Неблизкие

Нет уж, спасибо. Как—нибудь сама.

Уж лучше бы совсем не выходила из комнаты, честное слово.

Приложив руку к вибрирующей от слишком частого сердцебиения груди, подхожу к кровати и закапываю глаза.

Надеваю повязку, забираюсь в постель. Из ощущений остается только слух, который улавливает тихие движения в зале и характерный мужской запах, которым пропитан весь воздух.

Обреченно вздыхаю.

Ну вот. Я снова – крот.

Неет, ты лягушонка…. Издевательским голосом всплывает в памяти.

Ррррр. Иди к черту!

7. Лиза

Морщусь от настойчивой вибрации телефона, ворвавшейся в мой сладкий, умиротворенный сон.

Нехотя выныриваю из него и нащупываю на тумбочке мобильный.

– Да? – прокашливаюсь, потому что выходит хрипло.

– Спишь еще, детка?

Серёжа… Он в отличии от меня звучит бодрым и полным энергии.

– Уже нет. Привет.

– Прости, забыл, что ты любишь поспать до обеда.

– Каникулы для этого и существуют.

– Факт, – слышу, как усмехается, – Я прилетел час назад, нужно уладить кое—какие дела днем, а к вечеру я тебя заберу, сойдет?

– Не спеши. Встретиться можно и завтра.

– Ну какой завтра, Лиз? Я тебя месяц не видел. Соскучился, – повисает пауза, которую мне заполнить нечем. – Не порадуешь тем же? – звучит немного с претензией.

Закусив губу, вздыхаю.

– Конечно, я буду рада тебя видеть, Сереж.

– Ну, пусть так. – хмыкает, – Давай часов в пять я у тебя. Форма одежды свободная.

– Ладно.

Отложив телефон на кровать, тру лицо. Сказать, что я прямо горю желанием встретиться с Сережей – то нет. Он, скорее, любимчик мамы, а не мой. Сын её лучшей подруги. Мы знакомы с детства, но видимся в основном по праздникам, или когда они приезжают к нам погостить летом.

Несколько раз он вытаскивал меня на свидания.

Мама считает, что он положительный, очень умный и, как она выражается, «цепкий». В жизни обязательно зацепится за отличную должность с его—то способностями и знакомствами. Ну а я, по её мнению, должна зацепиться за него. Потому что партия самая, что ни на есть удачная. Красивый, материально обеспеченный, мечта, одним словом.

Вот только проблема – моя собственная цепкость в его адрес хромает.

Присев на кровати, отыскиваю рукой очки.

Сколько там времени уже? Голосовой помощник подсказывает, что почти двенадцать. Моё привычное время для подъема.

Касаюсь ступнями прохладного пола и прежде, чем выйти, привожу волосы в порядок, собрав их в высокий хвост. Пижаму меняю на шорты и майку, и только после этого выхожу в зал.

Шум воды в ванной говорит о том, что Максим принимает душ. Я же направляюсь к кухне.

Пока иду пытаюсь вспомнить где у него стоял чайник. Но хоть убей, не могу припомнить.

Ночью сложно было его разглядеть в темноте.

Чёрт. А мне нужно выпить таблетку. Дома—то я знаю, что где находится, а тут не продумала этот вопрос заранее и не подготовила стакан воды с вечера.

Дойдя до места назначения, рукой ощупываю пространство. Подушечки пальцев скользят по картону. Коробке из—под пиццы, судя по всему. Касаются стекла стакана, который я едва не роняю, потому что стоит он с самого края, небольшой кофемашины и тарелки.

Ну? Хоть бы бутылку какую—то с минералкой найти.

Желание выглянуть из—под повязки каждый раз, когда я оказываюсь в подобной ситуации, очень велико. Казалось бы, посмотрю только секунду и найду то, что мне нужно. Но врач строго настрого запретил это делать, поэтому приходится выкручиваться.

Оборачиваюсь вокруг себя и ступаю к столу. Может там найдется то, что мне нужно.

Выставив руки, чтобы не свалить ничего, делаю шаг, но вместо прохладной плитки под ногой внезапно ощущаю нечто мягкое и пушистое, издающее пронзительный визг в момент, когда моя ступня на него наступает.

Меня передергивает ужасом.

Вздрогнув, отскакиваю, одновременно начиная визжать не меньше пушистой твари. От страха, что это скорее всего мышь, если судить по звуку и размеру, теряюсь в пространстве. Истошно визжа, перескакиваю с ноги на ногу, кручусь на месте, потому что она ведь, наверное, тоже мечется и первое, что сделает с большой вероятностью – это набросится на мои голые ноги. Заразит меня иерсиниозом, тифом и в самом худшем случае бешенством.

Ааааа.

Поддаваясь панике, цепляю рукой тот злополучный стакан, и он со звоном разбивается прямо у моих ног.

Я застываю. Сердце тяжелыми ударами бьется в ушах. Оглушает. Теперь я не просто слепая, а еще и глухая. Боясь пошевелиться, привстаю на носочки.

Хоть бы она убежала, хоть бы убежала, боже!

Дрожащие пальцы сжимаю в кулаки, по ногам будто что—то бегает.

– Мааакс, – кричу одновременно с тем, как дверь ванной с грохотом открывается.

– Ты чего так орёшь—то? – взволнованно рявкает, а потом в меня врезается тяжелое мужское тело. – Бля. Не двигайся.

– Мышь? – меня начинает трясти еще сильнее.