьмет и не продаст! Впрочем, неважно, милая. Сегодня такой прекрасный вечер. И мы идем любоваться на Златославу! Разве есть тут место проблемам? Ведь скоро мы увидим Златые мосты!

– Плохо дело. – Эльф пригубил золотое пиво. – Часть артефакта была продана некому Мнишеку. Это один из ближайших приближенных князя. К нему даже подобраться близко трудно, тем более что-то выкупить. Как осуществить первое, я, кстати, придумал. В конце этой недели он устраивает бал-маскарад. Мой друг достал нам пригласительные, так что пройдем без проблем. А там по обстановке сориентируемся. Или выкупим – чем звезды не шутят, опять же споить можно – или все же придется воровать. Эх, не хотелось бы. Особенно тебя втягивать…

– Ну как – нравится тебе Златослава? – лукаво вопросил Т’ьелх, глядя на восторженную улыбку подруги. Она засмеялась. И хотя ответ был и без того очевиден, он все же уточнил: – Нет, правда, что ты думаешь об этом городе?

Ива задумалась, но ненадолго:

– Знаешь, такое странное чувство – иногда думаешь: «Вот у этого города есть душа». А тут не думаешь, а знаешь. Я совершенно отчетливо ее… вижу, не могу подобрать другого слова. Как будто я не по городу гуляю, а болтаю с реальным живым человеком…

– И что это за человек? – еще более лукаво поинтересовался эльф.

Знахарка с минутку помолчала, потом засмеялась:

– Девушка. Молодая. Красивая. Умная. Какая-то вся радостная. Спокойная и смешливая одновременно. Легкая, светлая, но не так, как светлы эльфы или святоши. А как солнечный луч, что играет янтарем в плошке с медом. Как светла вода быстрой речки… Чему ты смеешься?

Т’ьелх только светло улыбнулся и начал рассказ:

– Древние это были времена. Не то чтобы такие, о коих памяти не сохранилось, но давние. Многих стран и в помине не было. А в остальном – все также было: и войны, и герои, и чудища, и принцессы, которых надо обязательно спасти. Вот и княже Милорад, из младших отпрысков своего рода, с дружиной таких же безземельных сыновей благородных родов пошел бродить по миру в поисках приключений, славы и неприятностей на свою… русую голову. Кстати, из ваших, из Восточных лесов, поговаривают, был. Долго ли, коротко ли они скитались по миру, служа то одному корольку, то другому, об этом история умалчивает, но, видать, немало, потому что в голове у княже все чаще начала появляться мысль о том, что пора уж и остепениться, за ум взяться, найти свое пристанище. Домой не вернешься – не ко двору он старшим братцам, а на этих землях все хорошие места уже заняты. Куда податься князю со своей дружиной? Не в степи же к оркам. Наверное, княже Милорад был на хорошем счету у ваших богов, потому как случилось с ним чудо. Настоящее чудо, какое только боги и могут послать.

Как-то остановились княже с дружиной на привал, и пошел он искупаться. Идет, а речки все нет и нет, хотя он точно знает, что вот она тут, совсем близко, и словно сила какая-то тянет князя вперед. Даже испугаться наваждения он не успел. Наконец выходит князь к реке, а над ней роскошный закат. Во все оттенки золотого, желтого, рыжего, красного, багряного разрисовал он воды. Красота такая, что даже бардам не воспеть. И купается в той реке девушка с волосами цвета злата. Плещется, смеется, поет, брызгается. Девушка как девушка, но понятно сразу – не земная она. Богиня не богиня, но не смертная – это уж точно.

Долго искали князя друзья. По следам нашли. Сидит он под деревом и мечтательно смотрит на реку. Растормошили, начали расспрашивать, что случилось. Князь встряхнулся, взглянул на товарищей, что за годы странствий стали ближе родных, и заявил:

«На этом месте построим город, прекрасней которого нет и не будет на свете, и станем в нем жить».

Сказал, как отрезал. Не сразу согласились на это его друзья. Говорили, что это чужие земли, неудачное место для строительства, да и людей мало в округе, ну и много других умных вещей. Но получилось все так, как сказал княже. Земля непостижимым образом раздвинулась, и именно это место теперь уже никому из окружающих владык не принадлежало, и как ни силились те доказать обратное, ничего не удалось. Кто с миром к Милораду шел, все дошли, а кто с войной, месяцами бродили по окрестностям да так и не вышли к молодому славному городу. Деревья и камни будто сами хотели стать домами, дворцами, мостами. И люди потянулись, словно долгие годы ждали этого мига. А имя новому граду Милорад дал сразу – Златослава.

Долго правил славный княже. И под его рукой процветали город и округа. Нарадоваться на него не могли его подданные. Только так и не женился. А когда заводили разговор на эту тему, он переводил взгляд на реку, что всегда виднелась из его окна, и мечтательно вздыхал. Наследником назначил своего младшего брата. И когда пришел его срок, князь исчез. Говорят, он превратился в закат, чтобы, наконец, слиться со своей прекрасной возлюбленной – Златославой, чьей душе он дал тело, построив этот город. Ну а златые клены – это их общие дети. Такие нигде больше не растут, а увезенные в другие места превращаются в обычные. Вот такая история, моя милая…

Ива нисколько не удивилась, что хваленым портным оказался эльф, правда, с примесью крови какой-то другой расы. Из-за уж больно лукавой искорки в его небесно-голубых глазах Ива заподозрила в причастности к появлению на свет этого во всех отношениях замечательного господина какого-нибудь удалого гнома. Но представить эльфа и гнома вместе ей не удалось, и загадка осталась без разгадки, благо и Т’ьелх лишь гнусно ухмылялся на все ее попытки добраться до истины.

Сначала мастер долго ее рассматривал, потом они о чем-то пошептались на неизвестном знахарке языке, причем оба выглядели как два шкодливых мальчишки, весьма красноречиво поглядывая на девушку. Ей оставалось лишь изобразить из себя неприступную крепость, которой наплевать на всех вместе взятых шутников, и внутренне приготовиться к маленьким подлостям.

Подлость оказалась немаленькой.

– Что это?! – ужаснулась Ива.

– Твой костюм на маскарад, – ухмыльнулся Т’ьелх.

– Как это вообще надевается? О боги, Т’ьелх, это же одеяние… Златославы!!!

– Да, моя милая! – засмеялся эльф. – Да!!! Именно так ее рисуют на гравюрах. Ты – моя Златослава!